Вторая жена доктора Айболита

Она ждала решения Айболита, глядя на него снизу вверх.

– Безбожно, говоришь? – горько усмехнулся он. – Согласен, хоть и неверующий. А знаешь, что еще безбожно? Врать мне много лет. Расскажи мне, что тогда случилось с Дианой. Только не смей лгать, что ничего не помнишь! Дай мне то, что нужно мне. И я дам тебе то, что нужно тебе.

– Хорошо, – она осторожно отодвинула его и села, завернувшись в одеяло. – В тот день мы с Дианой вышли из дома. А во дворе был пьяный Рафик на "Харлее". Диана спросила: откуда мотоцикл? Он ответил, что друг купил и дал покататься. И что из-за такой сестры, как она, у него никогда "Харлея" не будет. И бросил ей в лицо приглашение на свадьбу того парня, за которого она должна была выйти замуж, если бы не…

– Не я? – спросил Айболит.

Они кивнула и тихо, ежеминутно запинаясь, продолжила: – Тот несостоявшийся жених Дианы был очень богатым. Его семья и родители Дианы давно договорились поженить детей. И когда ты нарушил их планы, Нисиму пришлось доставать огромную сумму денег, потому что у Нисима и отца этого парня был совместный бизнес. Ну и разозлённая семья жениха сразу вышла из бизнеса и оставила Нисима одного. Плюс еще подключили важных людей. Твоего тестя тогда не слабо так прессанули. Он влез в долги и проблемы. Всё это Рафик ей напомнил прямо во дворе. Диана разозлилась, села в машину. Рафик начал стучать в стекло, чтобы она открыла окно, так как он еще не договорил. Она дала по газам. Рафик вскочил на "Харлей" и поехал за нами. Мешал все время. Лез прямо под колеса, выныривая то справа, то слева и кричал, чтобы она остановилась. Но Диана его послала, куда подальше. Потом начал петлять и кричать, что вот так Диана должна была уворачиваться от… господи, прости меня, Ваня! – она замолчала.

– От чего? – не понял Айболит.

– От твоего семени, чтобы не забеременеть и не выйти замуж за нищего, да еще и чужого. Диана злилась. Кричала ему, чтобы он отстал. А он прицепился, как банный лист. Потому что был бешеный и страшно пьяный. Я пыталась его вразумить. Кричала, что Диана беременная, что ей может стать плохо за рулем. Я умоляла ее пустить меня за руль. Но она закусила губу и уже ничего не слышала от злости. Сам знаешь: она вроде так тихая была, но за своих могла порвать кого угодно. За тебя особенно.

А потом мы въехали на тот злополучный участок шоссе. И этот идиот вырвался вперед, хотел развернуться, чтобы поехать нам навстречу, но перевернулся. Он в одну сторону полетел, "Харлей" в другую. И наша машина мчалась прямо на него. А трасса узкая и никак не объехать. Диана резко свернула влево, не удержала машину и на полном ходу врезалась в бетонное заграждение. Дальше ничего не помню. Открыла глаза уже в реанимации.

– Поэтому они и придумали историю с неисправными тормозами? – тихо спросил Айболит.

– Ну да, Ваня. А как иначе было выкрутиться?

– Почему ты столько лет молчала, Даша? – Айболит схватил ее за плечи и затряс. – Почему ты молчала?

– Ко мне пришел Нисим и сказал, что его дочку уже не вернуть. А сына посадят. Ёлку отберут и он ее больше никогда не увидит. И еще он очень боялся, что ты убьешь Рафика и сядешь. И тогда Ёлка останется сиротой. Мне на Нисима плевать, но я тоже испугалась, что ты его убьешь и пойдешь на зону. Мне не нужно было Диану за руль пускать. Я всегда лучше водила. Я бы справилась, – заплакала Дарья, обхватив его за плечи. – Я виновата. Я!

Айболит закрыл руками лицо и замер. Немного притихшая боль вдруг взорвала сердце с новой, удвоенной силой. Айболит замычал, раскачиваясь из стороны в сторону.

– Тише, тише, не нужно, пожалуйста! – Дарья обхватила его, скинула одеяло и прижалась всем телом.

Айболит воспаленными глазами смотрел в одну точку. Там невидимый киномеханик крутил одну и ту же короткометражку: удар, скрежет металла о бетон, визг скорой помощи, синий свет мигалок, разрывающий темноту и жизнь в клочья, морг, каталка с телом жены, накрытым простыней, могила Дианы. Семь кадров. По кругу. Без остановки. С самого начала и до конца.

И чем быстрее мелькали кадры, тем холоднее ему становилось. Лютый мороз сковывал тело. Могильный холод заползал в легкие, не давая дышать. Айболита бил озноб.

– Тише, Ванечка, тише! Я сейчас. Я здесь, – Дарья прижалась к нему и накрыла их обоих одеялом. – Вот так… хорошо… тихо, тепло, безопасно, – ее горячие губы прижались к его рту.

Женское тепло. Здесь, рядом. Против могильного холода и невыносимых мук памяти. Понятное, близкое тепло, готовое утешить и подарить забвение хотя бы ненадолго. Он положил руку на ее обнажённое бедро и прижал Дарью к себе.

– Ванечка, – прошептала она, не веря своему счастью.

Он опрокинул Дарью на спину, уткнулся лицом в ее плечо и ворвался в безопасное убежище, в котором нет смерти. Только жизнь.

Рано утром Айболит проснулся и повернулся к Дарье. Но постель была пуста. Он оделся и спустился вниз. Дарья варила кофе на кухне.

– Ты вовремя, – она поставила перед ним чашку с бурлящим кофе.

Восхитительный аромат крепкой "арабики" с шоколадным трюфелем поплыл по всему дому.

– Ешь, – она достала из духовки стопку блинов, положила на тарелку, подвинула к Айболиту мед, варенье и вазочку с запотевшей от холода красной икрой.

Села рядом и взяла с тарелки два ажурных блина, щедро полив их медом.

– Приятного аппетита! – улыбнулся Айболит.

– Аппетит хороший, – кивнула она, надкусывая блин. – Потому что он уже здесь, – она погладила себя по животу.

– Ты не можешь этого знать, – осторожно заметил Айболит.

– Это вы, мужики, ничего не знаете, – хмыкнула она. – А я баба. Я нюхом чую. Он уже во мне.

– Дарья, – мягко начал и он положил вилку на стол, – то, что произошло сегодня ночью было не просто ошибкой. С моей стороны это было подлостью по отношению к тебе и той, другой…

– Хватит, Ваня, – перебила она его и взяла за руку. – То, что ты сделал, было величайшим подарком. Если, конечно, я забеременела. И тебе не за что себя винить. Наоборот, ты должен знать, что я всегда буду тебе благодарна. И никогда ничем не попрекну. И даже не напомню ни о чем. Мешать твоим планам тоже не буду. Только помогать. Всегда, когда тебе понадобится помощь. И давай закроем эту тему навсегда. Тем более сейчас, когда никто ни в чем не уверен, – она положила руку себе на живот.

– Мне пора, – Айболит встал. – На самолёт опоздаю. Жаль, не успел попрощаться с мамой и Ёлкой. Что-то они заспались.

– А у нас здесь воздух такой, что все, кто из Москвы приезжает, первые несколько дней спят беспробудно. Пойдем, провожу тебя, Ваня, – она встала из-за стола.

Айболит сел в черный "Гелендваген". За рулем сидел молчаливый парень с непроницаемым лицом. Айболит обернулся. Дарья стояла у дома, зябко кутаясь в большую шаль. Она печально улыбнулась и перекрестила отъезжающую машину. Айболит почувствовал острый укол совести. Неправильно это. Не нужно было уступать ей. Получается, что поматросил да и бросил. Но с другой стороны, иногда дать женщине ребёнка – это милость и подарок. Она просила. А он нуждался в давно позабытом женском тепле. Ему необходимо было отделить от себя прошлое. И что может быть лучше, чем вместо смерти подарить кому-то новую жизнь? Или ты, Айболит, законченный подлец и сам себя уговариваешь из чувства самосохранения.