Второе полугодие

— А кто лажал?! — Подорвался Чуга. — Вы ж сами меня не слышите, а потом претензии предъявляете.

Короче говоря, начали за здравие, а закончили посиделки разбором полетов. Может, это и к лучшему, а то возгордились, понимаешь.

«Галстук. О да, это был галстук! Я увидел его в городском универмаге, в который зашел без оформленной цели, как-то сам не знаю зачем. А увидел и понял — вот за ним-то я и пришёл!»

С галстуками у меня, Дмитрия Лихарева, отношения особые. Кто-то любит инструменты, чтоб немецкие и в идеальном состоянии. Ни для чего, а чтоб были дома. Кто-то надрачи… западает на аудиоаппаратуру. Я же люблю галстуки. Любил. Красные или желтые, с выработкой средней ширины итальянские или просто отлично пошитые. Не из кусочков, не с дешёвой подкладкой, избави бог не синтетические. Вот этот галстук был именно такой.

— Девушка, а покажите вон тот галстук! Нет, левее, сине-красный!

— Вам в подарок? Он дорогой.

Дорогой или нет, а я его куплю. Странно даже, что не импортные. Кто-то где-то на просторах моей Родины умудрился пошить такое, какое я не постыдился бы надеть даже в Английское посольство на прием. Да, бывали мы и там, перенимали опыт капиталистического строительства в начала нулевых. Одна беда — «моё» «шикарное» тело и «мой» «шикарный» костюм были буквально созданы… А для чего они были созданы? Причем созданы весьма хреновенько, вон тело даже до пятнадцати не смогло дожить, не окочурившись разок.

'Короче, галстук я куплю, но не себе. Подарю папе Диме на Новый Год. И будет у меня полный комплект подарков для всей семьи. Подарок маме валяется уже недели две в столе. Мысли по поводу заработка вылились в идею производства терок для пяток. Идея стала планом, так что одну тёрку из буковой дощечки, чудом подобранной в классе трудового обучения, я выпилил, отшлифовал, покрыл лаком и обклеил наждачкой разной зернистости с двух сторон. А потом прикинул, сколько нужно трудозатрат, материалов на это. А главное — рабочее место нужно, причем школьная мастерская не вариант. Так что план обогащения был похерен, а тёрка осталась валяться у меня в письменном столе. И вот сейчас вырисовывается комбинация: отцу галстук, матери тёрка. Стоп, а Пашка? Придется и ему какую-то хрень дарить. Но с этим легче, прямо сейчас пойду в отдел игрушек и подберу что-то милитаристское, чтоб ребенок рос оголтелым шовинистом и мужланом.

Завтра Новый Год, не первый Новогодний праздник в моей жизни, но от того не переставший быть праздником. Тем более, что у меня семья, родственники. О! Долгополова! Блин, ей тоже надо что-то дарить. И это что-то должно сильно выбиваться из того, что обычно дарят одноклассницам. Но не трусы и не чулки. И не цветы. Тогда что? Что любят все девушки независимо от всего? А подарю-ка я ей духи. Кто-то скажет, что дарить духи рискованно, можно не угадать со вкусами дамы. И ошибется — если ты девушку ужинаешь, то ты её и нюхаешь! Так что подберу под свой вкус, держа в голове, что юным девам больше подходят ароматы лёгкие, цветочные. Вот этот, например, жасминовый.

— Девушка, дайте полюбопытствовать вон тот аромат.

— Чего тут любопытствовать, так смотри. Или слепой? Пять-восемьдесят.

— Погодите, вы что, предлагаете мне выбирать духи по этикетке и цене?

— Пацан, не морочь мне голову. Сколько наскребешь, за столько и купишь. Или ты в ароматах разбираешься? Так тут у нас не Москва, Шанель не привозят.

— Там тоже её не продают, ни Пятёрку, ни Аллюр на прилавки не выставляют.

— Вот! А чего ты тогда от нас хочешь?

— Хочу лёгкий цветочный аромат для юной невинной девушки.

— Невинной! — Продавчиха аж прыснула. — Сколько денег на подарок есть?

— В финансах как раз не ограничен. Потяну.

— Ну тогда… — Продавщица наклонилась так, что я бросился искать ложбинку в глубоком вырезе её платья. Увы, никакого выреза форменное платье продавца универмага не предполагало. — Если ты готов чуток переплатить… — тихим грудным голосом, словно женщина предлагала мне самоё себя, а не духи.

— Девушка, не томите уже. А то прямо тут кончу.

— Ну ты наглый! — Фыркнула «девушка» — Есть польские духи «Пани Валевска». Чирик без чека.

— Настоящие? Не самопал?

— Обижаешь, парень. Спроси кого хочешь… Не, не спрашивай. Если разбираешься, то сам упаковку заценишь.

— Ладно, по рукам! Вот моя десятка, давай эту любовницу Наполеона, посмотрим ей под платье.

— Любовница Наполеона? Это в смысле в её честь духи назвали?

— Ну да, поляки, они такие. Гордые. Им душу греет, что их дворянка постель императору грела. Тому, которому мы задницу надрали.

— Вот же! А ты точно это знаешь?

— Стопудово! В Большой Советской Энциклопедии статья есть.

Продавщица выпрямилась и сама стала похожа осанкой на гордую полячку. Теперь для неё главным делом было донести до товарок такой пикантный факт. Два рубля сверху уже забылись. А моя дорога в отдел игрушек — буду Павке выбирать танк'.

1 января 1982 г

«Вот и наступил благословенный январь. Время долгого сна и недоеденных салатов. В этом году прямо шикарный выдался праздник: первое число пришлось на пятницу, так что Мишины родители, работающие по классическому графику „пять плюс два“ получили целых три законных выходных. Завтра им не надо как угорелым нестись на работу, день на расслабухе сменится еще парой таких же деньков. Но уже вижу — у взрослых зудит во всех местах, надо куда-то сорваться, чтоб выходные не пропали даром».

Как мы встретили Новый Год? Хотел написать «как обычно», но не совсем так: мама и папа гулеванили в каком-то ресторане отдельно от нас. В «каком-то» — это тоже фразеологический оборот, в нашем городе (блин — вот не хочу я, чтоб этот город был моим, тесно в нём) всего один ресторан с чудным названием «Янтарь». Можно подумать, мы в Прибалтики обитаем, кто ж его так назвал? А и не важно, классический совковый ресторан, кто видел один, тот видел все. Миша Корчагин не видел ни одного, кажется. Если не считать за ресторан те непонятные забегаловки на черноморском побережье. Ну и в Москве разок родители водили Мишу в ресторан. Его память — моя память. Короче, все эти точки общепита не должны называться этим роскошным словом, как мне кажется. Понты для наивных граждан — это ресторан обычный. Понты для людей и товарищей — рестораны центровые. Где готовят также хреново, зато музыка громче, а персонал уж совсем разбитной. Попасть в такое место гражданину сложно, и это даже хорошо. Потому как его будут унижать и третировать за его же денежки, скорее всего за все его небольшие деньги. А потом выпрут и посмеются. Сгущаю? Ничего не знаю про такие места? Жертва постсоветской пропаганды? Может быть, может быть. Но по-любому, не мой формат.

«Салатов мама наготовила аж три. Горячих блюд — два. И всё для нас любимых, для Пашки и меня. И чем нам двум разновозрастным было заниматься в новогоднюю ночь? Покушали, я обзвонил пару одноклассников, включая Ирку, дабы поздравить с праздником. Почитал, повтыкался в 'Голубой огонёк», посмеялся над Павкой, который вознамерился дождаться «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады». Когда он ожидаемо вырубился, лег спать и я. Блин, вот надо было принимать приглашение Герасимовой — она позвала кое-кого из наших встречать Новый год у неё дома. Чего-то я утомился писать «Новый год» с большой буквы, можно, я теперь буду его с маленькой писать?

Кстати, а почему не принял приглашение? А всё они, родители! Мол, как тебе не стыдно, неужели ты допустишь, что твой брат будет встречать наступление нового года в одиночестве? Ты уж не бросай его. Ага, они сами нас бросили, а мне стыдно должно быть. Двойные стандарты — наше всё. С другой стороны, а что бы я делал в компании одноклассников? Мало мне их общества в школе? Или они фонтанируют умными мыслями? Так что не надо валить всё на мелкого, я и сам не особо рвался из дома.

Вот чего Ирка к ним не пошла — это вопрос без ответа. Но я не из этих, которые копаются в мотивации и ищут истину, которая «где-то рядом». Вариант — просто не пустили родители. А может, не захотела идти без меня? Какая разница? Хотелось ли мне встречать праздник с ней вместе? Хороший вопрос. С одной стороны, находиться с ней рядом приятно, даже слышать голос и смотреть порой удовольствие. А иногда прямо раздражает. Есть теория — я побаиваюсь её. Потому как не знаю, что делать с этими отношениями. Еще версия — на неё реагирует та часть меня, которая робкий неоперившийся юнец. А та, которая взрослый серьёзный мужчина, та раздражается. Заметил, у одноклассников та же фигня: одна их часть повизгивает щеночками от близости девушек, а вторая совсем взрослая морщится. И от собственного визга, и от девчачьего. В точку попал Джон Апдайк со своим романом — подросток он как кентавр. Наполовину человек, а наполовину мужчина. То есть я не это имел в виду, он наполовину уже взрослый, нижней половиной тела. А та часть, где голова, она всё еще в машинках, дымовухах, мультики опять же сами себя не посмотрят'.