Второй курс

— Я. Но... — Договорить мне Миа не дала.

— Он выживет?

— Да. — Честно говоря, я очень надеялся на эту отмазку, но...

— Жаль. — Заявила мне добрая девочка Миа.

— ?? — Слов для выражения охватившего меня недоумения, у меня так и не нашлось.

— Ты просто не представляешь, что он со своими дружками собирался сделать с Луной. Хорошо еще, что Дамблдор как-то узнал и запретил. А поскольку Джастин — и так прочно сидит у директора на крючке, и стучит как дятел, то и переть против однозначно выраженного запрета — ему не с руки... Хотя, вообще-то он не злой... просто тупой настолько, что не может сообразить, в какой именно момент шутка, пусть и обидная — становится подлостью. Так что кто знает, что и с кем он решит вытворить в следующий раз? Ну да ничего: поваляется, посмотрит кошмары... воспитательного характера — глядишь, поумнеет. — От Миа приходит весьма... интересного вида улыбка... так бы и любовался. Но...

— А почему не доложила? Ведь Луна — моя подопечная, так что...

— Но ведь ничего не случилось? А Джастина я собиралась подставить вместе с половиной Рейвенкло... и теперь надо что-нибудь придумать, чтобы никто не подумал, что то, что мы делаем — касается только воронят... Не знаешь, кто у нас еще особенно не любит нашу маленькую Малкавиан?

— Ну... — Усмехнулся я.

— Нет, я понимаю, что Рон... но его пока что трогать ведь нельзя?

— Увы...

— Тогда — Лаванда! — Миа аж засияла, явно что-то придумав. Ну что же. Это — ее операция, я же, как и говорил Снейпу — только на подхвате и подстраховке.

Миа отрешилась от всего сущего в общении с Кай, так что до аудитории ее пришлось вести за руку. А вот Рона, тоже серьезно задумавшегося о неведомых тайнах бытия, вести было некому. Результатом стала встреча со статуей, почему-то отказавшейся уступить дорогу самому рыжему из второкурсников Хогвартса. Конец непродолжительной, но бурной дискуссии, в ходе которой Рон рассказал статуе, кто она такая и какого роду-племени, а статуя гордым молчанием выразила все, что она думает о недотепах, не умеющих даже статую обойти, положила Минерва Макгонагалл.

— Мистер Уизли! Пять баллов с Гриффиндора. Почему Вы ругаетесь матом прямо в коридоре? Стыдитесь! Настоящий джентльмен не должен употреблять таких слов... тем более — в присутствии девушек!

— Я... — Задергался Рон. — Я тут иду... А она... а я... а она... Вот.

— Хм... — Декан Гриффиндора посмотрела на Рона, на статую, потом — снова на Рона. — Что ж. Возможно, недельные отработки с мистером Филчем помогут Вам запомнить расположение хогвартских статуй.

Рон хотел было возмутиться такой явной (с его точки зрения) несправедливости... Но горящий взгляд кошки-оборотня недвусмысленно говорил о том, что «неделя» отработок — может легко превратиться в «две», а то и «три» недели, «за пререкания с преподавателем». Так что, втянув голову в плечи, «униженный и оскорбленный» Рон поплелся вместе с нами всеми на занятия в кабинет профессора Бинса, где нас ждал очередной урок сна.

Правда, примерно посередине первого урока из пары, мой (и не только) отдых был прерван вызовом Сейлины, сообщившей, что у директора происходит что-то интересное.

Взгляд со стороны. (Гермиона)

На самом деле я отнюдь не так легко приняла выходку Морниона, как постаралась показать. Все-таки — применение опасной темной магии... к ребенку... Но... я чувствую, что это — не просто злобствование без всякой цели и смысла. Инстинкты Аналитика, пусть и начинающего, просто вопят: этому ходу Гарри придает очень большое значение, и он очень нужен ему. А значит — я должна поддержать своего парня, а не лезть к нему с нравоучениями. Уж в этом-то я разобралась. Ведь как только анализ обстановки стал более-менее получаться — я поставила перед собой задачу разобраться в том, почему у меня не было друзей там, в обычной школе... а раз задача была поставлена, то решить ее — уже техническая проблема... хотя и не из легких. И постепенно я убедилась, что доверие к мнению старших (в том числе — и выраженному в письменном виде) сыграло со мной дурную шутку. Я оказалась той, кто «знает как надо», что неизменно вызывало раздражение у всех подряд. Получалось, что я сама отталкивала от себя всех, кто мог бы стать мне другом. Так что больше я такой ошибки не повторю. Пусть решение, принятое Мори и представляется мне... неправильным — но это его решение и я поддержу его. Хотя, конечно, потом придется поинтересоваться, чего мой сюзерен хочет достичь столь... негуманными методами. Иначе — это будет тот же шарик, только в профиль: слепое доверие...

А Джастин... ну, он сам себе злобный буратино. К тому же... Я зло усмехнулась. Хотя планы Джастина и не были осуществлены... да и в худшем случае они не заслуживали такого жесткого наказания, но... Сегодня они решили задрать юбку девочке, выставив ее под насмешки, а чего захотят завтра? Так что месть Финч-Флетчли я планировала в любом случае.

Я зарделась, вспомнив прошлую, «обычную» школу. Пусть я и не была «приятной в общении», но то, как меня травили — это тоже временами переходило всякие границы. Жевательная резинка «случайно» закинутая мне в волосы, и «сами собой» рисующиеся в тетради похабные картинки и матерные надписи, обидные прозвища... В себя я немножко пришла только тогда, когда ощутила, что у меня на руке раскручивается шарик серо.

— Миа, что с тобой? — Тихонько спросил у меня Мори.

Я постаралась скрыть свои мысли и воспоминания, чтобы не тревожить его, но, видимо, не слишком удачно. Так что Мори посмотрел на меня, обнял за плечо и улыбнулся.

— Держись, Миа. Дотерпи до каникул, а там... Тропинка у меня натоптана, так что загляну в гости, мы этих «детишек» найдем, и непременно им отомстим. А поскольку память — девичья, то отомстим, и забудем... что отомстили.

После такой сентенции я весело рассмеялась, и сама прижалась к Гарри, игнорируя завистливые взгляды.

— Никаких «натоптанных тропинок». Тебе же сказали: «наш дом — твой дом». Так что каникулы ты проведешь не в этом холодном замке, а дома. С нами.

— Но ведь Рождество — семейный праздник. Может быть, тебе лучше провести его с семьей?

— Ты — тоже часть моей семьи. — И я крепко-крепко обняла своего парня.

— Хорошо. — Я купалась в эмоциях Мори, наслаждаясь их теплотой, пока не выловила в них кое-что, показавшееся мне... любопытным. — И что там у нас сообщает агентство «Сейлина Информ»? Чего еще задумал Дамблдор?

И мы отправились просматривать интересное воспоминание.

...

Перед директором стоял тот самый «драконолог», что прилетал за Норбертом.

— ... Таким образом, Малфой-старший сумел убедить примерно две трети Попечительского Совета в необходимости Вашего отстранения с поста директора. Джордж Монкрифф* говорит, что может наложить вето... но ему будет тяжело — слишком многих Малфой убедил. Чем только, интересно?

/*Прим. автора: есть где-то полный список членов Попечительского совета Хогвартса? А то я помню только Малфоя... и, вроде бы Гризельда Марчбенкс, но про последнюю — не уверен).*/

— Мальчик мой... — улыбнулся в ответ Дамблдор. — Ясное дело, что Малфою до этого грязнокровки нет никакого дела. Зато связанный с этим скандал может, как он считает, ударить по мне. Вот и старается. А Попечительский Совет... они всегда изображают крысу на заборе. Сейчас, когда они считают, что кресло подо мной зашаталось — они радостно готовы поставить свою подпись под постановлением о лишении меня директорского поста... Но стоит мне показать, что я все еще в силе, и все еще сильнейший маг нашего времени — они тут же побегут назад, крича, что Малфой их шантажировал и всячески заставил.

— Хорошо... — Задумчиво произнес «драконолог». — Так я сообщаю Джорджу...

— Чтобы он сидел, не дергался, и подписал петицию вместе со всеми.

— Что?! — Собеседник Дамблдора изобразил классические «анимешные» глаза.

— Сейчас меня устраивает некоторый... успех попытки Малфоя убрать меня из школы. Мне и самому нужное покинуть Хогвартс. На время, естественно. Потом придется предпринять некоторые... усилия, чтобы вернуться обратно. Но мощь Светлого круга позволяет не сомневаться в итоге.