Второй Беличий Песок

Макузь бегал с подвыпученными глазами и казалось, сидел как на иголках. Ему самому это казалось излишним - ну всё уже, цокнуто идти, значит идти! Тем более бельчона сделала ему такой подарок, согласившись составить компанию, что хоть ушами мотай - что он собственно и сделал, всмысле с ушами. Когда с инвентарём и запасами всё стало более-менее чисто, групп собрался всё в той же комнате учгнезда, потому как снаружи лепил мокрый снег и задувал весьма сильный ветер, не способствовавший.

– Ну, как оно?
– осведомился Фрел, ослушивая пушей, - В пух?

– По центру!
– заверил Макузь, - Дня через два будут совершенно полные запасы.

– Почему через два?

– Ну, там такая штука, крупы в кормовой лавке отвешивают не больше зоба на пушу в день, чтобы чего не вышло.

– Это кто, Зеелыш?
– поднял брови Фрел, - Вот педант пухов, а? Йа ему кстати об этом не примину цокнуть! Ладно... А что насчёт ориентирования и всего такого?

– Вот, - пальцы с когтями показали на Риллу.

– Вопросов больше не имею. И следующий вопрос, ххех... Сколько пушей потащатся?

– Предполагаем семеро...

– Толипятеротолисемеротолитрое...
– затянул Бульба старую поговорку.

– Значит, вот эти хвосты, - показал Фрел на хвосты, - И?

– И Ситрик, - показал на Ситрик Макузь, - Белка-пуш из семьи Треожисхултов.

– Белка-пуш выкрасила шерсть?
– улыбнулся Фрел, пырючись на серенькую.

– Сто пухов, - ответила та.

– Тупь цокнул, - поправился пожилой белкач, - Йа про то, что шестеро наличных белок хотя бы отдалённо шарят в вопросах того, что такое тар и куда его. Чисто? Всмысле йа про то, если конечно хочешь пройтись, то это в пух, но имей вслуху что конкретного толка от этого будет не особо.

– Поправка, Фрел-пушище, - усмехнулся Макузь, - Грызунихо обладает цоканьем и Слухом повышенной чистоты, чисто?

– Ммм... Да, негрязно, - подумав, согласился тот, - Пока часть пушей будет обследовать болота своими ушами, остальным стоит пройтись по околотку и оцокать всех, кто уже обследовал. Истрепать им уши, как-грится.

– Тогда вот что, - цокнул Руфыс, крупный рыжий белкач, - Когда вываливаем? Йа имею вслуху, будем ждать пока пойдут зимоходы, или куда?

– Сейчас зима ещё не началась, - цокнул Макузь, - Зимоходы могут пойти и через сорок дней, если не позже.

– Так и?
– пожала плечами Рилла, - Однопухственно собирались по льду ходить, а пока он промёрзнет как следует, это к середине зимы, а не к началу.

– Есть много чего выслушать и без хождения по льду, - цокнул Макузь, - Да хотя бы в каком состоянии дороги и что представляет из себя Шишмор, и вообще.

– Вообще - это довольно широко, - заметил Руфыс.

– Мне кажется, ты просто хочешь отсрочить песок.

– В общем да, - сознался тот, - Но не слышу причин, почему бы это и не сделать.

– Давайте кто впесок, тот впесок, - предложил Макузь.

– Аммм...
– повела ушами Рилла, - А ничего если йа тоже не впесок?

– Совершенно ничего, грызо, - улыбнулся Макузь, - Если что, мы с Ситрик и на две пуши сходим. Да, Сит?

– Да Сит, - машинально отозвалась белка, - На две пуши? Не знаю... Мы докумекаем до всего, что надо будет выслушать на месте?

– А мы сейчас вам напишем!
– потёрла лапки Рилла, - Понимаете, сейчас самая переработка тыблок, Жаба душит!

– Впух, зачем напомнила!
– засмеялась Ситрик, зажмуриваясь.

Смех смехом, а вспомнив про тыблоки, белочка сглотнула и провела лапкой по шее, сбрасывая цепкие лапы Жабы.

– Тогда да, раз такие мешки, - цокнул Жмурыш, - Сходите пока на две пуши, что расслушать мы вам список подготовим, а запасов пока что собранных вам хватит выше ушей. Снега пока настоящего нет, так что лыжи не берите.

– Ну и слушайте по обстановке, - добавил Фрел, - Можете вернуться с первыми зимоходами, или ждать остальных?

Макузь скосился на Ситрик и быстро цокнул

– Вернёмся, так проще. Может, и зимоходов ждать не будем, если так. И подготовиться можно будет лучше.

– В пух. Тогда, грызо!
– поднял лапу Фрел.

Поздняя осень в то время, как она переходит в зиму - самое тёмное время года, когда солнце закатывается со смеху рано, а встаёт поздно. Вдобавок как правило небо в большинстве дней затянуто тяжёлыми сине-серыми тучами, что делает короткий день ещё менее днём. Так что если уж цокнуть достаточно откровенно, а так Макузь и собирался цокнуть, то идея отправиться в поход в такое время граничила с авральностью.

– Идея отправиться в поход в такое время граничит с авральностью, - цокнул белкач.

– Ты наблюдателен как жаба перед роем комаров!
– хмыкнула Ситрик, - Но если подумать, то собственно почему бы и нет? Вреда от этого вроде не слышно, а когда-нибудь стоит и пограничить с этой самой, авральностью.

– Зач?
– усмехнулся Макузь.

– Для разнообразия, - подробно объяснила Ситрик.

Пока же им пришлось для разнообразия навьючиться походными мешками, закутаться в непромокаемые плащи и пойти чавкать ногами по грязи. Плащи были совершенно необлезаемы в такую погоду, когда все ветки мокрые, а уж грязи имелось выше ушей, почти как в половодье. Чтобы иметь возможность идти, грызям приходилось сильно фортифицировать пух, и они чувствовали себя как черепахи или улитки, тобишь в панцире. Вылезти оттуда можно было только на привале, когда находилась подходящая большая ёлка и на её ветках растягивали навес от дождя и ветра. Разведение костра при повсеместной сырости превращалось в атракцион неслыханной ловкости, так что грызи предпочитали покормиться и запастись горячим чаем на остановках в избах, близких к тропе - той, что вела от Щенкова к Шишмору. Тамошние грызи слушали на ходоков вполне спокойно, так что за соразмерную плату в единицах Добра легко получался и корм, и ночлег на особо промозглые ночи.

Даже в такую пору Лес выслушил впечатляюще - если вокруг цокалища преобладали ёлки и плодовые лиственные деревья, то дальше шли полосы жубов, верёз и прочей приятности на вид. Причём цоканье сдесь идёт о полосах шириной во много килошагов, так что попав в таковую, можно было вовсю наслушаться на скопление определённой древесной породы. Небольшие, в несколько шагов речки, многочисленные в Лесу, представляли некоторую проблему для перехода, но тропа оснащалась мостиками, так что вода путников не задерживала... всмысле специально.

Неспециально же Макузь и Ситрик останавливались на мощных стёсаных сверху брёвнах, переброшеных через речку, и глазели ушами в тёмную воду, по которой обильно плыли жёлтые и красные листья. А листья, если бы могли смотреть, таращились бы на двух грызей, помахивавших хвостами - рыжим и серо-фиолетовым. Сверху вяло моросило, а с веток нависающих над рекой деревьев уже капало конкретными каплями; в воздухе стоял сильных запах прелой листвы и грибов.

– Прикинь, эти листья, - показала вниз Ситрик, - Они ведь уплывут отсюда до самого океана!