Вторая жизнь Эми Арчер

Будто вижу, как он покачивается на каблуках взад-вперед, онемев от потрясения.

– Господи! Я не могу… не могу поверить, что тебе пришла в голову такая мысль!

– Не пришла бы… если бы ты не отозвал вознаграждение. Это выглядит так, как будто ты не хотел, чтобы Эми нашли. Будто знал: искать бесполезно.

– Но я же сам дал эти деньги!

– Вероятно, для маскировки.

– Ты же это не всерьез? – Он делает паузу. – Это… Это ты и сказала в полиции? Что я предложил награду, чтобы отвести от себя подозрения?

– Они сами сделали выводы.

– Бет, клянусь… Я тут ни при чем… Ты должна мне поверить…

И я верю, хотя и не могу простить его за то, что он отозвал вознаграждение.

– Я вылетаю, Бет, – говорит мой бывший муж. – Сейчас. Первым же самолетом.

– Мы тут ничего не можем сделать. Только ждать. А тебе это не очень-то хорошо удается.

– С тобой будет легче. – Он собирается повесить трубку. – Бет? Скажи полицейским, что я уже вылетаю! Не хочу, чтобы они думали, будто я скрываюсь.

Я рада, что он будет рядом. Нужно на кого-то опереться, даже если это будет всего лишь Брайан. Жду не дождусь, когда окажусь в его объятиях. Я снова беру телефон и звоню Джилл.

– Бет! Ой, я так рада, что ты позвонила! Сама бы сделала это, но я же… Ладно, я глупая старуха, пора бы уже отучиться дуться и капризничать. И упрямая к тому же. Ты это знаешь лучше всех.

– Все неважно. Теперь не до того.

– Я просто пыталась тебя защитить. Ты же понимаешь?

– Да, знаю. Но ты была неправа.

– Желая защитить тебя?

– Насчет Либби и Эсме. Благодаря им я теперь знаю, что случилось с Эми.

Рассказываю Джилл обо всем. В трубке с ее стороны стоит такая тишина, что я то и дело спрашиваю, слушает ли она меня. Подруга каждый раз выдыхает «да» и велит продолжать.

– О, Бет… это так… ужасно. Мне очень жаль, – говорит она, дослушав до конца. – Даже представить не могу, что ты сейчас чувствуешь.

– Оттого что я узнала правду, легче, как бы она меня ни терзала. – Я прижимаю руку к сердцу.

– В самом деле? Не уверена, что мне было бы легче.

– Ты не жила десять лет в ожидании.

– Нет, конечно. – Она шмыгает носом. – Дэн Бишоп. Кто бы мог подумать?

Дэн Бишоп. Вот я и узнала имя. Теперь понятно, в честь кого назвали Дану. Заклеймили с самого рождения.

– Ну конечно! – говорю я. – Ты его знала.

– Очевидно, нет. Никто его не знал… по-настоящему.

– Но ты же каждый день видела его в школе!

– Он почти все время был внутри, – говорит Джилл. – А я у перехода… и то каких-нибудь пару часов в день.

– Не замечала ли в нем ничего пугающего? – Я ерзаю на кровати. – Он никогда не говорил странных вещей… о детях?

Джилл отвечает не сразу.

– Я даже не помню, говорила ли с ним вообще, – уклончиво произносит она, – разве что здоровались по утрам и еще какие-то пустяки… Мы же оба были… на работе. О господи, тут задумаешься, кто еще был в этом замешан.

– Викарий, например?.. Вот видишь. Я была не так уж далека от истины. Картинка, которую прислал мне Иан, – подсказка. Может, она указывала на Бишопа, а может – на викария.

Джилл втягивает воздух сквозь зубы.

– В полиции тоже так думают? – быстро спрашивает она.

– Им придется проверить эту версию. – Я прижимаю телефон плечом к уху и затягиваю пояс халата.

– Нет… просто не могу поверить… чтобы викарий был к этому причастен.

– Почему? Потому что он служитель Божий? – раздраженно переспрашиваю я. – Посмотри, что творится в Католической церкви в последние годы.

– Но викарий же не католик.

– Ну да! Англиканцы, конечно, детей не насилуют!

– Я не это хотела сказать, – твердо произносит Джилл. – Просто у них… ну, понимаешь… не такая репутация.

– Это не значит, что они не запятнаны. Просто лучше умеют скрываться.

Моя верхняя губа презрительно вздергивается. Вжимаюсь в кровать и стараюсь сдержать слезы.

– Там был один учитель, – говорит Джилл. – Не помню фамилию… Сандерс? Андерсон? Какой-то… странный. Скользкий. Ну, знаешь, такой тип, на которого можно подумать. Скажи ты, что это его рук дело, я бы так не удивилась.

– Дана больше никого не назвала. – Я вытираю глаза. – Полиция узнает все имена от Дэна Бишопа.

– Значит, его еще не нашли?

– Теперь наверняка скоро найдут. Только сначала им надо разобраться с Либби. С тобой, наверное, тоже захотят побеседовать.

– Со мной? – В ее голосе звучит растерянность. – Но… мне нечего сказать, кроме того, что уже поведала тебе.

– Все равно. Я назову им твое имя. – Я медленно выпрямляюсь. – А еще лучше – может, приедешь? Ты мне нужна.

– Ох, Бет, если бы я могла! Но мне нужно ухаживать за сестрой в Эссексе. Ее только что выписали из больницы после приступа.

– А никто не может тебя подменить?

– Нет, к сожалению. Она после смерти мужа осталась одна. Извини. Я буквально уже убегаю. Даже думала, это не ты звонишь, а диспетчер, сказать, что такси подъехало.

– Надолго ты туда?

– Пока точно не знаю. Посмотрим, как пойдут дела.

Так и вижу Джилл: она трет рукой лоб, словно пытается договориться об очередной благотворительной распродаже с не особенно рьяными добровольцами.

– Но постараюсь освободиться пораньше. Обещаю.

– Может быть, полицейские поговорят с тобой по телефону?

– Ну конечно… Только вот связь в тех местах не очень. Захолустье… Но попробовать можно.

– Какой там домашний номер? – Я оглядываюсь в поисках ручки.

– У сестры нет телефона. Она такая старомодная. Считает, что все эти современные удобства – пустая трата денег. У нее даже центрального отопления нет. И телевизора! Обходится радиоприемником. Так что если звонить, то на мой мобильный. – В трубке слышится шорох. – Извини, – говорит Джилл, – мне надо идти, Бет. Машина уже возле дома.