Второе полугодие

— Это надо не иметь лишних денег в семье. Забыл, придется доплачивать за путевку, холява не стопроцентная.

Тут Антоха прав, все заработанные деньги делятся на всех решивших ехать в турпоездку. Выходит, чем больше желающих ехать, тем на большее количество рыл делится фиксированный котел. И даже если поедет по половине класса от Ашек и от Бэшек, доплачивать придётся не десятку, а что-то в районе сорокета'.

— Пиплы, а кто-то гитару возьмёт с собой?

— А что, не пешком же пойдем. В купе будет лежать, руки не оторвутся.

— Я думаю, штуки три наберем, в дороге сможем помузицыровать. Не мафон же брать.

— А что, если бы был магнитофон, то…

— То батареек даже на один вечер не хватит. Вот и считай: три комплекта по шесть штук, это выходит — Арзамас беззвучно пошевелил губами — почти три-пятьдесят за батарейки. На эти деньги можно вина бутылку купить.

— А чего, кирять будем в дороге?

— А то! У меня как раз день рождения в поездке, пятнадцать звякнет как стакан об стакан.

— Ну это да, законный повод! Только классная не разрешит. Что наша Галинишна, что ваша. Кстати, чья поедет?

— Насколько я знаю, обе поедут.

— За наши денежки?

— Так-то они тоже свёклу чекрыжили, так что всё по-честному.

— Если в купейных вагонах поедем, то хрен они нам помешают, запрёмся и глыкнем.

— Ага, а они такие: чего вы тут заперлись, мальчики?

— А мы такие: треники переодевали, ко сну готовимся. Что ты, бутылку не успеешь под сидушку убрать, пока открываем?

— Нормально вы так! То есть вы без девчонок собираетесь распивать?

— Почему?

— А тогда что, вы при нас штаны переодевали?

— Это да, тут думать надо.

— Да чего тут думать! С девками тортик съедим, а синячить начнем, когда они уйдут! В Киеве можно торт купить, как его… «Киевский», мне мать все уши прожужжала этим тортом, типа самый вкусный.

— Ага, а мне велели в Одессе купить колбасу «Одесскую». Полукопчёную.

— Пацаны, — влезаю в разговор, — вынужден вас огорчить. Не факт, что вы найдете в Одессе «Одесскую» колбасу, а в Киеве «Киевский» торт.

— Это чего так?

— «Одесскую» колбасу делают по всей стране. Как у нас батон «Рижский» и кефир «Таллинский».

— А чего, «Таллинский» кефир не из Таллина везут?

— Да он бы уже прокис, пока до нас доедет.

— Чего это прокис? На самолете — раз! И за полдня ничего ему не будет! — Самоха, который тоже нередко тусил в нашей компании в последние месяцы, решил высказаться по поводу своего любимого кефира.

— Я не могу! Самохе на самолете кефир из Таллина в Мухосранск повезут! И на парашюте скинут, раз у нас аэродрома нет!

— А кто-то сейчас в рыло словит за свои шуточки! — И Самоха обернулся к Слону. Но не пошёл, демонстрируя крайнюю степень дружелюбия. В его понимании, это когда мог дать в рыло, но сдержался.

— А торт? — Долгополова вернула нас к поднятому вопросу.

— Торт там выпекают, это да. Но они расходятся по блатным или сметаются с полок магазинов на раз. Шансов купить его у вас ноль целых. Опять же довезти его тоже вопрос, он может пропасть.

— Да точняк пропадёт! Кто-нибудь его захавает стопудово тем же вечером! А мы поможем. Так что никаких тортиков домой вы не довезете.

— А колбасу?

— Колбасу спрятать можно.

— «Одесская» тоже пропадет, она пахнет сильно, её по запаху соседи найдут.

— И чего, соседи дикие в купе будут? Отберут что ли?

— Скажут: если не жадюга, делись с голодающими! И поделишься, а то до конца школы будем дразнить.

Очень это всё интересно развивалось, но я уже не мог терпеть разговоры про колбасу:

— Народ! Хорош уже про жрачку, давайте играть начнём, что ли.

— Новьё?

— А давайте «Девочку в баре», хорошо же идет!

— «Девочку в баре» пока играть не будем, нам еще за прошлое выступление не наваляли. Давайте без неё пока обойдемся. «Девочку в автомате» погнали! Чуга, давай!

Всё верно, повторенье мать ученья. Чтобы нормально сыграться и быть не самодеятельностью, а музыкальным коллективом, надо играть и еще раз играть. И мы играли. Пока на звук не пришла Зинка.

— Привет, бойцам музыкального фронта! — Если я что-то понимаю, такое приветствие не означает немедленного расстрела.

— Здравствуйте, Зинаида Андреевна! — Хором и голосками детишек-ангелочков пропели мы все.

— С Новым Годом вас! — Это уже я вдогонку пустил. На всякий случай.

— Не поздно?

— Так новый пока, даже не помялся.

— Ну да. Корчагин, мне рассказали про ваше выступление…

— Надеюсь, только хорошее?

— Ну как сказать, школьникам понравилось, как я поняла. А вот то, что от утвержденного репертуара отошли, это нехорошо.

— Так мы при чем, Зинаида Андревна? Вы его пионервожатой дали, а она его потеряла сразу. Вот мы и перепутали малость, что за чем играть. Да и вообще, какая разница, что за чем играть? От перемены мест слагаемых сумма не меняется.

— То есть вы хотите сказать, что пели только согласованные песни?

— Ну… что-то могли и перепутать. Но не больше одной. Да мы и песен тех выучили с гулькин нос. Чего там играть другого, если мы толком ничего еще не отрепетировали.

— А сейчас вы что исполняли?

— «Девочку в автомате», говорю же, у нас пока ничего нового нет. Как будет, мы вам сразу покажем.

— Да? Ну ладно, мне говорили, что эта самая «Девочка» очень ребятам понравилась. Бы и не подумала, что песня из тех времен может снова стать такой популярной у школьников.

— Аранжировка удачная получилась.

— А вот это правильно, Михаил. Сам себя не похвалишь первый, никто не догадается. Ладно, занимайтесь. А я пошла. Мороз-Воевода дозором обходит владенья свои. Не забудьте — одиннадцатого в школу!

— До свидания, Зинаида Андреевна! — Хором и с облегчением проорали мы все. Даже Самоха поучаствовал.

— Это чего, нам не влетело?

— Проскочили! Уже и не влетит. Раз Зинка не в теме, то никто разбираться уже не будет.

Да, на такой вариант я даже не рассчитывал, готовился к бою или даже экзекуции, а оно вон как прошло.