Вторжение

Останки людей мне удалось найти немного дальше. И сказать, что я после этого просто разозлился — значило бы сильно преуменьшить мою реакцию. Ибо разозлился я сильно. Всерьёз, так сказать, и надолго. Этот… нехороший пришелец мало того, что убил весь персонал этой станции по добыче и переработки редкоземельных элементов, так он их ещё и скормил своим «приспособлениям». Во всяком случае, во втором шлюзе я увидел, как его углит-маскун, как назвал эту штуку Траун, в компании ещё какого-то живого предмета, питались останками людей. Несмотря на скафандр, меня чуть не вырвало. Я не выдержал, вырвал из гранатного раздатчика на поясе одну из плазменных гранат, забросил в шлюз и запер его. Внутри бабахнуло. Я отправился назад…

Изабелла де Круа, в компании замотанного кабелем юужань-вонга, стояла около шлюзовой камеры. Девушка обратилась ко мне:

– Что там было?

– Он убил всех. Скормил своей амуниции. Там, живой костюм, живой прибор связи… Всё это было в шлюзе. Я там всё выжег.

– Может, расстрелять его от греха подальше? — предположила Изабелла де Круа.

– Нет. Теперь мы просто обязаны привезти его нашей контрразведке. Да и расстрелять его можно только один раз. А вот то, что они ему устроят — это гораздо интереснее…

– А как мы его потащим? Не думаю, что его броня герметична…

– Сделаем так — ты сейчас идёшь в бот и готовишь его к вылету. Потом перегоняешь его вплотную к здешнему шлюзу — так, чтобы там расстояние не больше метра было. А уж от метра в вакууме — я не думаю, что ему что-то будет…

Изабелла де Круа вышла с территории базы и направилась к боту. Я смерил взглядом пленного и сказал ему:

– Знаешь, вы, вонги, сделали смертельную ошибку — вы пришли к нам с войной. Это — далеко не самый лёгкий способ самоубиться, уж поверьте мне. Теперь, когда всё население Галактики знает про вас — вас будут бить везде, в космосе, в атмосфере и на планетах. И бить до тех пор, пока вы не поймёте, что мы тоже ценим любую жизнь, во всех её проявлениях. Просто где-то пошли по пути развития биоцивилизации, где-то — по пути развития машинной. Это не значит, что какой-то из этих путей ущербен, или ведёт в тупик. Это значит, что путей развития цивилизации — миллиарды, и не стоит считать свой путь единственно верным…

– Неверный! То, что ты сказал — это ересь! Вся Ваша Галактика полна ересью, и единственный вариант — очистить её от этой Вашей машинной ереси!

– Вот про это я и говорю. Фанатизм, как он есть. И средства лечения от этой болезни, увы, пока что не существует… Ладно, фанатик, мне с тобой разговаривать больше не о чем. А вот у нашей «контры» к тебе много вопросов найдётся. И ты ответишь на них на все, уж не сомневайся…

Вонг что-то там пытался возразить мне, грозил какими-то страшными карами на всю нашу Галактику, только вот, кто же его слушал-то? Я ждал, пока Изабелла де Круа сообщит мне, что перегнала бот к входу на базу. И, как только она мне это сообщила, я одной ладонью скафандра зажал морду вонга и потащил его в шлюз. Решив не откачивать воздух, я просто открыл наружную дверь, после того, как закрылась внутренняя, и в облаке мгновенно сконденсировавшегося воздуха вышел из шлюза. Вонг в моих руках начал было дёргаться от удушья, но, в следующую секунду я уже втащил его в шлюз бота. Внешний люк закрылся, и внутрь сразу стал поступать воздух. Я рывком перетащил юужань-вонга в десантный отсек и буквально принайтовал его к одному из кресел…

Вернувшись в рубку бота, я занял «левую чашку».

– Можно лететь? — спросила Изабелла де Круа.

– Да, полетели. Больше нам тут делать нечего… План помнишь?

– Да. На высокой орбите встаём на карантин и ждём, пока «контра» сама до нас доберётся.

– Ну и хорошо. В общем, поехали…

Изабелла де Круа подняла бот и быстро вывела его на орбиту. После этого девушка включила автопилот, и кораблик отправился к Земле. Нам предстояло три часа полного ничегонеделания. И любовью уже не займёшься — в десантном отсеке вонг лежит, нечего ему на такое смотреть… Хотя, нет ничего невозможного — особенно, когда очень хочется…

Я пробежался пальцами в перчатках по ряду переключателей на подлокотнике своего кресла. Рубку от десантного отсека, помимо люка, отделила ещё и мощная переборка. Затем из рубки был откачан весь воздух — шлемов наших скафандров мы так и не снимали, нас очень хорошо облучило ультрафиолетом, чтобы уж наверняка, а потом в рубку снова был накачан чистейший воздух из запасных баллонов. И только после этого я сначала поднял щиток своего шлема — а затем и вовсе вылез из скафандра.

– Командир, ты это что задумал? — поинтересовалась Изабелла, глядя, как я расстёгиваю свой комбинезон.

– Догадайся, — ответил я, вешая комбинезон так, чтобы он закрыл объектив камеры «чёрного ящика»…

– Шалунишка… — протянула девушка, выбираясь из своего скафандра.

Следующие три часа были очень приятными и насыщенными интересными событиями до такой степени, что ставили корабль на орбитальную стоянку мы, будучи очень усталыми, но, тем не менее, очень довольными…

Как только бот встал на геостационарную орбиту для малых судов, нуждающихся в карантине, к нам на борт тут же пожаловали представители «контры». Они пристыковались непосредственно к рубке бота, минуя десантный отсек. Я быстро объяснил господам офицерам, где именно мы держим пленного, и что он успел сделать на Ио. Контрразведчики быстро упаковали юужань-вонга в специальный контейнер и убыли вместе с ним на своём корабле. Я запустил процедуру глубокой очистки десантного отсека (после этого там должно было погибнуть всё живое и даже неживое), после чего нам с Изабеллой де Круа пришлось неделю ждать в рубке бота, всё ли у нас будет хорошо, не заразились ли мы на станции или на борту нашего бота чем-нибудь. Всё-таки, мы же снимали скафандры, хоть и приняв все возможные меры безопасности…

Ну, и потянулось время пребывания в карантине. Разумеется, заняться нам было хронически нечем. Конечно, первым делом, мы с Изабеллой написали отчёты о нашей миссии, и, прикрепив к ним показания бортовых камер скафандров, отправили их начальнику. Он несколько раз выходил на связь, узнать, всё ли у нас хорошо. Всё было хорошо — те меры безопасности, которые я предпринял, когда мы решили заняться любовью, себя оправдали. Собственно, и теперь, так как делать было почти нечего, мы с Изабеллой де Круа часто любили друг друга…

Наконец, срок нашего пребывания в карантине кончился. Я перегнал бот на Лунную Базу, после чего спецрейсом нашей конторы мы вернулись на Землю. О, какое же это блаженство — лежать в ванне вместе с любимой девушкой! Нет, мы просто принимали ванну, и больше ничего — но, как же это было приятно! Я вообще-то редко принимал ванну, чаще душ, но сейчас, после месячного карантина, когда из всех средств гигиены — только ионный душ, ванна казалась пределом желаний. Так что мы с Изабеллой просто лежали в ванне, медленно расслабляясь.

После ванны сушилка удалила с нас все остатки воды, и мы просто упали на мой монструозный диван. Изабелла положила голову мне на грудь и сказала:

– Командир, а давай дом купим?

– Дом?

– Ну да. Где-нибудь, в пригороде, чтобы и не очень далеко от города, но и не в городской черте. Мы сможем ведь?

Я провёл рукой в специальном жесте над лежащим рядом планшетом. Он вывел на потолок изображение со всеми моими капиталами в банке.

– Ну, тут не только на дом хватит, — сказал я. — Хватит на замок… Хочешь замок?

– Знаешь, как человек, который жил в замке большую (пока что) часть своей жизни, я скажу — нет, не хочу. Для начала, милый мой, в замке вдвоём, делать нечего. Это не то жильё, где можно вдвоём жить. Там понадобятся слуги и всё такое. Ты же так жить не захочешь?

– Ну, разумеется, нет. Я хочу жить только с тобой…

– Так что — небольшой домик — идеальный вариант. Только ты и я… Тишина, покой и всё такое — в нерабочее время…

– Ну, хорошо. И когда ты хотела бы этим заняться, любовь моя?