Вторжение

На улице уже темнело; декабрьский ветер, позёмкой играл с хлопьями снега, валившего сверху.

— Алена, — прикурив сигарету, Шон внимательно посмотрел на меня. — Ты моя крестница, девочка, поэтому я не буду ходить вокруг и около. Тебя ищут.

— Кто? — вскинув голову, быстро спросила я. Шон усмехнулся.

— Это ты мне скажи.

Но…

— Одну молодую русскую девицу ищут все: захватчики, бандиты, и даже руководители Сопротивления.

Он пристально посмотрел мне в лицо.

— Понимаешь?

— Почему ты думаешь, что речь идёт обо мне?

Шон фыркнул.

— Потому что пока ты не появилась в Сиэтле, там было более чем тихо — этот город мало интересовал пришельцев. Однако спустя несколько недель там уже был ад… который закончился вскоре после того, как я перевёз тебя в Виржинию. Теперь то же самое повторяется здесь.

— Совпадение? — предположила я. На что морпех покачал головой: мол, нет, не совпадение.

— Конечно, странно, что у них нет твоих недавних фоток, — вздохнув, заметил Шон. — На том снимке, что ходит по рукам, ты выглядишь иначе — намного моложе и наивнее. Может, для тех, кто тебя не знает, это и будет проблемой. Но на том снимке точно ты, девочка.

Врать и отнекиваться было бесполезно.

— Я должен знать, — добавил Шон.

Должен, мысленно согласилась я с морпехом: конечно же должен. Только зачем?

Чем Шон сможет мне помочь? Да и сможет ли….

Я снова почувствовала себя бесконечно одинокой. Как тогда — когда брепа по диким лесным тропам в поисках человеческого жилья… Сейчас люди были совсем рядом

— вот, до одного из них даже рукой можно дотронуться… И всё же я снова была одна.

— Лина, — позвал меня «крёстный».

Я покачала головой.

— Нет.

Что значит «нет»? — не понял Шон.

Я — горько усмехнувшись — задрала голову, чтобы посмотреть в глаза человеку, который однажды меня спас.

— Тебе не надо этого знать.

— Почему?

Я пожала плечами.

— Во-первых, я совсем не уверена в том, что сама знаю правду.

— А во-вторых?

— А во-вторых, если это и правда, то с ней точно долго не живут.

— Лина, — вздохнул Шон. — Ты должна понимать, что в случае, если твоя предполагаемая правда может чем-то помочь человечеству одолеть захватчиков…

Я покачала головой, не давая Шону закончить. Поможет ли людям то, что я знаю о пришельцах? Или нет? А если да — то как? Что если Агата намеренно упустила в своём рассказе важное звено, которое мне ещё не известно, и которое может сыграть важную роль в будущем… Что, если узнав «а», Сопротивление узнает и «б» — узнает уже без меня, и решит разыграть мою карту… Если Шон прав — и Кейн до сих пор не оставил меня в покое, если это он продолжает меня искать — и искать с одной целью, то…

Я отвела взгляд, полный тоски, в сторону признавая, что в этом случае Кейн охотится за мной не просто так — не от большой любви, а по каким — то своим, не понятным причинам. Что, если им для размножения подходят не каждое тело? Что если должна быть какая — то совместимость, вроде резуса — фактора у людей…

Ведь не даром Кейн попробовал моей крови и уже после этого принялся «ухаживать». Закрыв глаза, я на минуту себе представила, что может случиться, если боссы Сопротивления узнают об этом…

В лучшем случае, меня запрут на всю жизнь в лаборатории, в худшем… об этом даже страшно было думать. И всё же, я не могла об этом не думать, прекрасно понимая, что не хочу этого — не хочу жертвовать своей жизнью во благо человечества. Малодушие? Пожалуй… Слабохарактерность — согласна…

Но, в конце — концов, я не была ни Суперменом, ни Бетменом — я была обычной двадцатилетней девчонкой, которой просто хотелось жить.

— Лина, я обещаю: я сумею тебя защитить, — Шон взял меня за руку, пытаясь придать сил. — Не бойся, девочка…

А я, посмотрев ему в глаза, прямо спросила:

— Ты уверен в том, что сейчас мне обещаешь? — встретившись с ним взглядом, я глубоко вздохнула и, набрав воздуха, честно добавила: — Уверен, что цель оправдывает средства? И что спасение многих жизней стоит одной загубленной?

— Алёна… ‚ — опешил Шон. — Девонька, мы хотим только помочь. ты хочешь только помочь, — покачала я головой. — Но не говори за всех.

Морпех напряжённо вглядывался в моё лицо где — то с полминуты, затем с силой прижал меня к себе.

Лина…

А я позорно заплакала.

Я понимала, что выхода, как пела группа Сплин в моём далёком детстве — выхода нет… Нигде нет. И всё же так не хотелось сдаваться.

— Тебе надо будет самостоятельно дойти до Наханни Бьют, — прошептал Шон будто — бы через силу. — Ты у меня девочка осторожная… умная и хитрая — у тебя всё получится.

Не разжимая объятий, морпех добавил:

— Я подготовлю тебе рюкзак с «подарками» к следующей вылазке. Твоя задача: надёжно спрятаться после отхода группы и покинуть город не позднее трёх-четырёх часов после того, как мы отойдем… Справишься?

Улыбнувшись сквозь слёзы, я слабо кивнула.

— Попробую.

А что мне ещё оставалось?

Космическая станция пришельцев.

Вынырнув из воды, я провела мокрыми руками по лицу, смывая с него пену…и в то же время, пытаясь примириться с тем, что случилось уже на следующий день после нашего разговора. Шон — единственный человек на всём белом свете, которому я доверяла больше чем себе, не сдержал своего обещания.

Я до сих пор не знаю, что изменилось за одну эту короткую ночь, но только уже утром морпех шепнул мне, что «свободное плавание» для меня ненадолго откладывается — он потом предупредит, когда всё будет готово… И перевёл меня из нянек для дошколят и санитарок для раненых в ударное звено своей группы. Эти ребята значительно отличались от ребят, с которыми я работала в Сиэтле: другие навыки, другая организация… Здесь не работали парами — группа не занималась проверкой «периметра» вверенной территории, а осуществляла настоящие диверсии в местах, контролируемых захватчиками.

За короткое время моего пребывания в группе, я успела побывать на Ниагарском водопаде; с вертолёта спуститься на крышу одного из небоскрёбов Филадельфии, и даже заминировать и подорвать Мат Зее! Впаде {один из мостов) в Коламбусе.

Я, прекрасно зная, что выбора у меня всё — равно нет, отдалась на волю судьбе, исполняя каждое задание как последнее. Я ведь не могла отказаться…просто не могла.

Тогда у меня вообще не было выбора. Наверное, именно это страшное ощущение захлопнувшейся ловушки помогло мне потом, когда пришлось в одиночестве шагать по глубокому снегу, умирая от голода… Помогло не сдаться, выжить.