Вторжение

Что — то случилось? — спросил водитель — индус, глядя на меня своими добрыми темными глазами. Мы как раз поворачивали с тихой улочки, на которой располагались частные дома, на шоссе. — Вы поссорились с той блондинкой?

— Ага, — кивнула я, тут же сочиняя на ходу. — Мачеха моего парня. Выгнала меня, пока парень ухал по делам на пару дней.

Водитель покачал головой.

— Как же так… Не порядок. Молодая девушка — и одна. И куда же вы теперь? Есть место, где жить?

— Есть, — с трудом выдохнула я, — официально я в общежитии колледжа живу, так что просто вернусь назад к себе.

Водитель кивнул и сосредоточился на дороге. А я… я думала, что делать дальше.

Идти в полицию? Да, но с чем…

Подумаешь, увидела голограммы в доме своего парня, где сама же работала уборщицей… Да начни я кому такое рассказывать, подумают, что под наркотой. К тому же, официально студентам по моей визе разрешалось работать не больше 20 часов в неделю и уж точно не на клининге. Так что…

Прикусив губу, чтобы не заплакать, я глядела на мелькающие за окном ровно подстриженные зеленые лужайки частных особняков… И что делать? Куда бежать??

Домой, — пришёл ответ, откуда — то изнутри. — Надо бежать домой, в Россию.

К тому же, я уже сообщила куратору о том, что собираюсь завершить курс раньше — по семейным обстоятельствам. Правда, обстоятельства изменились, но…

Я всхлипнула, пытаясь рассуждать здраво. Сделать это было ох как не просто, и всё же: первым делом надо позвонить родителям и разузнать о том, что там с Федькой. Если это ложная тревога и Федя вернулся домой — останусь в Денвере и завершу полный курс обучения. В конце — концов, бабушка продала квартиру и для этого в том числе — а потому, я просто была обязана довести дело до конца.

Покаюсь перед куратором, что передумала, да и она сама в последнюю нашу беседу сказала, что если вдруг мои обстоятельства вновь изменятся, то надо лишь сообщить ей об этом — официально я пока продолжала числиться на курсе.

Если же Федька до сих пор не вернулся… Я зажмурилась, пытаясь не думать о самом худшем. Такого просто не может быть. Не может — и всё. И все эти голограммы, все эти схемы, составленные обо мне и моих родных — полный бред…

— Бред, который ты видела своими глазами, — рассудительно зашептал мне разум. — Станешь теперь отрицать, что это видела?

Не стану.

Видела.

Но только что я могу?

Всю дорогу до общежития я ехала с мыслью о том, что мне надо сделать, чтобы вывести Кейна на чистую воду. Если это он виновен в исчезновении Федьки, он должен рассказать, где находится сын маминой подруги… или его тело.

Не удержавшись, я всхлипнула.

Одни и те же мысли крутились в пустой голове, пока водитель убера поворачивал к главному входу. Что делать? Как заставить Кейна всё рассказать?

И как я смогу со всем этим жить дальше?

Водитель, притормозив недалеко от входа в здание, повернулся ко мне.

— Не расстраивайтесь, всё ещё наладится. Вот увидите.

И по- отечески мягко улыбнулся.

— Спасибо, — поблагодарила я, наклонившись за рюкзаком, который валялся на полу в ногах… и в этот самый момент дверь с моей стороны резко открыли снаружи.

Сильная мужская рука потянула меня из машины.

— Спасибо, что доставили мою девушку в целости и сохранности, — кивнул водителю Кейн, вытаскивая меня наружу. — А теперь езжайте по делам. Ваша пассажирка добралась до места назначения без происшествий.

— Подождите! — закричала я, но водитель меня как будто бы и не слышал. Кивнув Кейну, он закрыл за мной дверь и стал плавно выезжать на дорогу.

А я. находясь в железных объятиях Кейна, я вдруг поняла, что допустила большую ошибку. Думая о Федьке и о том, как выяснить правду, я совсем не подумала о том, как сама буду спасаться от маньяка.

— Не пугайся, радость моя, — многозначительно улыбнулся Кейн, проведя носом по моей шее. — Я не причиню тебе вреда.

Инстинктивно избегая его взгляда, я пыталась вырваться из навязанных объятий, в то же время судорожно ища любимые способы к отступлению.

Казалось бы: середина дня, полный парк студентов, то и депо кто-то выходит или заходит в общагу… и всё же хватка Кейна не давала мне сделать ни единого «неправильного» движения.

— Я же сказал… — поцеловав меня в шею, прошептал Кейн. — Тебе не надо ни о чем беспокоиться.

Кто ты? — спросила я.

— Я потом тебе скажу, — улыбнулся Кейн, всё — таки вынудив посмотреть ему в глаза.

Серебряный взгляд завораживал, заставляя плавиться и течь мою психику.

Хотелось забыть обо всем и довериться словам Кейна. Он ведь никогда меня не обманывал.

Зажмурив глаза, я замотала головой.

— Потом мне не надо. Мне надо сейчас. Всю правду.

Мужские губы, нежно докоснувшись до моей щеки, сделали это место особенно чувствительным.

— А как же: любимым надо доверять? — вкрадчиво поинтересовался парень.

— Вот и доверься мне, — сдерживая стон, ответила я.

Кейн тихо и в то же время возбуждающе рассмеялся.

— Умная девочка…

Его рука, блуждавшая по моему телу, уже забралась под футболку — я чувствовала тяжелую мужскую ладонь на своей обнажённой коже и не смотря на ситуацию, это было очень эротично.

— Кейн… — я постаралась отстраниться от сводящей меня с ума руки. — Кейн, перестань.

— Мы же решили пожениться, помнишь? — напомнил парень. — Ты моя пара, моя единственная и неповторимая невеста, которую я безуспешно искал во всех мирах.

— Я видела в твоем доме…

Что вы видела, глупенькая, — хмыкнул Кейн, и его рука в этот момент коснулась одной из моих грудей. Я едва сдержала стон — до того это было чувствительно. — Ты должна понимать, что при моем статусе избежать проверки никому невозможно.

— Проверка, значит, — скривила я губы.

Кейн улыбнулся.

— Конечно, что же ещё?

— Что означают пунктирные линии на тех схемах? — в лоб спросила я, безуспешно пытаясь отстраниться от искушающей своими прикосновениями руки. Но как я не выгибалась, рука следовала за мной следом.

Кейн покачал головой.

— Алеёнка, ты сама всё понимаешь.

— Скажи, — потребовала я.

— Тебе не будет приятно от того, что я произнесу этого вслух, — возразил Кейн, но встретившись с моим упрямым взглядом, тяжело вздохнул, признавая: