Вторжение

В общем, накрутила я себя за ту неделю знатно. Надо ли готовить, что когда в четверг — спустя целых пять дней после нашего последнего похода в кино, я заметила из окна колледжа знакомую жёлтую машину, сердце моё, провалившись куда — то вниз, радостно и гулко застучало, а ноги сами понесли в сторону стоянки.

Кейн, заметив моё появление, показался из машины. Я вдруг почувствовала, что уже не иду — бегу к нему, раскрывшему свои руки в ожидании меня.

— Привет — Радостно, хотя и чуть запыхавшись, поздоровалась я, практически упав в надёжные объятия своего парня.

Кейн тут же, подтянув меня немного вверх, уткнулся носом куда — то в область моей шеи — между шеей и плечом.

— Как же я соскучился, — простонал Кейн, с шумом вдыхая воздух.

Я счастливо улыбнулась.

— И я.

Его руки, обхватывавшие меня на пару сантиментов выше талии, стали подниматься вверх — и, в конце — концов опустились на грудь… А язык Кейна «танцевал» на моей шее, даря неимоверное наслаждение.

И это было до того приятно, что я не сразу смогла отстраниться от парня.

Светлые глаза Кейна, мерцая, смотрели прямо в душу.

— Прости, — виновато протянула я

— Всё хорошо. — шумно выдохнул Кейн. — Сейчас не время и не место. Ты уже обедала?

А я смотрела в его глаза и думала о всех тех ланчах, что остались в мусорке. Еда…

Какая еда? Разве это важно?

Глупая я тогда была. Избалованная.

Кейн, усмехнувшись, прижал меня к себе.

— Алёнка, хочешь пиццы? Гавайской, как ты любишь?

— Хочу, — легко согласилась я, честно признаваясь самой себе. что предложи мне сейчас Кейн улететь с ним на Луну… или куда подальше — согласилась бы не раздумывая. Это ведь, оказывается, так здорово: чувствовать и нуждаться в другом человеке.

Кейн тихо засмеялся, «провожая» меня до пассажирской двери.

— Поверь мне, на Луне делать нечего: только местоположение удобное.

— Да? — хмыкнула я, чтобы хоть как — то скрыть своё смущение. Как же это я вслух выболтала свои мысли?

В ресторане, где уже были знакомы с нашей «придурью» заказывать гавайскую пиццу, повар постарался на славу — кажется, давно я не ела такой вкусной еды.

Добавьте к этому вино, мерцающие свечи.

Неудивительно, что в какой — то момент всё стало казаться мне нереальным.

— Алёна, — держа мою руку в своей ладони, вкрадчиво начал Кейн. — Я тут подумал… Ты только не обижайся, хорошо?

Я машинально кивнула.

— Не буду.

— Ты у меня девочка самостоятельная — и мне это нравится. Ты мне нравишься любой.

Волна страха, внезапно возникнув, смела всё наслаждение и расслабленность

— Но…

Взглянув я на Кейна, я ожидала продолжения. Ведь как чувствовала!

— Но будет лучше, если в этот раз ты не будешь такой самостоятельной.

Я непонимающе уставилась на Кейна.

— Ты это о чем?

— В субботу приезжает мой отец. Он будет в Денвере около недели — и, разумеется, все эти дни мы проведем вместе.

Я кивала в такт его словам, ещё не понимая, что это значит.

— Отец знает о тебе — о том, что я нашёл тебя здесь. — Кейн ненадолго замолчал, видимо, подбирая слова. — Ни он, ни я не предаем больше значение упаковке, но…

Алена, ты же сама будешь смущаться своего внешнего вида. А мне нужна уверенная в себе спутница.

Светлые серебристые глаза словно гипнотизировали.

— …Ты сделаешь это?

— Конечно, — услышала я будто издалека свой собственный голос.

— Отлично, — улыбнулся Кейн, и в его взгляде промелькнула какая — то молния. — Значит, завтра после уроков Джесси будет ждать тебя возле колледжа. Купите всё, что она одобрит.

Одежда! Он говорил про одежду!

— А если мне что-то не понравится?

Кейн спокойно пожал плечами.

— Просто скажи ей. Джесси не станет действовать тебе во вред.

Хорошо, — согласилась я, сама не зная: как, зачем, и на что.

На следующий день, на парковке у колледжа меня ждал серебристый порш с красивой, но очень заносчивой блондинкой за рулём.

— Здравствуй, Лина, — слегка поправив солнечные очки от Гуччи на своём совершенном носике, пропела мачеха Кейна. — Садись. У нас мало времени.

Я послушно села на сидение рядом, совершенно не зная при этом, как себя вести с мачехой Кейна. Джессика была явно не в восторге от наших с ним отношений.

Однако, несмотря на это; несмотря на свою обычную заносчивость, женщина всё же пыталась быть «милой» — ну, по крайней мере, это я так считала: с тех пор, как мы с Кейном стали встречаться, она больше не придиралась ко мне по любому поводу во время уборок, и даже, от случая к случаю, одёргивала Агату. злобно шипевшую в моём присутствии. Да и. вот сегодня, согласилась вывести на шопинг.

— За одеждой я предпочитаю летать в Милан, — скривилась Джессика, — но так как времени у нас нет. придется обойтись местными бутиками… Надеюсь, что-то подберем, и Кейн останется доволен.

Отвлекшись на минуту от дороги, она окинула меня быстрым взглядом.

— Фигурка у тебя ничего…В отличие от большинства местных.

— Так я же и не местная, — возразила я. Джессика раздражённо передёрнула точёными плечиками.

— Ах, ну да, ты даже не из этой страны.

— Не из этой, — кивнула я, нисколько не задетая словами Джессики. — А вы сами откуда родом?

Что значит, откуда? — почему-то с силой сжав руль, медленно спросила мачеха Кейна. — Мы — американцы.

— Я имею в виду, откуда ваши корни? Вы ведь говорите дома на каком — то другом языке, не на английском.

— Гм….Разве ты не спрашивала об этом Кейна?

Я замерла на сидении.

Вроде бы спрашивала. Должна была спросить.

Только в голове ни единой мысли об этом, ни единого воспоминания. Лишь сверкающий взгляд Кейна, его спокойный голос — и….пустота.

Поскольку Джессика ожидала ответа, пришлось пожать плечами и выдать нарочито небрежно:

— Да я не помню…

Мачеха Кейна понимающе кивнула, будто и не ожидала другого ответа.

— А я так не смогу, — прошептала она скорее для самой себя, чем мне.

— Так вы родом, откуда — то из Европы, да? — спросила я. — Из Скандинавии?

— Почему ты так решила?

— Ну… у вас в семье у всех глаза очень светлые. Значит, генетически вы должны быть откуда — то с Севера. Исключаем Северную Америку — на коренных американцев вы не похожи, также Сибирь — остаётся лишь север Европы. Норвегия.