Второй шанс. Трилогия

– Найти хорошего юриста со связями.

– У меня нет денег даже на обычного. Да и штраф еще.

– Ты что, в игру ввел все деньги? Вот никогда бы не подумал, что поддашься на эту ерунду.

– Не ерунда, но смогу вывести лишь через два месяца.

– Кредит?

– Не дадут. Я пока стажер без гарантии на трудоустройство.

Отец шумно выдохнул, замявшись:

– У нас с мамой тоже нечем тебя поддержать, сын.

– Я об этом и не думал, пап. Может, к Дерреку?

– Попробовать можно, но только в крайнем случае. Если Матвея отправят обратно в приют, а ты не вернешь ему деньги, он отыграется на Ксюше. Я уважаю зятя, но когда он родился, то от жадности собрал в себе всю жадность людей родного города. Мне бы не хотелось добавлять проблем Ксении.

– Дал бог зятя. Бывай, пап, – пробормотал я и отключился.

Оставался последний вариант. Виктория. Совместный завтрак нас, конечно, не сдружил и мы реально больше завтракали, чем общались, но я мог рассчитывать на консультацию, что уже немало в этой непростой ситуации.

Я рассуждал так. Во-первых, она точно имеет влияние на Бражникова, а Дмитрий Николаевич не последний человек в городе, если учесть специфику «Верного решения». Нужно обладать определенным авторитетом в правительстве, чтобы при нынешней позиции государства открыть компанию без Имитаторов. Во-вторых, если не Бражников, то у Виктории есть дед, который собирает антиквариат. То есть женщина она не бедная, и может при добром расположении духа согласиться защищать Матвея за разумные деньги. Или хотя бы в рассрочку.

– Виктория, я могу обменять ужин на вашу помощь?

– Давайте попробуем, – услышал я в ответ.

Жаль, что такое оптимистичное начало завершилось возмущенным «Вы сошли с ума?!».

– Виктория, пожалуйста, мне нужна ваша помощь как никогда.

– Роман, вы себя слышите? Вы мне предлагаете нарушить закон!

– Не вам.

– Какая разница?! Я по вашему идиотскому плану должна уговорить Дмитрия Николаевича!

– Он у себя? Я сам с ним поговорю.

– Вы точно сумасшедший. Он вас выгонит.

– Из кабинета?

– С работы!

– Виктория, ему же ничего не стоит спасти Матвея. Всего один-два звонка и его отпустят!

– Роман, это неправильно! Он социально нестабилен, а, значит, потенциально опасен!

– Не больше чем я или вы! Он действовал в состоянии аффекта! Такое с каждым может случиться. В конце концов, он никого не убил!

– Пока! Дебош, повреждение муниципального имущества, неподчинение стражам правопорядка! Да он им в речевой модуль двинул!

– Его просто не пускали домой…То есть, в приют!

– Зато теперь точно пустят! Закон гласит…

– Закон. Закон. Что вы заладили?! Виктория, вы человек или Имитатор?! Мне иногда кажется, что Бражников отказался от Имитаторов, потому что вы сами до мозга костей бездушная машина!!!

– Ну знаете… Идите к черту! – Виктория обиженно повернулась ко мне спиной, показывая, что разговор окончен.

– Извините… – смутился я, осознав, что наговорил лишнего. – Значит, не поможете?

– Чем? К Бражникову не пойду.

– Защищать Матвея вас тоже просить бессмысленно, да? – Играть раскаяние не было необходимости, ко всем прочим чувствам добавился стыд. Виктория не ответила. – Консультацию хотя бы дать можете?

– Могу, но общий смысл вы уже уловили. До суда его отпустят под огромный залог. Потом, скорее всего, вернут в приют. Никто не захочет рисковать, – пояснила женщина, так и не повернувшись.

– Я понял. Спасибо. И еще раз извините. Будем считать, что вопрос с ужином закрыт.

Домой я вернулся лишь к вечеру. После офиса забежал в несколько банков в надежде получить кредит, но, Имитаторы, ознакомившись с финансовой историей без стабильного дохода, отказывали, не обращая внимание на мои встречные предложения с высокими процентами. Было ощущение, что меня обложили со всех сторон. Я искал решение и не находил. Конечно, за всеми заботами я не забыл об ожидавшем Эредани, но на фоне реальных проблем, важность игровой миссии, да и всей Барлионы, потерялась. Потом догоню, если караван ушел, и все объясню.

Не включая свет, я прилег в гостиной на диване, продолжая прокручивать варианты. Матвею никак нельзя возвращаться в приют. Как часто бывает, когда не можешь найти выход из ситуации, начинаешь жалеть о причинах, к ней приведших. Сейчас я во всю злился на Светку. Не могла подождать со своими переменами каких-то пару недель. У нас так хорошо все складывалось. Матвей сдал бы экзамен и точно нашел работу…Это навряд ли помогло ему пережить все это, но он почувствовал бы почву под ногами и бросил ей в лицо на прощание, что вырвался из приюта и начинает новую жизнь. Без нее. Может, она хотя бы детей у него не отбирала…

С такими грустными мыслями я уснул, чувствуя на себе давление пустого дома. Несмотря на то, что вечера мы с Матвеем чаще проводили в Барлионе, душу грело осознание, что рядом живет живой человек. Было с кем переброситься парой слов по утрам и поучаствовать в чьей-то жизни, кроме своей. Права была мама, одиночество плохо сказывалось на моем характере.

– Ромыч, ты есть пойдешь или будешь дрыхнуть до утра?

Я резко сел на диване и протер глаза. Нет, не показалось. Рядом стоял Матвей. На часах было почти одиннадцать.

– Мне все приснилось? – Мозг никак не мог сообразить, где была явь, а где сон. Матвей отрицательно покачал головой, присаживаясь рядом на пол.

– Нет. Хотя я был бы не против. Спасибо за Вику. Она все так круто разрулила.

– Что разрулила?

– Ну, мое дело. Как ты ее уговорил?

– Я уговаривал, но она отказалась… Давай с самого начала.

– Да сам не знаю. Пришла и сказала, что теперь мой адвокат. Влет договорилась, чтобы меня выпустили… Суд назначили послезавтра, но она пообещала, что будет настаивать на административке. Еще обещала, что в приют не вернут. Сама будет еще одним поручителем. Короче, Викуля просто чудо!

– Фантастика какая-то, – пробормотал я, не веря Матвею. Закрались мысли, что мне все снится. – Матюх, а как эта Викуля выглядит?

– Вика? Ну, – он замялся. – Обычная. Я даже сначала не понял, что ты про нее рассказывал. Общается со всеми просто.

– Просто, – как попугай повторил я, чувствуя себя дураком. – Да она ж на мегеру похожа!

– Ну да… Но, когда улыбается, то у нее ямочки, – согласился Матвей. – А что?

– Ничего, пошли есть, – ответил я, подымаясь. Где он там ямочки увидел?

Воспитание и внутренние установки требовали пойти и немедленно позвонить Виктории, но мне было так стыдно за сказанную грубость, что я малодушно отодвинул это дело. Струсил, если быть честным с самим собой.

После ужина стало понятно, что подробностей Матюха не знает. Поколебавшись, я отказался от позднего звонка и послал Виктории сообщение со словами благодарности, хотя внутри поселилась уверенность, что не скажи я ей правду, она и не подумала бы помочь Матвею.

Друг выглядел намного спокойнее, он уже не говорил о возвращении в приют, и когда я все-таки спросил, что он собирается делать, пожал плечами и ответил на удивление очень разумно: