Вторая жена. Часть 3

...Он вошёл последний раз, вздрогнул всем телом, закрыл глаза и откинулся назад, уперев руки в песок по обе стороны от моих рук. Дёрнулся ещё и ещё, а затем замер и выдохнул.

Я лежала, придавленная его телом и просто смотрела на своёго мужа, заметив, что его тело снова стало плыть перед моим взором. Страшная догадка озарила меня.

— Нет! — прошептала я, разрушив тишину, воцарившуюся после страсти. И сразу вернулись все посторонние звуки: шелест пальмовых ветвей, дыхание пустыни, треск огня. Я вспомнила и произошедший бой и то, как убегал Исхан, бросив нас с Аббасом на верную смерть.

Вспомнила и встречу с мужем.

Он открыл глаза, в которых продолжало светиться золото луны, приподнялся, позволив мне вздохнуть полной грудью и встал, протянув ко мне руки. Я приняла их, позволила ему поднять себя.

— Майрам! — он обнял меня, уткнулся лицом в макушку из моих волос. — Хвала Богам, что они позволили нам эту встречу.

— Шаккар. — начала было я, но мужчина не дал мне договорить, отстранил, приложив палец к моим губам.

— Я никогда не говорил тебе о том, как сильно люблю тебя! — сказал мужчина. Легко улыбнулся и снова пошёл странной рябью. Подобная бывает на спокойной поверхности воды, потревоженной упавшим листом или брошенным плашмя камнем. И все внутри сжалось от страха. Я нагнулась, подхватила штаны и надела их, а Шаккар все это время стоял и смотрел на меня, уронив руки вдоль тела.

— Ты должна уйти! — сказал он мне, когда я подняла на него свой взгляд, слишком сияющий и радостный. Ещё не понимала, что он не вернётся. Глупая.

— Что ты говоришь? — переспросила.

— Я. — он вздрогнул, будто от боли, затем снова посмотрел на меня, протянул руку и прикоснулся к моей щеке.

— Что произошло с тобой? — спросил. — Я так хочу об этом узнать, так хочу поговорить.

Я промолчала.

— Твои глаза, — начал он и осекся.

— Это. — открыла было рот и замолчала. Расскажу ему после, когда все уляжется. И снова не поняла.

— Я не могу пойти с тобой, — заговорил муж, — я сам не понимаю, как мне удалось стать прежним, но чувствую, как боль течёт по моим венам.

— Ты снова станешь Малахом?

— Я убил его, — сказал принц. — Я не знал, что всякий убивший змея, сам становится змеем. Никто не знал. Я приготовился к смерти, когда пошёл навстречу этому чудовищу и сам превратился в него. Теперь я принадлежу Давлату и должен подчиняться его слову.

«Сердце Малаха!» — вспомнила я слова жреца. Он потребовал, чтобы я собственными руками убила змея и принесла ему его сердце. Только вот забыл сказать, о том, что Малах — это мой муж Шаккар. О, мне кажется, Исхан о многом не договаривал все время, а теперь удрал, словно трус, едва завидев опасность. Может, потому-то он и живёт так долго, ведь видела я его глаза, слишком уж много было в них знания и опыта, а у молодых такого не бывает, не может

быть!

Шаккар снова вздрогнул, в его взгляде что-то сверкнуло и померкло, а черты исказила гримаса боли.

— Уходите отсюда и не возвращайся никогда. Я постараюсь сделать так, чтобы вас не нашли...

— Ты предлагаешь мне бросить тебя? — удивилась и даже рассердилась я. — Теперь, когда я точно знаю, что ты жив?

Шаккар кивнул и внезапно упал на колени на песок. Обхватил себя руками, сжался к ногам и задрожал всем телом, а я невольно отступила назад.

— Уходи! — услышала шипение, только не совсем поняла, это прозвучало в моей голове или это сказал мой принц.

То, что происходило на моих глазах было ужасающе страшным. По телу принца пробегали золотые всполохи, его волосы, тёмные длинные, которые я так любила пропускать через свои пальцы, вдруг поднялись вверх, будто откуда-то внизу в лицо Шаккару подул сильный ветер, хотя сейчас над пустыней стояла пугающая тишина.

Я шагнула было к варвару и даже руку протянула, чтобы прикоснуться к нему, но какая-то невидимая сила оттолкнула меня прочь, а Шаккар резко распрямился сидя на песке. Откинул голову назад, закричал жутко, так что по телу пробежали мурашки, и стал превращаться.

Вокруг тела принца закружились песчаные вихри, и казалось, сам песок прилипает к его коже. Он стал вытягиваться, преображаясь в то жуткое существо, с которым еще недавно я сражалась, пытаясь убить. Сейчас мне стало дурно от одной мысли, чтобы произошло, если мне это удалось.

Но жалела я не о себе, не о горькой участи змеиной принцессы, а о том, кого могла убить. О своём варваре, о своём муже.

Песчаный вихрь ширился, разрастался и я стала медленно пятиться назад.

Шаккар велел мне уходить. Сказал бросить его и спасать свою жизнь, только я не обещала ему сделать так, как он попросил. Ведь смог же он стать человеком, пусть и на короткое время, а значит, я могла что-то исправить, что-то изменить. Я могла вернуть его!

Проклятый Исхан все знал, а теперь убежал, спасая свою древнюю шкуру. Только вот мне надо найти его и заставить рассказать о том, что он знает о Малахе.

Несколько страшных мгновений Шаккар корчился в жутких муках и я вспомнила, как еще недавно сама ползла по песку испытывая страшную боль. Только все это было неважно. Оказалось страшнее смотреть на муки любимого человека и знать, что не в силах помочь ему.

Я моргнула и сделала несколько шагов назад, когда передо мной снова возник змей.

Огромный с глазами, в которых плескалась смерть и злость. Даже подумала было, что вот сейчас он нападёт на меня, придавит к песку, откроет пасть и проглотит, словно и не было меня. Мне на один удар сердца показалось, что Шаккар меня не помнит и не знает. В обличье змея он принадлежал Давлату, а не себе самому и я благодарила богов, которые дали мне возможность снова обнять своёго мужа и прижаться к его телу, услышать его голос, от которого тело бросает в дрожь, ощутить его прикосновения, что сводят с ума.

Змей навис надо мной, рассматривая меня чужими глазами, в которых не было ничего от моего повелителя и мужа. А я выдержала взгляд, глаз не отвела, приготовившись умереть. И тут змей отвернулся и плавно опустился на песок, затем пополз прочь от оазиса, оставляя за собой глубокий и широкий след. Я же стояла и только и могла, что смотреть ему вслед.

Малах нырнул в пески, как дельфин ныряет в морские волны. Тело потянулось следом. Длинное, могучее, покрытое уродливыми шипами, а затем пески сошлись над змеем и на пустыню опустилась тишина. Такая тишина, от которой давит уши и начинает болеть голова.

Я вздрогнула и поняла, что продолжаю стоять вот так, глупо таращась в пустоту, уже долгое время. А ведь там остался Аббас. Я совсем забыла о нём.

Со всех ног ринулась назад к лагерю. Поднялась в оазис прочь от озерца и взглядом нашла махариба: он лежал на песке и не шевелился, только вот я была уверена, что мужчина жив и, склонившись над ним, убедилась в верности своёго предположения.

— Аббас! — я встала на колени и осторожно тронула воина за плечо, но он не очнулся.

— Аббас! — я опустилась ниже, припала ухом к его груди и с облегчением услышала биение его сердца. Распрямила спину и принялась чуть трясти мужчину, пытаясь привести его в чувство, только вот думала я все равно не о нём. В мыслях был только Шаккар.