Вторая любовь

Но сегодня, меньше получаса назад, поступило еще одно сообщение. Кристос принимал душ, и Эмбер по дороге в свой топлесс-клуб, где она работала, прибавила громкости, чтобы послушать.

Опять Глория Уинслоу: «Где тебя черти носят? В Томбукту? Это Гло. Догадываюсь, что ты об этом знаешь. Я направляюсь на Рашен-хилл. Постарайся приехать, ладно?»

Эмбер приглушила звук и стала торопливо строить планы. «Что-то случилось», — решила она. Этого случая она и ждала. Одному Богу известно, когда еще подвернется такая возможность.

И вот она здесь, шарит пальцами по гранитной стене. Ищет выпадающий камень. Она точно не ошиблась! Он должен быть где-то…

Гранитная плитка слегка поддалась.

…здесь!

— Ну слава тебе, Господи! — Эмбер благодарно подняла глаза к небу, выворачивая камень и сдвигая его в сторону. Он был не больше дюйма в толщину и оказался не таким тяжелым. С брезгливым выражением девушка смахнула прочь паука и свободной рукой забралась в нишу.

Ее пальцы двигались как щупальца осминога. «Пожалуйста, будьте на месте, — молилась она, — пожалуйста…»

Ключи лежали в тайнике.

С победным криком Эмбер схватила связку ключей, вынула их и взглянула на свою добычу. Четыре ключа на хромированном кольце.

Пора идти!

Девушка крепко схватила связку. Но вместо того, чтобы подхлестнуть, реальность ключей только нервировала ее. Она уставилась на сжатый кулак с побелевшими костяшками пальцев. То, что она собиралась сделать, было не совсем «взломом», но это было «проникновением».

Это уголовное преступление? Или судебно наказуемый проступок? Эмбер не знала наверняка. И тем не менее, она могла попасть в тюрьму.

«Но это только если меня поймают, — заверила она себя. — А этого не случится, если я буду осторожна».

Положительные рассуждения заставили ее сдвинуться с места. Но прежде она осторожно и исподтишка взглянула направо, в последний раз проверяя тропинку.

Путь был по-прежнему свободен. Никакой Глории Уинслоу — пока.

Эмбер торопливо взбежала по каменным ступеням к парадной двери, благодарная выступающему вперед второму этажу. Она чувствовала себя более защищенной в его темной, прохладной тени.

Теперь дверь.

Она неприязненно оглядела ее. Белая и выглядит солидно. Сталь, возникло сильное подозрение.

Только пусть здесь не будет сигнализации. Это все, о чем я прошу.

Трясущимися пальцами Эмбер попробовала первый ключ. Она действовала крайне неловко, царапала по замку. Ей удалось успокоить руку, но только для того, чтобы выяснить, что ключ не подходит. Попробовала второй, потом третий…

И услышала мягкий щелчок отодвигаемой задвижки.

«Вот оно», — подумала девушка. Она напряглась в ожидании острого, обвиняющего завывания сирены, пока поворачивала ручку и на дюйм приоткрывала дверь, и оказалась совершенно неподготовленной к… тишине?

Да, к тишине.

Никаких электронных завываний. Никаких оглушительных трелей. Только далекие крики чаек, звон башенных часов, мирные звуки спокойного окружения, где все занимаются своими обычными делами.

Медленно, неуверенно Эмбер вытерла лоб рукавом, оставила дверь открытой и бросилась вниз по ступенькам. Она кинула связку в тайник, поставила камень на место и с виноватым видом проскользнула обратно в дом.

Оказавшись внутри, девушка закрыла дверь на задвижку и, ослабев, прислонилась к ней. Мгновение она наслаждалась сладким, успокаивающим бальзамом облегчения, хотя ее сознание продолжало работать, оценивая параметры окружающего ее пространства.

Не считая собственного быстрого сердцебиения и шумного дыхания, мозг не зарегистрировал ничего больше. В доме было так тихо, как это бывает в зданиях, полностью лишенных человеческой активности.

Чем дальше, тем лучше.

У Эмбер чуть было не закружилась голова от облегчения. Она вошла, и она одна. Вошла, да, но выберется отсюда еще нескоро. Очень нескоро.

Взяв себя в руки, Эмбер огляделась и провела быстрый подсчет.

Она оказалась в маленькой прихожей с низким потолком и отлично отполированным деревянным полом. Перед ней — пролет лестницы с темными, непокрытыми ковром ступенями ведет на второй этаж. Справа от нее, через открытую арку находится, как ей показалось, гостиная, если основываться на том, что она видит угол кирпичного камина. А слева идентичная арка ведет, судя по всему, на кухню.

Эмбер решила, что предварительная разведка дала хорошие результаты.

Не откладывая больше дела в долгий ящик, она продолжила знакомство с домом.

Внизу расположились прихожая, гостиная, столовая, ванная и кухня. Не считая мебели и ящиков на кухне, комнаты стояли пустыми. Никакой обстановки, никаких ковров, чтобы приглушать звуки, никаких занавесок, чтобы смягчить акустику. Эмбер стало не по себе, она все время слышала эхо, когда плоские, твердые поверхности отражали движение ее мягких кроссовок по дереву и шум ее встревоженного дыхания.

Все окна были закрыты жалюзи, и тонкие полоски света пробивались только по краям.

Беглый осмотр холодильника представил ей на обозрение охлажденное шампанское, тоник и клаб-соду. В морозилке прятались покрытые инеем бутылки «Столичной».

Наверху, вокруг лестничной площадки, расположились три спальни и ванная, отделанная плиткой. Как и внизу, две маленькие спальни никто не обставил, а вот хозяйская спальня…

Многочисленные зеркала на дальней стене визуально вдвое увеличивали комнату и дублировали все, в ней стоящее, уменьшая входную дверь, в проеме которой, словно в рамке, застыла Эмбер и смотрела на свое уменьшенное отражение. Даже на таком двойном расстоянии она прекрасно видела выражение собственного лица — алчное желание, в глазах пылает зависть.

Девушка провела языком по нижней губе. Спальня выглядела просто великолепно, как на картинке в глянцевом журнале.

Мгновение Эмбер наслаждалась запахом свежего белья, любовалась кроватью, выглядевшей как бросивший якорь островок белоснежной роскоши. Изогнутые спинки из тростника в изголовье и в ногах, белоснежные простыни с отделкой из кружева, напоминающая облако перина, по-европейски квадратные подушки, обшитые кружевом. По обеим сторонам кровати — красивые латунные столики, лампы с шелковыми абажурами, резные хрустальные пепельницы, телефон, коробочка с бумажными носовыми платками и маленький будильник от Картье. А слева от Эмбер, как это отражалось в зеркалах, стоял деревянный стол, покрытый патиной времени. Он служил баром, и на нем выстроились хрустальные высокие стаканы на серебряном подносе, бутылка шотландского виски и бутылка водки.

Но от ковра у Эмбер просто перехватило дыхание. Он занимал почти всю комнату. Его цветочный узор рисовал буйный сад в самом расцвете, с распустившимися розами и разнообразными, точно выписанными цветами. Он был настолько искусно выткан, что казалось преступлением наступить на него.

Но ни искусство ковровщика, ни изысканная комната не могли отвлечь Эмбер от ее миссии или заставить забыть о том, что Глория Уинслоу уже идет, достает ключи из тайника за незакрепленным камнем, а может быть, уже и открывает входную дверь и собирается подняться вверх по ступенькам. И все для того, чтобы подобно трем медведям, нашедшим Златовласку, обнаружить непрошенную гостью в своем доме.