Второстепенный мастер

— Здесь мой дом, — немного холоднее необходимого отрезал тот.

Помявшись, Хан Лай отворил двери основного дома, зажег свечу у входа и пригласил гостя внутрь. В доме было так же пусто, как и снаружи: ни циновки на полу, ни стола, ни мягких пуфиков, только алтарь напротив входа.

Хан Лай отыскал мехи для воды и вновь вышел за порог. Свеча потухла от порыва ветра, когда хозяин дома выходил. Шеннон остался один в полумраке. Несмотря на то, что солнце уже скрылось за горами, сумеречное небо еще не обратилось ночью и света хватало, чтобы спокойно бродить, не натыкаясь на предметы. Голова постепенно болела все меньше и вскоре должна была излечиться совсем.

Он подошел к алтарю, пытаясь понять, какому божеству или предку предназначены скудные подношения. Там лежали цветы: некоторые еще свежие, другие давно высохшие. Не было статуи божества или табличек с именами родителей. Не было никакого изображения или же подписи, лишь лежала маленькая розовая жемчужина.

Был ли смысл в том, что Шеннон попал именно в эту деревеньку? Он давно не верил в скрытые смыслы. Однако деревня Деу казалась отрезанной от мира рек и озер и то, что никакие новости не просачиваются сюда, казалось благословением. На данный момент все, чего он хотел, это тишины.

— Д-дракон… Д-дракон, р-разоривший н-небеса… — услышал он слабый голос.

— Я не… — нахмурившись, начал Шеннон, но прервался, не понимая, с кем спорит.

— Д-дракон… помоги… — голосок был таким слабым, что Шеннон не сразу разобрался, откуда он доносится.

Он подошел к скату крыши и увидел в желобке свесившую голову вниз небольшую светлую змейку.

— Т-ты ведь поможешь?.. Столько духов умирает…

Шеннон поднял руку и дотронулся указательным пальцем до головы змейки. Через мгновение та смогла свернуться кольцами, поднять голову и произнести:

— Спасибо! Я чувствую столько энергии! Но этого недостаточно… — она опустила носик. — Я — домашний дух воды и чистоты, я не смогу долго существовать без этого. Множество моих друзей — водных духов уже погибло, а оставшиеся не в лучшей форме.

— Если подземные течения решили сменить русла, то я никак не в силах этого предотвратить.

— Дело… Дело не в течениях… Хэбо течений тоже страдают. Дело в проклятье, сотворенном человеком.

— Человеком? — Шеннон ощутил легкое любопытство. — Что же это за проклятье?

— Он проклял всю людскую деревню на вымирание! А мы — духи жилищ, страдаем вместе с людьми!

— Он проклял всю деревню — и это сработало? Сила проклятья должна быть поистине велика. Но что ты предлагаешь сделать мне? Смертные проклятья не снять одним желанием.

— Поговори с ним!

— Поговорить? Он жив?

— Нет. Или да. Он теперь йями. Он все рыщет в реке, ищет жемчуг. Однажды духи реки нашли ему целый жемчужный браслет и преподнесли в надежде, что это его успокоит. Он принял жемчуг, но это не помогло! На следующий же день он вновь стал искать жемчуг! И чем дольше он ищет, тем мельче становится река!

Шеннон вздохнул.

— Маленькая змейка, если ты считаешь меня драконом, только что разорившим небеса, с чего ты взяла, что мне есть дело до тебя и вымирающей деревни?

— Ты не один из них! Не один из этих человеческих заклинателей, что идут против законов природы!

— О-о, констатация фактов тут не поможет. К тому же, если я не один из них… не один из вас… Я всего лишь странник, наблюдающий за исходом мира. К чему мне вмешиваться? Мое прошлое вмешательство стоило мне очень дорого, и я все еще плачу по счетам. — Он говорил это не то, чтобы все еще для змейки, просто размышлял вслух, пытаясь осмыслить собственные эмоции.

— Я не знаю, зачем, — грустно отозвалась змейка. — Просто потому, что можешь? Другого, кто мог бы, рядом нет.

Шеннон долго смотрел на водного духа и легонько погладил по голове.

— Ох, змейка, твой ответ так прост и так полон.

Когда Хан Лай вернулся домой, ночь окончательно вошла в свои владения. У него было приподнятое расположение духа: попробовав родниковую воду и убедившись, что она вкусна и свежа, он тут же представил, как утром делится находкой со всей деревней. Все будут так рады! Малышка Али будет прыгать от восторга, а бабушка Хе наконец-то сможет вновь заваривать свой чай и угощать всех прохожих!

Дом встретил его темнотой и тишиной. Сперва Хан Лай подумал, что незнакомец мог лечь спать, но вскоре убедился, что того нет. Странные чувства охватили Хан Лая: неожиданно вся встреча стала казаться сном, будто божество сошло с небес и подвергло его испытанию, которую молодой человек с достоинством преодолел. Он вспомнил подробности… Ну, может и не прямо с достоинством, но все сделал правильно по итогу и теперь получил вознаграждение. Надо будет рассказать деревенским о светловолосом боге. Шен-нон. Забавно, почему это звучит как «божественный земледелец»?.. Теперь Хан Лай был уверен, что его деревню благословили боги, череда неудач закончилась.

В темноте ночи светловолосый мужчина, назвавшийся Шенноном, почти беззвучно ступал по узкой неровной тропе. На его плече, обвив хвостиком шею, сидела маленькая светлая змейка и указывала путь. Они постепенно приближались к высохшей реке и в какой-то момент Шеннон не сделал следующий шаг, остановленный странно давящей аурой. Подобные ауры он ощущал на местах казней или же в темницах, но впервые столкнулся с нею на лоне природы. Яркий полумесяц отчетливо освещал путь, и было видно, что голый берег уходит далеко и лишь где-то там, у начала мелкой растительности, играет отблесками вода.

— Идем, — поторопила змейка.

— Здесь казнили людей? — уточнил Шеннон, делая следующий шаг.

— Не людей, но… Они умирают прямо сейчас.

Шеннон ступил на сухую пыльную почву, некогда бывшую дном реки. Потрескавшаяся корочка крошилась под ногами и пылью оседала вокруг. Иногда попадались вросшие в землю коряги и камни. Иногда на этих корягах и камнях лежали умирающие водные духи. Их предсмертная агония зашла так далеко, что они уже не в силах были заметить идущего мимо мужчину, ощутить силу, исходящую от него, и надежду, о которой продолжала твердить маленькая змейка.

Шеннон шел тихо. Он наблюдал умирающих как некое явление природы, которому не в силах был противиться. Чем ближе они подходили к воде, тем громче становились стоны. Услышь такое обычный человек — его сердце бы сжалось от ужаса и фантомной боли. Иногда муки погибающих духов доносились до жителей деревни, и со временем они стали бояться реку, никто не решался подходить к водам ночью, особенно, когда луна отражается в воде.

Полы зеленоватой одежды Шеннона обхватила полупризрачная рука.