Вторая жизнь Арсения Коренева книга четвёртая

Созвонился с пензенским представителем ВААП. Он пожелал мне удачи и поделился координатами Всесоюзного агентства по охране авторских прав, располагавшегося на Большой Бронной-6А. Туда мне теперь следовало обращаться, проживая в столице.

Последнее, что я сделал перед отъездом – снялся с военного учёта. Ну если не считать встречи с мамой, которая навестила меня на нашей старой квартире буквально накануне отъезда. Пообещал ей написать письмом, как устроился на новом месте.

И вот настал день, 28 июня 1978 года, когда я попрощался с родным городом. Надо же, два года уже в своём молодом теле… Как время летит!

Естественно, в златоглавую я отправился на машине, покидав предварительно в объёмистый чемодан всё, что посчитал необходимым взять с собой. На самом деле не так много вещей прихватил: в основном одежду и обувь, полотенца, предметы личной гигиены, с десяток книг, в том числе по медицине… Ящик «Золотого петушка» тоже отправился в багажник – буду презентовать по случаю. Купил заодно «Атлас автомобильных дорог СССР». Сразу наметил маршрут по Москве, к дому Ларина. Всё-таки путешествовать по столице на общественном транспорте и за рулём собственного автомобиля – две большие разницы.

Перед поездкой постарался выспаться, но из-за всех этих треволнений, связанных с переездом, поспать получилось не больше пары часов. Расплата наступила в пути, когда за рулём стало неумолимо клонить в сон. Пришлось съехать на обочину и покемарить… Ну как покемарить, почти три часа проспал. Зато остаток пути проехал бодрячком, подпевая несущимся из радиоприёмника песням.

В Москве первым делом двинул к Ларину. Герман Анатольевич встретил меня как родного. Я презентовал ему «Золотой петушок», который он с благодарностью принял, и с разрешения хозяина отправился под душ. Потом был завтрак, а в 9 утра я припарковался напротив входа в главный корпус ММСИ, где располагался ректорат. Здесь нашёл Тихонова.

— Арсений Ильич! Рад вас видеть… Ну что, подготовились к сдаче кандидатского минимума?

— Конечно, поэтому я уже в Москве.

— Похвально… Тогда 3 июля мы вас ждём на сдачу к 9 утра. Устроит?

— Конечно!

— Вот и славно. А как ваша диссертация?

— Полным ходом, Юрий Александрович.

— Хотелось бы как-нибудь посмотреть, что вы там успели наваять, — он хитровато, чуть искоса посмотрел на меня.

— Обязательно покажу, просто под рукой её нет. Она сейчас на квартире у профессора Ларина. Могу завтра завезти.

— Привозите, завтра я буду на месте.

После чего мы с Тихоновым на моей «шестёрке» поехали в больницу, где базировалась кафедра госпитальной терапии, знакомить с её заведующим Андреем Викторовичем Орловым. Тот был в своём кабинете, заполнял какие-то бумаги, встретил нас радушно, крепко пожал мне руку и заявил, что уже наслышан обо мне.

— Надеюсь, что мы сработаемся, — улыбнулся он вроде бы вполне искренней улыбкой.

— Если сдаст кандидатский минимум, — добавил Тихонов.

Да уж, не хотелось бы опростоволоситься и возвращаться в Пензу на щите. Но я почему-то был уверен, что у меня всё получится.

— Да, кстати, — вспомнил Орлов, — мы шефствуем над совхозом «Дубна». Это Дмитровский район, деревня Ольявидово. Первый, второй и третий курсы на весь сентябрь туда едут по традиции на картошку, а четвёртый и пятый выезжают разово, как на субботник. Обычно во вторую или третью субботу месяца. Шестой курс не трогаем, там всё подчинено учёбе. Я надеюсь, вы сдадите кандидатский минимум, поступите в аспирантуру, и составите студентам компанию в поездке на природу, так сказать… Вы уж не отлынивайте, надо зарабатывать авторитет в глазах студентов.

Я клятвенно пообещал не отлынивать и зарабатывать.

Кандидатский минимум я и ещё двое ребят сдавали на Делегатской, на кафедре истории КПСС. В минимум входили научный коммунизм, язык и специальность. На научном коммунизме чуть не погорел, но обошлось. Как-никак что-то ещё помнил с прошлой жизни, а кое-что пришлось подучить ещё в Пензе, а перед самой сдачей повторить.

Так что уже на следующий день я получил студенческий билет с фотокарточкой, в котором я значился как аспирант Арсений Ильич Коренев. С этим билетом я теперь мог бесплатно ездить в общественном транспорте и всякие музеи-галереи посещать со скидкой. Здесь же мне вручили направление на работу от Горздравотдела, далее я собирался отправиться в общежитие по адресу улица Вучетича д.10, строение 1. Естественно, с соответствующим приказом ректора на руках, иначе хрен бы меня куда заселили.

Заодно проинструктировали, как добраться до 32-й больницы по адресу улица Красная Пресня-16, где мне предстоит трудиться в отделении кардиологии при кафедре госпитальной терапии. Ну и до кучи я встал на учёт в профсоюзной и комсомольской организации, а также на военной кафедре, будучи лейтенантом запаса.

Комендант общежития Тамара Андреевна оказалась полноватой женщиной лет пятидесяти. Действительно, строгая, но указание шефа выполнила без вопросов. Мы отправились в ближайшее отделение милиции, где имелся паспортный стол, там мой паспорт взяли на оформление, сказали, займёт с пару недель, взамен выдали временную справку с фотографией, которую я сделал в фотоателье заранее, ещё в Пензе.

Далее я отправился в 32-ю больницу, представлявшую собой новое 5-этажное здание, в котором мне предстояло работать несколько лет, пока «печётся» диссертация. Зашёл в приёмную главврача, сунул старенькой секретарше направление из ММСИ, та моё направление занесла шефу, потом вернула мне с его подписью, и я отправился на третий этаж в отделение кардиологии, к которому был теперь приписан. Заведовал отделением профессор Гольдштейн Яков Михайлович – чернявый и худой живчик с очками в роговой оправе.

— Говорил мне о вас Юрий Александрович, рекомендовал как весьма перспективного специалиста, — сказал заведующий отделением, потирая руки, словно был хирургом и мыл их перед операцией. — Надеюсь, мы с вами сработаемся. С какого числа вы к нам на работу выходите?

— Кандидатский минимум я вчера сдал и официально принят в аспирантуру. Так что хоть с завтрашнего дня. Но давайте уж для ровного счёта я приду 1 августа. Тут ещё всякие бытовые проблемы надо решить.

Не говорить же, что у меня и паспорта на руках нет.

— Понимаю, понимаю, — закивал Гольдштейн. — Ну первого так первого. Кстати, Юрий Александрович сказал, вы собираетесь вести контрольную группу по иглорефлексотерапии, подготавливая материал для кандидатской. Однако предупреждаю, что всё только с согласия самих пациентов и их лечащих врачей.

— Само собой, — согласился я. — Яков Михайлович, для чистоты эксперимента хочу взять пациентов с похожими диагнозами. То есть на иглоукалывание из своих палат брать буду, но с учётом того, что в отделении лежат больные с таким же или похожим диагнозом.