Вторая семья

– Да. Но я не совсем понимаю, почему это вызывает у тебя такую реакцию.
– Адам вдруг расплылся в улыбке, которая была бы способна растопить и ледник в Арктике, и добавил то, о чем я даже не планировала спрашивать, но что вертелось у меня на языке: - Если для тебя это то же самое, что стать прислугой у мужа, то это не так.

– Вообще-то я совершенно об этом не думала, - солгала в ответ.
– Да и что значит, ты всегда хотел такую женщину? Мне кажется, тебе от силы лет двадцать… пять?

– Черт! В следующий раз не стану оставлять паспорт на видных местах!

– притворно театрально воскликнул Адам, чем ввел меня в состояние ступора, смешанного со смущением.

– Я не трогала твой паспорт, - пролепетала в ответ, а сама поймала себя на мысли, что испытываю досаду от того, что, похоже, угадала возраст Адама.

Потому что мне было на пять лет больше, но суть была не только в возрасте. Мне вообще казалось, что рядом с ним я чувствую себя старше раза в два. И почему это вообще меня задевает?

– Я знаю, Мила… Это была шутка, - проговорил Адам.

Мы молча завершили ужин, и когда я уже собралась встать из-за стола, чтобы помыть посуду и уезжать, все же решилась задать тот вопрос, который волновал меня особенно.

– Скажи, если не секрет, откуда ты знаешь Лемешевых?
– спросила я, внимательно глядя на Адама.

По его лицу почти ничего невозможно было сказать. Лишь только чуть сильнее сжались четко-очерченные скулы, и мне на мгновение показалось, что на них даже заиграли желваки.

– Можно сказать, что я не знаю их вообще, - расплывчато ответил Адам.
– А почему тебя волнует этот вопрос?

– Просто ты был на дне рождения у… Ани, - имя любовницы мужа я произнесла с трудом.

– Не на дне рождения, - покачал головой Адам.
– Возникли некоторые вопросы, их нужно было прояснить с Лемешевым-старшим. Запоздало понял, что именно в тот день у его дочери день рождения. Уже собрался уезжать, но тут появилась ты.

Он говорил это таким обыденным тоном, что в любой другой ситуации я бы сочла объяснения достаточными. Если бы не недомолвки, недопонимания и тайны, которых в моей жизни стало столь много, что они превратились в огромный клубок.

– У тебя возникли вопросы к людям, которых ты не знаешь вообще, - повторила я за Адамом то, что он, по сути, озвучил.

– Послушай… Если тебя что-то тревожит в этом всем, то говори прямо. Что тебя саму связывает с Лемешевыми?
– задал он встречный вопрос, и я поежилась.

Поджав губы, принялась смотреть на сложенные на столе руки, а сама думала, стоит ли рассказывать Адаму неприглядную правду, или нет.

– Дочь Лемешева - любовница моего мужа Антона, - все же тихо проговорила я.
– Мы с ним разводимся. На днях я узнала, что пять лет Антон живет второй семьей с Анной Лемешевой. У них есть общий ребенок.

Адам откинулся на спинку стула и высоко приподнял одну бровь. Смотрел на меня так, словно сомневался в том, что я сказала ему правду. После чего вдруг спросил:

– Речь об Антоне Семиверстове же? Он помощник Лемешева, так?

Я нахмурилась. Для человека, «вообще не знающего эту семью», Адам был слишком осведомлен.

– В перспективе у меня будут некоторые бизнес-предложения Лемешеву, если их можно так назвать, - правильно интерпретировав мое замешательство, пояснил Адам.
– Поэтому я немного в курсе его окружения.

Несколько секунд мы смотрели друг на друга, после чего я сказала:

– Да. Антон Семиверстов и есть мой муж.

Адам присвистнул, но, в целом, если и сильно удивился, то виду не показал.

– Это не имеет никакого значения в наших с тобой отношениях, - проговорил он.
– Тебя же это волнует?

Я потерла виски пальцами. Уже и сама не знала, что меня тревожит, а что нет.

– Мне просто нужна новая жизнь, - призналась в том, что и у самой только-только стало формироваться в голове.
– Работа, заботы, карьера… как бы странно это ни звучало для женщины в тридцать.

– Глупости, - отрезал Адам.
– Если бы ты жила в Лондоне, ты бы относилась к этому иначе. В тридцать самое время делать карьеру.

– Но я не в Лондоне, - усмехнулась в ответ.
– Хотя и спасибо на добром слове.

Поднявшись из-за стола, я принялась прибираться. Адам же смотрел на меня, но по выражению его лица я не могла толком понять, о чем он размышляет.

– Я почти не знаю Лемешевых, Мила, - повторил он ранее озвученные слова.
– И, как я уже тебе сказал, мои с ними дела, если они все же случатся, не имеют к нам с тобой никакого отношения.

Было в этом «нам с тобой» что-то неправильное. Странное. Но я предпочла думать, что Адам имеет ввиду мою работу у него. 

– Очень на это надеюсь. Мне взаправду нужна новая жизнь без прошлого, с которым так или иначе мне придется столкнуться еще не раз, - сказала я, и когда направилась на кухню, услышала тихое позади себя:

– И в этом я тебя прекрасно понимаю. 

21

– Мам… ты только не ругайся, - сказал сын, когда мы с ним собирались выходить из дома.

Он отправлялся на тренировку, я - к Адаму. Сегодня у меня имелось множество планов на то, чтобы продолжать обустраивать его дом. Я уже продумала, с чего начну в первую очередь. Пожалуй, с кухни, ведь именно она была сердцем любого жилища.

– Не буду ругаться, если этого не потребуют обстоятельства, - сказала сыну, мысленно готовясь к тому, что у меня появится новая причина для того, чтобы нервничать.

– Смотря как ты к этому отнесешься, - пожал плечами Вадим.
– Но знай - это и мое желание в том числе.