Второй Беличий Песок

– Где ты слышишь лютую пилку жажи?
– уточнил белкач.

– Ну не сдесь, допустим, но те пушины, которые показывали вчера, - Ситрик подёрнула ухом, - Это ли не пилка, не жажи ли, и не лютая?

Цокнуть поперёк было трудно - вчера грызями показывали пуханизмы, предназначенные для напилки древесины на дрова при прокладке просек, сборе сушняка или вырубках мёртвого леса. Огромные, извергающие столбы дыма гусеничные чудища выслушили весьма пугающе, особенно когда зубья пил крошили дерево в опилки.

– О да, - кивнул Макузь, - Это она.

– Нутк и?

– Соль в том, что главное это что?
– распушил щёки белкач, - Хрурность.

– Вот и йа про то же!
– фыркнула Ситрик, - Такенное погрызище в Лесу - это хрурность?

– Ещё какая. Дело в том что если просто так, то есть много того, что мимо пуха, - цокнул Макузь, - Вот сидишь ты, проводишь хрурность, а тут подходит голодное мясоедное животное и пытается тебя переварить. Кло?

– Ну это понятно. Но разве для этого недостаточно чуууть-чуть подпилить жажку?

– Ммм... нет. Для того чтобы хотя бы такой косяк не происходил больше никогда, нужно достоверно узнать, почему он происходит. Для этого нужно много пинания умов, а чтобы умы были свободны для пинания - их надо кормить.

– Опять кормить, - вздохнула серо-фиолетовая белочка, - Куда ни мотни хвостом, всюду оно!

– В запятую, - серьёзно цокнул Макузь, - Помнишь своего собака?

– Помню, а при чём тут?

– При. В своё время мне пришлось кормиться животным, которое у нас было... ну как собак, - подёрнул ушами Макузь, - Только это был лось. А всего-то дело было в засушливом лете.

– Уйхх, - зажмурилась Ситрик, представив.

– Ещё вопросы к пилке?
– улыбнулся белкач.

– Вопросов к пилке больше не имею!
– серьёзно ответила грызунья, - Зато имею вопросы, что это ты так набросился на химические Пески?

– А, - Макузь почесал за ухом и тихо рыгнул, чтобы не пугать белок громкой отрыжкой, - Это Фрел, цокнул что наверняка нагрузит большой пилкой, но только если йа досканально изучу эт-самое.

– Большой? Настолько?
– показала лапами Ситрик.

– Думаю даже побольше. Конечно всякие опыты с дёгтем это хорошо, но честно цокнуть у меня уже уши кругом идут от них. А если что длинное, на много лет - это в пушнину.

– На много лет?
– округлила глаза белка.

– На столько, сколько не живут, - уточнил Макузь.

– Ну не знаю кто сколько, а йа хочу пожить, - хихикнула Ситрик, - Причём с тобой, Маки.

– Пушня, - счастливо улыбнулся грызь, почесав за серо-фиолетовым ушком.

Макузь таращился ушами на белку и был готов выть от счастья. Она была совсем не особо, если не цокнуть более, похожа на Марису, но тем не менее - хотя, у грызуний и было нечто общее в плане чистейшего слуха и цоканья. Грызь конечно не забыл свою бельчону - он собственно не забыл её вообще никогда и зачастую мысленно перецокивался с ней, а это приносило исключительно хрурные чувства. Макузь нисколько не сомневался, что Марисочке понравилась бы Ситрик - а чтобы убедиться, он расцокивал серой про рыжую, потому что нельзя было наоборот, и серая находила, что грызунья была хрурная. Ей лишь немного не хватило той крысиной острожности, которая заставила грызей с началом урагана сразу слезть с башни...

А тем временем время продолжало идти. Ну или плыть, кому как больше нравится. В цокалище Щенков продолжалась неспешная и вдумчивая возня, потому как это было по умолчанию, если цокать о беличьем цокалище; когда не стояло особо внезапных вопросов вроде пожара, возня всегда была такая. Макузь стал зачастую хаживать - ногами причём, да - в Треожисхултовский промдвор, где серая белка была всегда рада его слышать. Сама она обитала не в дворе, а в избе рядом, но застать кого бы то ни было проще всего у центральной площадки. Ситриковские родичи слушали на белкача, естественно, как на белкача, отчего исключался всяческий тупак. Макузь же с интересом ослушивал большое, так цокнуть, промподворье, и если уж подворачивалась возможность перетаскать мешков или вырыть яму - так он бессовестно пользовался.

Песок впереди по времени выслушил ровно - даже для Макузя, который непонаслышке знал, какие порой случаются внезапности. В самом цокалище, а уж тем более вокруг, шумел кронами Лес, а невдалеке катила свои воды река Жад-Лапа, и оба эти процесса попадали точно в пух, не мешая друг другу.

Ведро второе ( которое третье ) этого же самого песка.

– Выслушай Мак, а почему?
– цокнула Ситрик то самое, что от неё было слышно довольно часто.

– Потому что Ъ, - не мотнув ухом ответил тот, - Так что почему?

– Да ничего, - хихикнула серо-фиолетовая грызунья, погладив уши белкача, - Так, проверка.

– Кло, - кивнул Макузь, - Кстати, не хочешь прогуляться до учгнезда? Фрел собирает пушей для эт-самого.

– На ночь слушая??
– удивилась Ситрик, - Да почему бы и нет, но йа обещала Чейни закончить с сортировкой, так что нет.

– Кло, - повторно кивнул грызь.

В небольшой комнате избы, где обитала Ситрик, горел масляный светильник, позволявший кое-как расслушивать предметы, а если прямо под его зеркалом - то даже спокойно читать, что собственно белка и делала, переписывая длинные списки наименований чего-то там. Пахло сдесь исключительно маслом, деревом и сухим мхом, набитым в сурковательный ящик. Макузь нашарил на стене дождевик, снизу - калоши, нацепил сей инвентарь на организм и собственно пошёл. Потом правда сунулся обратно в дверь, и когда Ситрик подняла на него уши, предуцокнул

– Учти грызунихо, вернусь затискаю!

Ситрик фыркнула, засмеявшись, а Макузь теперь действительно пошёл. Стоял поздне осенний вечер, совсем тёмный и с дождём - не то чтобы проливным, но заметным. Сквозь туманное марево и качающиеся голые ветки деревьев маячил свет в окнах и фонари, разбросанные на большом отдалении друг от друга - цокалище как было нескученное, так и осталось, впрочем на то оно и. Насыпанные глинистым грунтом и укреплённые камнями тропинки вдоль дорог практически не размокали от дождей, так что ходить или ездить на велогоне можно было спокойно. Правда, при мокроте да ночью с велогона слетать в лужу совсем не долго, так что Макузь был не особый любитель и шлёндал на лапах, пропуская тех, кто любитель побольше.

Большущая единая изба учгнезда светилась всеми окнами, напоминая не иначе как саму себя. Грызь уже привык к этому выслуху, за несколько лет-то; на самом деле он лета не считал, но получалось что их уже не менее четырёх, с тех пор как Макузь переселился в Щенков. Белкач поднялся по лестнице, пристроенной снаружи, и сунулся в знакомую дверь с номером три дробь ноль. Как и все прочие двери, эта была тройной - самую большую открывали для проветривания или проноса груза, поменьше - для обычного прохода, а в люк внизу лазали в мороз, чтобы не выхолаживать. Пока мороза не наблюдалось, так что лазать в люк грызь не стал. Пройдя узкими тёмными корридорами, освещёнными только светлячковыми по мощности лампами, Макузь оказался в читальной комнате, где имелось большое окно и солнечным днём действительно было удобно читать; нынче тут собрались хвостов десять пушей, и в частности Фрел Древопилов, пожилой белкач, который с самого начала следил за всыпанием соли в макузьевую голову.

– Грызо!
– Макузь поднял лапу, согнутую буквой "га", приветствуя грызо.

– Кло!
– хором ответили пуши.

– Ввались, - цокнул Фрел, протирая очки.

Макузь повесил на крючок отсыревший дождевик и усадил хвост на скамейку, рядом с другими хвостами. На большом столе были орехи, квас и карты местности в большом количестве, которые собственно и были предметом расслушивания.

– Тобишь, - неспеша цокнул Фрел, тыкая гусиным пером в карту, - Сомнений в том, что бельчизации нужен тар, нету...