Вторая мировая война. Ад на земле

Основную концепцию боевых действий изменить все равно не удалось бы: чтобы нанести японцам окончательное поражение, нужно было занять их хорошо укрепленные морские и воздушные базы в Тихом океане. Никакое превосходство в технологиях и огневой мощи не могло избавить американских солдат от необходимости подставлять свои тела ударам опытного и упорного врага. Пусть к тому времени уже стало очевидно, что союзники выиграют войну, японцы не спешили сдаваться. Их стратегия (если это можно назвать стратегией) в том и заключалась, чтобы вынудить американцев кровью покупать каждый шаг, подорвать их волю и склонить к переговорам. Часто высказывается мнение, будто на продолжении войны в Японии настаивали только военные, однако милитаристы пользовались широкой поддержкой консервативных политиков, искренних и пылких националистов и самого императора. В ноябре 1943 г. на первой конференции Великой Восточно-Азиатской сферы взаимного процветания в Токио Хирохито предупредили, что Соломоновы острова вот-вот падут. Император призвал к ответу своих военачальников: «Неужели нет такого места, где бы мы могли ударить по американцам? Где и когда вы собираетесь задать им взбучку? Когда наконец состоится решительный бой?»

В войне на Дальнем Востоке поведение союзников окрашивалось не только привычной ненавистью к врагу, но и отвращением к чуждой, омерзительной культуре. Жестокость японцев по отношению к пленникам и покоренным народам стала уже общеизвестным фактом, и нередко за нее платили тем же. Готовность японцев сражаться насмерть, лишь бы не сдаться даже в тактически и, более того, стратегически безнадежной ситуации, обозлила американцев и англичан: европейская традиция, в которой они были воспитаны, внушала, что при неизбежности поражения достойным и цивилизованным выходом будет капитуляция во избежание бессмысленного кровопролития. Американцы на Тихом океане и англичане в Бирме возмущались врагом, отменившим столь очевидную и просвещенную логику. Японцы, безжалостные в дни побед, теперь, нисходя к неотвратимому поражению, все еще стремились унести в этот апокалипсис как можно больше человеческих жизней.

Если бы союзники имели возможность столкнуться с этим противником на широком пространстве суши, где могли бы развернуться танки, они бы гораздо скорее достигли победы: безусловное превосходство США в количестве и качестве танков, артиллерии и самолетов сокрушило бы довольно примитивно вооруженную японскую армию, как сокрушили ее русские в Манчжурии в августе 1945 г. А эти затянувшиеся бои за острова, незначительные по европейским меркам стычки, давали японцам возможность проявить упорство в обороне и самоотверженную отвагу, чему вовсе не мешало отсутствие крупнокалиберных орудий и поддержки с воздуха. В высшей степени они освоили искусство прятаться и нагонять панику, «тактику дрожи». Даже в годы поражения японские солдаты удерживали психологическое преимущество на поле боя. Корпус морской пехоты США был, вероятно, лучшей из сухопутных сил страны (за исключением разве что воздушных десантников), и он совершил замечательные подвиги на Тихом океане, однако ни со своим противником, ни с русскими американцы так и не сравнялись в искусстве ночного боя. Чем более цивилизованным становится общество, тем труднее подготовить солдат, способных адаптироваться к жизни и войне в условиях дикой природы. Там, где спор шел о технологиях, преимущество американцев было несомненным: их авианосцы, к примеру, не знали себе равных. Но самые стойкие солдаты воспитываются, как правило, из крестьян.

Как только американские летчики получили базу на Тараве, они вытеснили японцев из воздушного пространства над всеми Маршалловыми островами. В начале февраля 1944 г. морские пехотинцы с обрадовавшей их легкостью овладели Маджуро, Кваджалейном и атоллом Рой-Намур: то был личный триумф Нимица, который вопреки советам всех своих ближайших подчиненных настоял на необходимости атаковать центральные острова, а не восточные, которые были основательно укреплены противником. Затем американцы захватили Эниветок на северо-западной оконечности цепочки Маршалловых островов, а бомбардировщики с авианосцев Спрюэнса тем временем уничтожили основной японский аэродром в Труке, на Каролинских островах. Столь стремительные победы позволили Нимицу приблизить сроки следующей стадии кампании, назначив атаку на Марианские острова на июнь 1944 г., а не на сентябрь.

В действиях двух американских армий на Тихом океане стала остро проявляться внутренняя конкуренция. Макартур испугался, как бы сражения на Новой Гвинее не отошли на второй план по сравнению с успехами Нимица, и тоже заторопился со следующей операцией. Вверенные ему войска заняли острова Адмиралтейства на три месяца раньше намеченного срока, окружив таким образом Рабаул и вынудив японцев отступить на северное побережье Новой Гвинеи. В апреле 1944 г. Макартур осуществил самый дерзкий свой ход за всю войну: он захватил Холландию в Голландской Новой Гвинее, обойдя с фланга 40 000 японцев, а в июне отразил сильную контратаку японцев. Ему также удалось овладеть полуостровом Фогелькоп на западной оконечности Новой Гвинеи и ближайшим к нему островом Биаком, который превратился в одну из ключевых авиабаз.

И во флоте США в ту пору, и среди многих историков впоследствии раздавались голоса, вполне убедительно доказывавшие, что уже к концу 1943 г. действия Макартура лишились стратегического значения и единственной причиной последовавшей кровавой бани на Филиппинах были собственные амбиции командующего, которые стоили жизни многим филиппинцам, а также нескольким тысячам американцев. Господство США на море и в воздухе усилилось настолько, что японцы не могли даже переправлять свои войска в юго-западной части Тихого океана и противостоять стратегическим замыслам союзников. В конце 1943 г. американские подводные лодки, чей вклад в общее дело был очень велик, начали перерезать маршруты снабжения, связывавшие отдаленные концы расползшейся японской империи. В изолированных японских гарнизонах не хватало и провианта, и оружия, и амуниции.

Однако для всех войн, и в особенности для величайших в человеческой истории, характерно, что их участники и события начинают двигаться уже как бы по инерции. Так и Макартур: он получил высокий чин, пропаганда прославляла его как лучшего из американских полководцев. Самым эффективным подразделением его штаба оказалась пиар-команда. Хотя окружение Рузвельта и сам президент, а также большинство американских военачальников считали Макартура шарлатаном¹⁷, отвечая на вопрос, кого они считают величайшим полководцем Америки, 43 % в 1945 г. назвали Макартура, 31 % – Эйзенхауэра, 17 % – Паттона и 1 % – Маршалла. Внешность Макартура, воля и личный авторитет затмевали имидж других военачальников. Хотя Макартуру так и не доверили огромные ресурсы, которых он постоянно требовал, политического и морального влияния ему хватило, чтобы осуществить задуманную кампанию и достичь собственных целей. Теоретически правительство США могло бы остановить наземные операции Макартура против Японии в 1944 г., после того как генерал утвердился на Марианских островах. Поднимаясь с авиабаз на островах американские бомбардировщики («летающие крепости») могли стереть Японию в порошок. В сочетании с морской блокадой, подорвавшей в Японии производство (в особенности сказывался недостаток нефти), непрерывные воздушные налеты с неотвратимостью приближали капитуляцию противника. Кровавые бои за острова 1944–1945 гг., как и запоздалое продвижение англичан в Бирму, по сути дела, никак не отражались на исходе войны.

Но подобные оценки задним числом делает потомство, а в ту пору показалось бы немыслимым остановить вдруг наземные операции (разве что летчики приветствовали бы такое решение, они рады были доказать, что и сами справятся с япошками). Американский корпус морской пехоты и армейские подразделения на Тихом океане продолжали сражаться. Ничего другого ни они сами, ни их близкие, ни народ в целом не могли ожидать. Когда народы вступают в смертельную схватку, они с мрачной неизбежностью будут убивать друг друга, пока один из них не будет полностью разбит. Весной 1944 г. японцы еще не были готовы признать свое поражение.

18. Италия: большие надежды, жалкий итог

1. Сицилия

В сентябре 1939 г. умники в Англии рассуждали: «В последней войне генералы кое-чему научились. Обойдется без массового кровопролития». На что Ивлин Во со свойственной ему язвительностью возражал: «Какая же победа без массового кровопролития?»¹ И хотя Ивлин Во, быть может, хотел всего лишь эпатировать публику, его вопрос оказался вполне точным: чтобы покончить с нацистской Германией, требовалось разбить наголову вермахт. Западным союзникам невероятно повезло: по счетам уплатила главным образом Россия, на ее долю пришлось 95 % от общего числа потерь трех великих держав. В 1940–1941 гг. Англия сражалась против Гитлера в одиночку. Затем США внесли существенный материальный вклад в разгром Германии, снабдив оружием, транспортом и боеприпасами как Великобританию, так и Россию (поставки достигли пика к 1943 г. и с тех пор продолжались в максимальном объеме). Также огромную роль сыграли морские и воздушные армады США. Существенно подорвали дух противника английские и американские авианалеты на Германию. Но участие сухопутных армий союзников оставалось незначительным вплоть до высадки на Континенте в 1944 г. Советские войска перебили более 4,5 млн немцев, американцы и англичане на земле и в воздухе – лишь около полумиллиона. Эти цифры наглядно демонстрируют степень вовлеченности каждой страны в боевые действия.

Чтобы армии Черчилля и Рузвельта могли сыграть заметную роль в наземной войне против Германии, следовало высадить на Континенте по меньшей мере 40 дивизий, а то и больше, и сделать это до того, как русские начали в 1943 г. одерживать крупные победы. И американские, и английские военачальники считали, что для подобной операции им недостает обученных солдат и снаряжения. Более того, не хватало и кораблей, чтобы доставить на Континент столь многочисленное войско и затем снабжать его. Люфтваффе все еще представляло собой заметную угрозу: лишь в следующем году американские истребители Mustang уничтожат большую часть воздушного флота Германии. Но, если бы союзники предприняли попытку высадиться раньше, чем в 1944 г., их господство в воздухе над Францией, к 1944 г. неоспоримое, подверглось бы серьезному испытанию.

Американцы рискнули бы высадить небольшой отряд во Франции в 1943 г. и даже в 1942 г. Вот только основную часть этого отряда должны были составить англичане, а англичане не хотели этого. Они полагали (и, скорее всего, справедливо), что по Франции следует ударить превосходящими силами, иначе их постигнет очередная катастрофа, столь же страшная и унизительная, как в первые военные годы. Даже если б кампания на Континенте и в 1943 г. привела к победе, она обошлась бы в сотни тысяч дополнительных потерь для англичан и американцев сверх тех, что они понесли в 1944–1945 гг., ведь им пришлось бы столкнуться с куда более сильной немецкой армией, чем та, которая защищала Нормандию в День «Д» и позднее, – сказался еще один год сражений на Восточном фронте.