Второй шанс кукольной принцессы

— Ничего-ничего, — он помог ей встать и тяжело вздохнул, — сейчас мы вызовем доктора Джонса и проверим твоё состояние… Надеюсь, ничего серьезного.

— Но эта служанка… — всхлипнула принцесса.

— Не переживай, я обо всём позабочусь, — ласково проронил юноша.

Но от опасных ноток в его голосе Тиль испуганно сжалась.

Когда Киану увели, бесстрастный взгляд Эрнста пронзил провинившуюся девушку насквозь. Он коротко приказал ей следовать за ним в кабинет и, на сей раз, Матильда чувствовала лишь всепоглощающий ужас.

— Что ты натворила? — угрожающе-тихо спросил юноша, ослабляя воротник.

Тиль прикусила нижнюю губу, отчаянно пытаясь не заплакать.

— Я… Это произошло случайно, я правда не хотела!

— Один шанс, — перебил её Эрнст, — всего один шанс — и тот упустила. Ты слишком горда для того, чтобы прислуживать Киане. Я действительно разочарован.

Коленки Матильды задрожали. Её сердце мучительно болело от жестоких слов любимого.

— Я… Я извинюсь перед принцессой! Буду вновь умолять о прощении…

— О чём ты думала, когда позволила моей сестре упасть? — неожиданно повысил голос наследник Аглесс. — Что, если бы на её руке остался шрам? Такая потеря…

Тиль застыла. Эрнст всегда говорил об ожоге на руке служанки: «это ничего, только глупец посчитает подобное уродливым».

Но теперь в его голосе звучало такое же пренебрежение. Этот шрам она получила из-за него, но Эрнст… Он искренне переживает лишь за сохранность сестры.

Будто сама Тиль не имеет значения.

— Ха-а… — тяжело вздохнул юноша. — Новые проблемы… Тебя придётся отправить прислуживать в отдалённое поместье.

— Ч-что?! — изумленно воскликнула Матильда. — Но… Как же? Тогда мы больше не сможем видеться…

— Ты сама виновата, — холодно отозвался Эрнст, — не стоило толкать Киану.

— Я не… Он-на сама! — внезапно осенило Тиль. — Она всё спланировала!

Однако, взгляд Аглесс был наполнен ледяным скептицизмом. Он нисколько не верил её словам. Но Матильду было не остановить.

— Я не вру, господин! Принцесса… Точно затаила на меня злобу. Она всегда была склочной и властной! Прошу, поверьте мне…

В глазах Тиль застыли слёзы. Служанка выглядела особенно жалко в тот момент и отчаянно надеялась на сочувствие со стороны возлюбленного.

Но Эрнст…

— Похоже, тебе нездоровится, — равнодушно заключил он, — ещё один повод отправиться в отдалённое поместье. Там ты сможешь отдохнуть и успокоиться.

— Но господин…! — Тиль уцепилась за его рукав, не веря в подобное жестокосердие.

— Киана Аглесс — принцесса. Одно её слово способно лишить тебя жизни, — проговорил Эрнст, — и, так уж вышло, что она очень важный для меня человек. Поэтому… Завтра же ты уедешь из главного особняка.

Он сказал это решительно, явно не оставляя места для пустых споров. Матильда не выдержала и разрыдалась, закрывая лицо руками.

Она не понимала: почему так вышло? Почему идиотка Киана… Вдруг поумнела?

***

Доктор Джонс немного нервно покосился на принцессу и негромко вздохнул. Здоровье Её Высочества нормализовалось, но он предполагал, что юную девушку терзают нешуточные переживания, отчего она чувствует сильную слабость.

Серан Джонс был немолод и наслышан о непростом характере Кианы Аглесс. Однако, когда принцесса сидела на кровати, будто безжизненная кукла, доктор невольно проникался к ней отеческим сочувствием.

«Какая красивая юная леди… Жаль, красавицы редко бывают счастливыми» — подумалось ему.

— Моя сестра в порядке? — напряжённо уточнил вошедший Эрнст Аглесс.

— Да, в целом всё хорошо, — тотчас отозвался доктор, — Её Высочество отделалась лёгким ушибом. Но я бы рекомендовал не тревожить принцессу. Нервная обстановка вредит её здоровью.

— А лекарства? — не унимался наследник.

— Достаточно пить перед сном травяные отвары на основе льнянки, арники и мелиссы. Верный рецепт я сообщу горничной.

— Ты поняла, Мадлен? — Эрнст оглянулся на молчаливую служанку, которая сразу же кивнула.

Ещё через несколько минут Мадлен вышла за доктором, оставляя брата и сестру наедине.

Юноша негромко вздохнул и приблизился к кровати Кианы, взяв в захват её хрупкую ладошку:

— Прости, дорогая. Это моя халатность привела к подобному досадному… Недоразумению.

— Ты не виноват, — девушка поджала губы, внутренне усмехаясь.

Да, он всегда был таким. Любезному брату очень просто искренне признать свою вину. Эрнст понимал, что этот способ остужает чужую ярость и подспудно манипулирует чувствами человека, заставляя его поверить в невиновность извинившегося.

— Но та служанка… — Киана нахмурилась.

— О ней можно не беспокоиться, — тотчас заверил её Эрнст, — я отправлю Матильду в отдалённое поместье за пределами столицы. Завтра же её не будет в особняке.

— Ты слишком добр, брат! — запальчиво воскликнула принцесса. — Даже не уволил ту, что причинила мне боль!

Наследник замер. Кажется, он надеялся на то, что сестра беспрепятственно согласится с его решением.

Щеки Кианы налились гневным румянцем и Эрнст, почувствовавший первые признаки раздражения, резко успокоился. Всё же, даже несмотря на удивительную глупость, красота его любимой куклы была неоспоримой.

— Дорогая, жизнь вне главного особняка станет для Матильды серьёзным испытанием, — мягко увещевал он, — обязанностей больше, оплата меньше, а слуги более озлобленные.

На самом деле, Эрнст не врал. Киана предполагала, что Тиль и впрямь столкнется с серьезными проблемами. То поместье — наказание для провинившейся служанки.

Однако, ссылка Матильды, вернее всего, временная. Когда-нибудь она вернётся обратно и тогда, им предстоит второй раунд.

— Наверное, ты прав, брат… — утомлённо вздохнула Киана, откидываясь на подушках. — Из-за этого инцидента совсем настроение испортилось…

— Не волнуйся, я найду способ, как тебя повеселить, — улыбнулся Эрнст, погладив её по щеке, — а пока, отдыхай.

Принцесса проводила его долгим, немигающим взглядом. Хотелось стереть с кожи змеиные касания брата, но она не могла. Только не сейчас.

Первые раунд прошёл успешно, однако, Киана не тешила себя иллюзиями успеха. Эрнст слишком подозрителен, а препятствий на пути куда больше, нежели кажется на первый взгляд.

Она будто вынуждена танцевать на суденышке, которое качается на бешеных волнах. Любая ошибка в этом танце — карается смертью. И остановиться нет возможности.