Вторая жизнь Арсения Коренева. Книга вторая

— А знаешь, и впрямь полегчало. Наверное, волшебный чай помог… Или твоя любовь вернула мне силы, — я на ходу прижал её к себе.

— А у меня дома тоже хороший чай есть, цейлонский, — сказала она.

— Это намёк?

— Отчего же, можешь считать вполне конкретным приглашением. Или ты торопишься домой?

— Ну почему, время ещё детское, можно посидеть в гостях у невесты… Или ты про невесту сгоряча сказала?

Она немного смутилась.

— Так-то, конечно, сгоряча, только ведь если свадьбу осенью не сыграем, Мясников может и правда обидеться. Ты же ему пообещал.

— Да уж, слово не воробей… Теперь точно придётся жениться.

— Ага, не отвертишься, — расплылась в улыбке Таня.

И непонятно было, то ли пошутила, то ли всерьёз на свадьбу настроилась. Ладно, до сентября ещё долго, может, и разбежимся к тому времени. Хотя мне такого развития событий совершенно не хотелось.

— Вот только куда тебя распределят после интернатуры, — задумчиво сказала она. — А то ведь придётся, как жене декабриста, ехать куда-нибудь в Сибирь.

— Обычно распределяют по месту жительства… Кстати, а мама не будет против такого позднего визита? — запоздало поинтересовался я.

— Так она же позавчера в Горький уехала на неделю, погостить у родственников, так что стесняться некого. Хотя ты вроде никогда особо стеснительным не был, — хмыкнула она. — А ещё мне пластинку на время дали какого-то немецкого ансамбля «Boney M.». А диск называется «Take the Heat off Me», в буквальном переводе «Сними с меня это напряжение». Послушаем, песни такие здоровские.

Песни и впрямь были «здоровские», ну да я этот первый официальный альбом «Боньки» знал практически наизусть, а сейчас снова послушал с превеликим удовольствием. И чайку попил, действительно, вкусного. Учитывая количество выпитого ещё на стадионе, прижглось посетить санузел.

А затем как-то так само собой получилось, что мы поцеловались, ну а дальше уже местом действия стал видавший виды, ещё и ужасно скрипучий диван. Причём Таня, памятуя о моей недавней слабости, взяла инициативу в свои руки. И не только руки. Даже не ожидал, что скромная (так мне казалось) учительница английского языка знает, что такое поза «наездницы». Оказалось, знает! Мне оставалось только лежать на спине, получая удовольствие. Хотя во второй заход я решил, что хватит бездельничать, нужно, чтобы и моя партнёрша испытала неземное блаженство по полной программе.

Ну да, наверное, немного преувеличиваю насчёт неземного блаженства, однако, судя по стонам возлюбленной, ей было хорошо, даже очень. Впрочем, чуть позже, когда мы лежали без сил на всё том же диване, она это подтвердила. Фонетически. То есть словами. Я всё ждал, она скажет, что с первым мужем у неё ничего подобного и близко не было, но не дождался. А вообще-то правильно, воспитанная девушка в такие сравнения пускаться не станет.

Потом я ещё сделал над собой усилие и позвонил маме, успокоил её, что со мной всё в порядке, но домой приду утром. Она не стала задавать лишних вопросов, и я со спокойной душой вернулся под бочок к Танюшке.

— А диван надо новый купить, — успел пробормотать я, прежде чем окончательно провалиться в густую, непроглядную темноту.

Глава 6

Несмотря на мои опасения, газетчики по мою душу так и не приехали. Мало того, ни в «Пензенской правде», ни в «Молодом Ленинце» о происшествии во время матча «Дизелиста» с «Сибирью» не было ни слова. Сухие строчки протокола — и всё. У меня тому было единственное объяснение; в СССР всё хорошо, никаких трагедий в спорте быть не может по определению. Да и, собственно, никто ничего так и не понял толком, наверное. Если бы голкиперу перерезало лезвием конька сонную артерию, а я её за минуту восстановил, при этом остановив кровотечение — тогда эта история имела бы куда больший резонанс. А так… Мало ли в пылу борьбы бывает столкновений, даже во время которых игроки теряют сознание. Хоккей — игра настоящих мужчин!

Правда, в Сердобск через пару недель приехал вратарь, которому я спас жизнь. Прямо из больницы — а лежал он в областной — прибыл вместе с начальником команды, приехавшим забирать подопечного обратно в Новосибирск. В качестве скромной благодарности (так и сказал начальник команды) они вручили мне вратарскую клюшку с автографами всех игроков «Сибири». М-да, такой уже не поиграешь, ей место на стене вместо картины.

Хотя с кем это я играть-то собрался? Клюшку не держал в руках лет с пятнадцати. Клюшки у нас были самые простые, о какой-нибудь «ЭФСИ» никто даже не мечтал, не говоря уже о чехословацких «Artis», финских «KOHO» или канадских «Montreal». Помню, как мы сами загибали крюки, держа их над парящими водой кастрюлями. И ведь получалось! А эта, вратарская, будет напоминать о том самом матче, в котором мне удалось спасти жизнь человеку.

От чая с купленными на местном рынке вареньем и мёдом гости не отказались, после чего стали собираться в обратный путь. То бишь в Саратов, так как в эти дни «Сибирь» проводила спаренные матчи с саратовским «Кристаллом». Приехали они на такси из всё того же Саратова. Практически как из Пензы до Сердобска ехать. Представляю, сколько они таксисту заплатили. Ну да и зарплаты у них, думаю, не самые маленькие. Уж явно больше, чем у игроков и тренеров «Дизелиста», всё ж таки Новосибирск не в пример богаче Пензы.

— Сосед, а это что за мужчина и молодой человек к тебе наведывались? — спросила из-за ограды шедшая откуда-то Наталья, когда я под вечер расчищал тропинку от калитки. — Я в окно просто видела. Ещё и клюшку какую-то нёс, вроде как хоккейную.

— Вратарь это был из Новосибирска. Я ему жизнь спас на игре с нашей командой. Приезжал поблагодарить.

— Это как же? — в глазах Натальи тут же заполыхал огонь любопытства.

— Пару недель назад в субботу был в Пензе, пошли с моей… В общем, с одной знакомой на хоккей. А там вратарю гостей рёбра поломали, одно ребро лёгкое проткнуло. На я и… В общем, спас парню жизнь.

— Ничего себе, — ахнула соседка, прикрыв рот рукавичкой. — Кошмар какой… А у нас Ленка расхворалась что-то, — безо всякого перехода заявила она. — Горло застудила, сопли, кашель… Хорошо хоть температуры нет. Пришлось на работе отгулы взять, сидеть с ней дома, а то особо в садик с соплями не походишь. А начальство моё не любит, когда сотрудники отгулы берут, даже по такой уважительной причине.

Я подумал, что мог бы за пару минут вылечить Ленку от простуды, но решил воздержаться от столь опрометчивых, могущих повлечь за собой лишние вопросы действий. Мне вон с вратарём волнений хватило, кое-как отмазался, надеюсь, что окончательно. Вот если бы с Ленкой — тьфу-тьфу — случилось страшное, типа чего-то неизлечимого, тогда да, я бы вмешался не раздумывая. А уж с дочерними соплями они как-нибудь и без моей помощи разберутся.

С Шустовой мы продолжали встречаться, хоть и не так часто, как ей, возможно, хотелось бы. Да и с Леной, нашей отделенческой медсестрой, если совпадали дежурства, тоже продолжали радовать друг друга без всяких обязательств. Клятвы верности мы с Таней пока друг другу не давали, так что я считал для себя возможным встречаться с кем хочу и когда захочу. Равно как и для неё. В конце концов, уже не мальчик, а проживший полноценную жизнь человек, могу позволить себе пойти немного вразнос.

Самое интересное, что и у мамы, кажется, начало что-то завязываться в плане личной жизни. Тот самый хирург из поликлиники Юрий Васильевич Луговой после того, как мама наконец избавилась от гипса, пригласил её отужинать в ресторан «Нева», находящийся на тихой улочке Белинского, совсем недалеко от нашего с Татьяной «Паруса». Причём в субботу вечером, когда, по идее, просто так в более-менее приличный ресторан пробиться не так-то просто, но у этого врача, похоже, имелся какой-то блат, так как столик за ним был зарезервирован.