Вторая жизнь Арсения Коренева. Книга вторая

— А я-то думаю, кого это ты привёз… Лечить меня, значит, собралси… Тебя как звать-то, мил человек?

— Арсений.

— Имя-то редкое ныне… Ну заходьте в дом. И шофёр пусть заходит, чай с нами попьёт, а то чего он вечно в машине сидит?

— Спасибо, я лучше подремлю пока, — отозвался Закир, снова забираясь в салон.

— Ну смотри, на нет и суда нет, — махнула рукой Ульяна Фёдоровна. — А вы заходите, я сейчас чайник поставлю, почаёвничаем.

— Только времени у нас не так чтобы особенно много, — заметил Мясников, ступая следом за старушкой в дом. — Хотелось бы до темноты вернуться. Может, ещё в кабинете поработать успею.

— Не убежит от тебя никуда твоя работа, Жора. Всё равно всех дел на этом свете переделать не успеешь… Так, обувку скидывайте, вот тапки.

Обстановка в доме была если и не спартанская, то близко к этому. Причём мебели было самое место в антикварной лавке. Однако, несмотря на возраст, она выглядела ещё крепкой.

Ульяна Фёдоровна пила чай «по-купечески», из блюдца, а мы с Мясниковым из эмалированных кружек. За чаем хозяйка устроила мне настоящий допрос. Кто таков, где учился, что я понимаю в лечении спины… А то у них в селе есть травница, мазь делает от болей в спине, но эта мазь уже давно перестала помогать.

— А что ж вы в город не съездите? — спросил я, зачерпывая старинной (возможно, что и серебряной), ложечкой варенье из вазочки. — Там врачи хорошие, может, и помогли бы.

— Да вон Жора тоже всё в Пензу зовёт, обещает уложить в лучшую больницу на обследование и лечение. Нет, не поеду! Никогда в больницах не лежала и не собираюсь.

— Ну, как говорится, если гора не идёт к Магомету… В общем, я сам к вам приехал.

— Да уж больно молодой ты, — прищурилась она.

— Из молодых, да ранних, — заметил Георг Васильевич.

А сам искоса глянул на меня, и в его взгляде читался вопрос: справлюсь ли я с поставленной задачей?

— А чего делать-то будешь? — спросила у меня старушка. — Небось раздеваться заставишь?

— Хм, ну если только по пояс, и то мне нужна будет ваша спина. Ляжете на живот, так что я увижу только вашу спину. Кстати, что у вас конкретно болит?

— Спина и болит. Особливо когда наклонюсь, бывало, так вступит, что и разогнуться потом не могу.

— Понятно, — улыбнулся я. — Спасибо за чай, Ульяна Фёдоровна, а сейчас предлагаю всё-таки приступить к процедурам.

— Ой, боязно чего-то, — перекрестилась бабулька. — Может не надо, а, Жор?

— Надо, Ульяна Фёдоровна, надо, — решительно рубанул воздух ребром ладони Мясников. — У вас же кровать во второй комнате? Вот ступайте туда, а как уляжетесь — так Арсения и кликните.

Старушка вздохнула с таким видом, словно отправлялась на эшафот, но подчинилась. А я предупредил Мясникова, чтобы он не входил в комнату, пока я не закончу работу. Пусть даже это продлится час — его дело сидеть и ждать. Можно снова чайку вскипятить, если скучно будет просто так сидеть.

Минуту спустя мы услышали через неплотно прикрытую дверь второй комнаты её голос:

— Готовая я, входи.

Ну я и вошёл. Причём с захваченным из сеней тазиком. Словно предчувствовал, что он может понадобиться.

Ульяна Фёдоровна лежала на металлической кровати старинного образца, с шишечками на прутьях внутри спинок. Лежала топлесс животом вниз, поджав под грудь руки, виднелись только острые локотки, да позвоночник выпирал сквозь пергаментного цвета кожу. Подушки в нарядных наволочках горкой возвышались на стоявшем рядом стуле.

— Это будет не совсем обычный массаж. Главное — ничего не бойтесь, ничему не удивляйтесь, и постарайтесь расслабиться, — завёл я обычную песню. — Возможно, вы почувствуете исходящее от моих ладоней тепло, но это просто побочный эффект.

— Да давай уж делай, не пужай, — буркнула старушка, отворачиваясь лицом к стенке.

О’key, бабуля, как скажешь. Я осторожно уселся на краешек кровати и только после этого активировал браслет. Положил правую ладонь на загривок Ульяны Фёдоровны, и медленно повёл ладонь сверху вниз, к копчику, сканируя своими «паутинками» состояние позвоночного столба. У самого аж в спину вступило отголоском чужой болезни, но я только поморщился.

Та-а-ак, что у нас тут… Дегенерация и дистрофия хрящевых тканей в межпозвоночных дисках, отчего они снизились по высоте. Ё-моё, это ж сколько работы предстоит, если я хочу сделать старушке практически новый позвоночник! Это вам не одна межпозвоночная грыжа, как с тётей Зиной, тут с десятку позвонков нужно наращивать хрящевые ткани.

Я открыл глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям. На диагностику сил было потрачен минимальное количество. Ладно, сколько смогу — столько и сделаю. Даже если половину позвонков восстановлю — и то хорошо, бабульке станет куда легче.

Что ж, приступим! Я снова опустил веки, отрезая себя зрительно от внешнего мира, и так же блокируя все остальные органы чувств. Теперь даю мысленную установку своим чудо-паутинкам на восстановление хрящевых тканей, поочерёдно, от верхнего повреждённого позвонка к нижнему. Первый готов… Второй готов… Третий… Здесь хрящевая ткань практически полностью отсутствует, приходится с позвонком повозиться подольше. Когда дело доходит до последнего, я чувствую, что силы мои на исходе. Но даже и не думаю останавливать процесс исцеления. Я чувствовал себя как азартный картёжник, который не может остановиться, снова и снова требует сдать карты. Знает, что против него опытный катала, но надеется, что в итоге всё-таки повезёт именно ему.

Когда наконец всё закончилось, я находился в каком-то полубессознательном состоянии. И похвалил себя за предусмотрительность, так как порыв рвоты всё же сдержать не смог — склонился над эмалированным тазиком, в который отправилось содержимое моего желудка.

— Сынок, ты чего это? — словно сквозь вату услышал я за спиной встревоженный голос Ульяны Фёдоровны.

— Побочный эффект, — просипел я, вытирая губы тыльной стороной ладони и поворачиваясь к ней вполоборота. — Вы-то как себя чувствуете?

— Я-то? — старушка помолчала, словно прислушиваясь к собственным ощущениям. — Чевой-то не пойму пока. Вот тепло было, даже жар, до сих пор, кажись, позвоночник огнём горит.

Придерживаясь одной рукой за спинку кровати, я тяжело, словно старик, поднялся. Колени дрожали, я действительно чувствовал себя ровесником лежавшей на кровати бабули.

— Полежите пока, не вставайте. Как жар спадёт — так и встанете, — посоветовал я.

Хотя, на мой взгляд, женщина могла бы уже вприсядку отплясывать, поскольку я точно знал, что её позвоночник сейчас как новенький. Ну понятно, что в пляске позвоночник не главное, остальные суставы тоже имеют большое значение, а ими я в этот раз не занимался. Возможно, займусь когда-нибудь в будущем… Если Мясников попросит. А так куда большему количеству людей, больных куда более серьёзными заболеваниями, требуется моя помощь. Всех старушек не перелечишь.