Вторжение

— Просто рощица у дороги. Нужно было дать лошади отдохнуть, а то последние дни ехали почти без остановок.

Некоторое время Колин лежал и молча наблюдал, как ветер колышет листву. Потом вдруг приподнялся на локте и позвал:

— Скахет…

Воин оторвался от приготовления костра и вопросительно приподнял бровь.

— Спасибо что вызволил меня оттуда, — отчего-то произнести вслух слово «тюрьма» он не решился. Видимо испугался, что вместе с воспоминаниями вернётся и боль. — Как тебе это удалось?

Скахет посмотрел на друга долгим взглядом, отложил топор и подошёл к телеге.

— Не думаю, что в данный момент эти знания тебе помогут. Может в другой раз? — он протянул сержанту флягу. — Что касается нашего местоположения... — воин сделал широкий жест, — это Южный тракт. Он ведёт прямиком к Ивокарису. Скоро будем на месте.

Колин сел и надолго припал к горлышку. Вода была тёплая, но он пил и пил пока желудок не разбух. И лишь отняв флягу ото рта понял, что ему совершенно не больно. Полоски серой ткани так же покрывали ладони, но кровь на них была застирана. Сержант мысленно возблагодарил друга и шевельнул пальцами. Стало больно, но боль тут же исчезла. Он отодвинул ворот и улыбнулся — шрам светится. Значит, всё будет в порядке…

***

— И что ты об этом думаешь?

Шаас отложил листки исписанные мелким подчерком и поднял хмурый взгляд на стоящего у стола помощника. Некоторое время Юус молчал, собираясь с мыслями, а затем их озвучил:

— Полагаю, всё, что он сказал, правда. Я его как следует спрашивал.

Глава ордена Серой Длани нахмурился и впился взглядом в помощника. Затем, приняв для себя тяжёлое решение, глубоко вздохнул и поднялся.

— Эта информация должна остаться в стенах моего кабинета, — проговорил он, и Юус учтиво склонил голову.

— Понимаю, монтар…

— Нет, не понимаешь…

Шаас протянул к нему руки со скрюченными пальцами и стал сдавливать воздух. Юус захрипел, схватился за шею и безумно выпучил глаза. Его лицо посинело, ноги подкосились, и тело рухнуло на пол. Старик ещё некоторое время держал мнимые тиски, а затем опустил руки и брезгливо встряхнул кистями.

Из тёмного угла раздались тихие аплодисменты. С несвойственным ему проворством Шаас вскинул на звук правую ладонь, с которой сорвался ослепительно белый диск. Влетев в угол, он взорвался мириадами искр, которые осветили невысокую фигуру в белых одеждах.

Шаас поморщился и вернулся за стол. Сел и сварливо пробурчал:

— Кого на этот раз я должен найти?

— Неужели Юус тебе надоел? — вопросом ответил светловолосый юноша и перешагнул через тело.

— Сетт’иллис, что тебе нужно?! — раздражённо спросил Шаас. — Парня я тебе нашёл... Что ещё?

— Хотел узнать, зачем ты с ним так поступил. Не терпелось выяснить, в чём моя выгода?

— Скрывать не стану, парень меня заинтересовал. Хотя действовать так грубо я бы не стал, — Шаас взял один из листков с допросом и сделал вид, будто читает. — Здесь написано, будто парень пришёл из другого мира. Ничего не хочешь объяснить?

— Тебе придётся об этом забыть, — холодно произнёс Сетт’иллис.

— Не думаю, — старик покачал головой. — Ведь это прекрасная возможность расширить поле нашей деятельности.

— Шаас, что ты несёшь?! Какое поле деятельности? Ты и в этом-то мире никто. Что уж говорить о других.

— Плох тот, кто не задумывается о будущем, — старик назидательно поднял указательный палец.

— Довольно слов!!! — Сетт’иллис прищёлкнул пальцами, и веки Шааса тут же смежились. Голова отяжелела и мягко опустилась на стол. — Амбиций у тебя не занимать, — пробормотал бог и распростёр над спящим длань. — Но мне это даже нравится.

Сделав несколько круговых движений Сетт’иллис дунул на бумаги, и они осыпались пеплом…

Глава третья

В роскошнейшем саду, зеленеющем посреди дворца Халифа, журчал невысокий фонтанчик, изредка прерываемый птичьими вскриками. Искрящиеся в свете полуденного солнца прохладные брызги наполняли окружающую обстановку умиротворением и покоем, а мелькающие в воде серебристо-розовые рыбки так и притягивали к себе взгляд. Двое расположились у фонтана в глубоких плетёных креслах и, потягивая хмельной нектар, вели неторопливую беседу.

Один — старик с седой бородой, длинными волосами цвета свежего молока и лицом почти лишённым морщин. Другой — немногим моложе, с волосами черными, как смоль, пронизанными серебряными прядями и стянутыми на лбу драгоценным обручем — символом власти. Белоснежные одежды первого превосходно оттеняли чёрное одеяние второго, которое тот носил даже несмотря на жаркий климат.

— Ты всё же решил покинуть Сумарент? — халиф Намос’ар Тин оторвал взгляд от мельтешащих в глубине фонтана рыбок и посмотрел на друга, который задумчиво вертел в руке давно опустевший бокал.

Бывший глава Магического Совета Архимаг Себелиус, чьи глаза перебирали замысловатые узоры на прозрачном парапете из чистейшего хрусталя ответил не сразу. Маг отставил бокал, его щека непроизвольно дёрнулась и взгляд, наконец, приобрёл осмысленность.

— Пора, дружище. Нужно столько успеть до того как С’айхиис достигнет стен Ивокариса...

— Не всё ли равно, что станет с городом, из которого тебя прогнали с таким позором? — Намос шутливо отсалютовал Себелиусу бокалом с медовым вином, вновь наполненным милостью незаметного слуги.

— Ну, прогнали-то, допустим, не с позором... — Себелиус кашлянул в кулак, стараясь замять слово «прогнали». — Но Ивокарис мой родной город и я не хочу видеть его в руинах.

— Думаешь, Элкиан не справится?

— Какое там! — Архимаг с досадой махнул рукой и вновь потянулся за бокалом. Шумно отхлебнул и продолжил:

— Этот остолоп слепо меня ненавидел и безудержно рвался к власти... Полагаю, он даже не задумывается о том, что меч всерьёз может угрожать Ивокарису. А переубедить его, увы, некому.