Вторая гробница

– Но откуда у вас столько уверенности, что он был на самом деле?

Питри нагнулся и поднял небольшую каменную пластину. В бледном лунном свете можно было увидеть овал царского кольца с многочисленными иероглифами.

– Вот здесь, – ответил Питри и обвел указательным пальцем высеченный овал, – иероглифы означают не что иное, как имя «Эхнатон», а это кольцо указывает на то, что он был царем.

– Но должна же быть причина, почему имени этого фараона нет в древних списках!

– Да, конечно! – улыбаясь, ответил Питри. – Есть множество примеров в истории, когда случались подобные казусы. Вспомните только разделение Церкви в XIV веке; тогда появились два Папы, которые игнорировали друг друга и старались уничтожить даже имя соперника.

– Значит, вы считаете, что в те времена тоже было два царя, которые хотели называться фараонами?

– Это можно было бы допустить. Но я так не думаю. По моему убеждению, фараон Эхнатон совершил непростительный поступок. Упразднив всех звероподобных богов, он стал утверждать, что есть только одинбог – Атон, то есть солнце.

Питри вернул камень на место и поднял другой.

– Посмотрите на этот диск. Это символ единого бога Атона. Это было, конечно, нечто неслыханное. Представьте себе, что ее величество королева Виктория вдруг сообщает: бога, в которого до сих пор верили, вообще не существует. Новый бог – солнце. С сегодняшнего дня всем нужно молиться только ему, а всех священников – отстранить от должности.

– Я думаю, наша королева осталась бы тогда совсем одна.

– С Эхнатоном произошло то же самое. Ему ничего другого не оставалось, как переселиться в Амарну, место между столицами Старого и Нового Царства. Эхнатон, вероятно, был сильной личностью, потому что он изменил практически все, что было значимым для египтян, – не только религию, но и искусство, даже поэзию. Наверное, люди испытали настоящий шок, когда фараон, до сих пор приравнивавшийся к богу, повелел высекать на камне свою личную жизнь. Видите тот камень, мистер Картер? Что на нем изображено?

– Влюбленная пара, сэр. Двое людей целуются.

– Совершенно верно. Подобное изображение мы не встретим больше во всей истории Египта: фараон прилюдно ласкает свою жену Нефертити!

– Они, должно быть, очень любили друг друга.

– Похоже на то. Но здесь есть одна проблема. На многих обломках, которые мы нашли, Нефертити изображается женой Эхнатона, а на других – супругой Аменхотепа IV.

– И в чем же тут проблема, сэр? Один умер. А другой женился на вдове.

– Возможно, но это не так. У обоих мужчин было одно и то же Царственное имя, и от обоих мужчин Нефертити родила детей.

– Из этого можно сделать только один вывод, – разгорячился Картер. – Аменхотеп и Эхнатон – один и тот же человек, и этот человек просто сменил имя, как, например, лорд Кромер, который раньше звался Эвелин Баринг. Я прав, сэр?

Вы догадываетесь быстрее, чем многие мои коллеги, мистер Картер. Пока мою теорию никто не поддерживает. Большинство просто не верит мне. Но у меня есть железные доказательства. Я нашел целый ряд кувшинов для припасов, на которых были печати с цифрами годов от 1 до 17, подписанных именем фараона. Как вы знаете, древние египтяне отсчитывали время не по прошедшим годам. Для этого у них просто не было отправной точки, как у нас с рождения Христа. Египтяне ставили первый год с началом правления нового фараона. Впоследствии это сделает историографию весьма сложной.

Картер задумался. Вдалеке слышался отдаленный рокот, не похожий на раскаты грома, какие были у них в Норфолке. Он озадаченно огляделся по сторонам, но, кроме пары пролетевшей и скрывшейся в темноте саранчи, ничего не увидел. Наконец он сказал:

– Из этого можно было бы сделать вывод, что Аменхотеп и Эхнатон – один и тот же человек.

Флиндерс Питри взглянул на Говарда и ответил:

– Мистер Картер, у вас есть способности к археологии. В вас сидит не просто искатель кладов. То, что вы говорите, совершенно верно, и ваши умозаключения точно совпадают с результатами моих археологических исследований. Летосчисление Аменхотепа начинается с 1 и заканчивается 5 годом правления. С 6 по 17 год на всех печатях стоит имя Эхнатона.

– Значит, тогда загадка Амарны разрешена? – вскрикнул Говард.

Питри засмеялся:

– Одназагадка, мой дорогой Картер, одна-единственная! Но сразу же возникает следующая! – Он вытянул руку и растопырил пальцы перед лицом Картера. На его указательном пальце красовалось широкое золотое кольцо. Один из рабочих нашел его в мусоре несколько недель назад. С тех пор Питри носил его на правой руке.

– Посмотрите, – сказал он, – похоже, мы имеем ту же самую проблему. На кольце выгравировано царственное имя «Тутанх-Атон», что значит «Дающий жизнь Атон». Я думаю, этот Тутанхатон был сыном Эхнатона.

– Позвольте, сэр, но в чем же тут проблема?

– В паре километров отсюда, вверх по Нилу, в Долине царей, археологи нашли украшение и табличку с именем «Тутанхамон, что означает не что иное, как «Дающий жизнь Амон».

– Если я правильно делаю выводы, – сообразил Картер, – то этот фараон обратил революцию Эхнатона вспять!

– Хорошо подмечено! – согласился Питри. – Но, к сожалению, не все так просто. Там, в скалах, мы нашли гробницу Эхнатона, правда тоже разграбленную, а этот Тутанхамон, или Тутанхатон, больше не оставил после себя никаких следов. И поскольку этого имени тоже нет в царских списках, возникает сомнение: а был ли этот человек вообще фараоном? Все гробницы фараонов в Долине царей найдены, а здесь, – Питри обвел рукой вокруг, – здесь уже не найдешь гробницы фараона. Поверьте мне.

Говард все еще сидел на камне, согнув ногу и уперев подбородок в колено, и смотрел на обломки, которые Питри, словно фигуры на шахматной доске, расставил в строгой геометрической последовательности. Через мгновение Говард задумчиво спросил:

– Как, говорите, имя этого загадочного фараона?

– Тутанхатон. Дающий жизнь Атон.

– И он был сыном Эхнатона и Нефертити?

– Это почти наверняка так. А почему вы спрашиваете, мистер Картер?

– Просто думаю, сэр. Ведь есть лишь две возможности… Этот Тутанхатон либо был, либо его не было. Если его не было, возникает вопрос: разве могли люди дать имя фантому? Если фараон существовал, то следов должно было остаться больше, чем просто кольцо и пара табличек.

В темноте Картер не заметил, как Флиндерс Питри улыбнулся. Питри был доволен тем, что своим рассказом увлек молодого археолога.

– Иногда, – сказал он после паузы и взглянул в сторону Нила, – несмотря на мои сорок лет, я чувствую себя стариком. У вас, Картер, есть еще огонь, который нужен человеку, чтобы решать, казалось бы, неразрешимые задачи. А почему бы вам не поискать этого проклятого Тутанхатона? Вы молоды, у вас еще вся жизнь впереди. Но не обманитесь, вам потребуется целая Жизнь, чтобы отыскать забытого фараона.

Говард не поверил своим ушам. Он сомневался, можно ли принимать слова Питри всерьез. Или он снова подшучивал над ним? Наконец Флиндерс отправился обратно в дом. Время близилось к четырем часам утра, и Картер раздумывал, стоит ли вообще ложиться спать, ведь жара все еще не спала. Помедлив, он решил пройтись к Нилу.

Над горами на востоке занимался новый день, а с севера доносились первые крики петухов. На месте, где пески переходили в плодородную низменность, где чудесным образом вдруг начинали расти пальмы и кусты, Говард остановился. В сумеречном свете он заметил маленькую стройную фигуру, похожую на ребенка. Она шла прямо на него. В десяти шагах от Картера она остановилась. Говард разглядел темнокожую нагую девочку. Вокруг ее бедер шнуром был привязан грубый мешок.