Вторжение

С приходом холодов. пришельцы стали ещё более активными, посылая свои патрули внутрь мегаполисов — и теперь, в ходе рейдов, мы нередко сталкивались сразу с двумя большими угрозами: крепко сплочёнными городскими бандами и флипами захватчиков.

Шон, когда возвращался с Восточной части штатов (Еаз{ Соз{. как называли это здесь), всё время недоумевал, почему пришельцы активны только в этой части, и совсем не занимаются другой половиной.

Я долго не догадывалась, что, точнее, кто именно. является этому причиной, пока однажды, во время рейда я не услышала за два этажа от себя тихое кейновское

— Милая.

Я даже полезла за шиворот, чтобы проверить крошки. которые теперь хранила в мешочке на веревочке — всё было на местё.

Но голос Кейна спутать с кем — то иным я не могла. И если это не было галлюцинацией, то он меня нашёл.

В тот день мне очень повезло в том. что мы уже отходили в лагерь — отходили. зная местность как свои пять пальцев. а потому, несмотря на преимущество в скорости движений, пришельцы не сумели нас захватить.

Через пару дней, в ходе дневного рейда поднимаясь по лестнице, я увидела на стене одного из пролётов размашистую надпись на русском языке: Милая, вернись. я всё прощу, Кейн.

Тогда я поняла, что он играет со мной — играет, как кошка с мышкой. точно зная, за кем будет победа

— Лучше бы с бандами боролся, — рыкнула я и связалась с Шоном.

После вторжения, на орбите не осталось ни одного спутника: сотовая связь тоже не работала, но человечество и тут нашло выход, вернувшись к старому забытому способу: связи через радио.

Связь имелась далеко не в каждом пункте Сопротивления, но у нас она была — именно поэтому я сумела так быстро связаться со своим «старшим братом».

— Что случилось, девочка? — спросил Шон, когда его подозвали к приемнику. и только после этого поздоровался. — У тебя какие — то проблемы?

— Я хочу отсюда уехать. Это возможно?

Шон тяжело вздохнул.

— Алеёна, — Шон редко правильно выговаривал моё имя, а потому я тут же напряглась.

— Ты же помнишь: я предупреждал тебя ещё в Наханни Бьют, что мы не сможем вернуться в те места до самой весны.

— Конечно, помню, — тут же ответила я, — но мне и не надо в Наханни Бьют. Просто куда — нибудь подальше от Сиэтла.

— Ты уверена? — в голосе Шона слышалось беспокойство. — Ты же знаешь, что в Сиэтле находится первый — или последний — крупный анклав Сопротивления по дороге к Юкону и Аляске. Я могу найти тебе другое место, но всё это будет куда дальше от Наханни Бьют, чем Сиэтл.

— Я готова к этому.

Тяжелая тишина повисла в эфире.

— Стив говорил, что ты замкнулась после того случая… Но мы надеялись: ты сумеешь это пережить и использовать свою злобу в благое дело. Прости, Лина, я всё время забываю, что ты, по сути, ещё ребенок.

Я — ребенок? Вспомнив малышку, которую мы отбили у насильников, я несогласно замотала головой. Нет, не ребенок. Никто из нас, выживших, уже не ребёнок. Даже та девочка…

Я прикусила губу, понимая, что не смогу рассказать Шону всю правду. Прости меня за это, Мелисса! Прости…

— Есть у меня одно местечко на примете, — тем временем продолжил Шон. — В Виржинии, недалеко от Вашингтона… Ребята мне жаловались, что нянь для детей там катастрофически не хватает, а в виду местоположения, мы не каждого можем допустить до Убежища возле ДиСи. Как, согласна с детками нянчиться?

— Подожди, Шон, — на минуту опешив, я выдала: — А можно мне найти что — нибудь другое?… Нет. наверное. это очень хорошее место. но…. мне хочется уехать как можно дальше от Сиэтла.

Бывший морпех расхохотался прямо в трубку.

— Прости, Лина, нервы, — выдохнул он через минуту. — Твой английский настолько хорош, что я всё время забываю, что ты не американка… Сиэтл. штат Вашингтон. где ты сейчас живёшь и Вашингтон ДиСи, штат Виржиния находятся в разных концах страны. Очень далеко друг от друга.

— Даже не буду спрашивать, почему они тогда называются одинаково, — прикрыла я глаза. Шон снова ухнул в трубку.

— Потому что мы очень любим и уважаем нашего первого президента, Джоржа Вашингтона, — ответил Шон. — Ну что, ты согласна?

— Согласна, — тут же ответила я.

— Хорошо… Я через две недельки со своими парнями буду в ваших местах… Надо забрать кое- какие трофеи. Обратно пойдешь с нами. Готовься — Стив тебе расскажешь, что к чему.

Я закрыла глаза, не смея поверить, что всё получилось. Две недели — всего лишь две недели, и после этого я уеду на другой конец Америки, где Кейн не сможет меня почувствовать.

По крайней мере, мне хотелось думать, что не сможет.

— Спасибо, Шон, — произнесла я от чистого сердца.

— Скажешь спасибо, когда окажешься в убежище. А пока ещё рано, — отрезал морпех и. попрощавшись, отключил передатчик.

Что ж… Оставалось переждать какие — то две недели.

Мало кто в Сопротивлении понял и принял мой отъезд. Стивен бушевал, что, мол, мне просто надо какое-то время, чтобы отдохнуть и придти в себя — мол, женщины, кто бы что ни говорил, не созданы для армии и всей той грязи, которая случается во время операций. Многие ребята согласно кивали, напрочь забыв о главном постулате американцев: равноправии полов. Война с пришельцами смыла и это…

Сжав зубы, я терпела жалостные взгляды друзей (не справилась, сломалась), в душе думая лишь о том, что своим отъездом я наверняка спасу чьи — то жизни…

Кейну нужна я — нужно моё тело, в которое он хочет поместить своего наследника — личинку — паразита, а вовсе не горстка сопротивляющихся новому порядку людей.

Бойцов сопротивления пришельцы предпочитали убивать с помощью «своих же» — подчинённых и прикормленных бандитов.

В один из вечеров. когда я читала книгу в своё тесном закутке, ко мне заглянул Стивен. Присев на кровать, он с интересом посмотрел на обложку.

Что это тебя потянуло на классику? — спросил молодой военный, ухмыляясь.

— Мы когда сюда летели, Шон рассказывал про «Унесенные с ветром»… вот, решила почитать.

— Ааа, так кино же есть. Хочешь, вместе посмотрим?

Карие глаза, возбужденно блестя в отблеске ночной ламы, внимательно вглядывались в моё лицо.

— Да нет, кино я уже видела. Хочу почитать именно книгу. — Сделав вид, что ничего не понимаю, ответила я.

Мужская рука осторожно потянулась к моей ноге. Я замерла, призирая себя за то, что не могу ответить. Ведь это было так просто: закрыть глаза, забыть о Кейне и… почувствовать себя живой.