Вуаль для Евы

Непостижимо-неромантичное определение. Дезире не смущала витиеватая формулировка. И меньше всего девушка думала о каких-то высокодуховных составляющих физического акта между мужчиной и женщиной. Она любила Адама Блейка и желала быть ближе, еще ближе к нему. Ее молодой организм бурлил гормонами и любопытством. Но он никогда не должен узнать об этом.

Она не боялась. Совсем.

— Сегодня? — взволновано спросила Дезире Вильмонт, проходя в гостиную. Адам Блейк в напряженной позе сидел на небольшом диванчике в углу комнаты. Его взгляд рассеяно прошелся по ее легкомысленному наряду. Девушка явно подготовилась. Светлое платье на бретельках едва прикрывало ягодицы, распущенные по плечам светлые локоны, лучистые, полные ожидания глаза, легкий макияж. Она старалась казаться уверенной, расслабленной и невозмутимой, но ее выдавало едва заметное подрагивание губ.

— Ты помнишь, о чем мы говорили, Дез? — тихо спросил он, когда девушка села рядом с ним. — То, что произойдет между нами, не имеет ничего общего с рассказами твоих подружек. Я не твой бой-френд.

— Я знаю, Адам. — Дезире мягко улыбнулась и взяла его руку, заглянула в непроницаемые глаза. — Родители придут только через два часа. У нас масса времени. И, если у тебя есть, что сказать, говори.

— Куда делся мой розовый заяц? — Блейк неожиданно улыбнулся, ласково сжимая ее пальчики в своей теплой ладони.

— Я сплю с ним. — Дез лукаво усмехнулась и добавила с загадочным видом. — Каждую ночь.

— Это хорошо, а то я думал, что буду первым. — улыбка Адама поблекла. Он с грустью смотрел в светлое искренне лицо девушки и испытывал мучительное сомнение. — Прости меня. Я хотел бы найти другой способ. Но здесь его не существует. Мне очень жаль.

Дезире нахмурилась, резко вскинув голову. В глазах мелькнула обида.

— Я так непривлекательна в твоих глазах, что одна мысль о… ты сам знаешь, о чем, вызывает у тебя сожаление? — Она выдернула руку из ладони Блейка и вскочила на ноги. Адам тяжело вздохнул, опуская глаза. Обреченно мотнул головой.

— Прости. — с горечью повторил он. — Я просто знаю, что ты не готова. Ты не понимаешь. Тебе будет больно, я чувствую это.

— Ну, конечно, мне будет больно! — взмахнув руками, насмешливо бросила Дезире. — Всем девушкам бывает больно в их первый раз. — смутившись, она отвернулась и медленно подошла к окну. Она одернула в сторону занавеску, взглянула на удручающий пейзаж за окном. Грязный двор и помойка в переулке. Очень романтично, как все остальное сегодня.

— Я говорю о другой боли, Дез. — подал голос Адам. Он слишком долго обдумывал ее слова. — Попроси меня, и мы все перенесем. Когда ты станешь старше, многое будет видеться иначе и проще. Ты ранима сейчас.

Плечи девушки вздрогнули от нервного сдерживаемого смеха.

— Да в сорок лет мне действительно будет плевать. На все и вся. И на тебя, в частности. — неожиданно ее голос смягчился, в нем послышались надрывны нотки. — Я верю, что ты искренне заботишься обо мне. Я знаю тебя с тех самых пор, как впервые начала осознавать реальность. Мама рассказывала, что первым моим словом было не "мама" и не "папа". Я назвала твое имя. Словно всегда знала его. И сейчас желая меня защитить, ты сам причиняешь боль. Я рождена для тебя. Для того, чтобы быть с тобой. Так почему же ты отталкиваешь меня?

Она слышала, как скрипнул диван, когда он встал. А потом шаги Адама за своей спиной. Дезире закрыла глаза, чтобы удержать подступающие предательские слезы.

— Прости. — шепнул его голос, и она почувствовала его дыхание на своей щеке, когда он склонил голову и положил подбородок на хрупкое вздрагивающее плечико. Горячие сильные руки обвили ее талию, и она перестала дышать, по-прежнему крепко закрыв глаза. — Так мало смысла в моих словах. Смешные рассуждения, нелепые объяснения причин. И хотя мы давно знаем, что являемся одним целым, этот последний шаг сложен и для меня.

— Почему? — хрипло спросила Дезире. — Ты знаешь все, все на свете. Все тайны Вселенной. Измерения. Мысли людей. Их мотивацию. И боль.

— Наверно, сложность состоит в том, что и для меня все будет впервые. Это правда. Я должен был сказать. — на одном дыхании выдал он. И Дезире почувствовала, как сразу расслабилось его тело. Что за бред? Она быстро обернулась, внимательно взглянув в темные глаза, в глубинах которых мелькали знакомые серебряные искры.

— Ты хочешь сказать, что пройдя сквозь все измерения, прожив в каждом определенный промежуток времени, ты ни разу не был с женщиной?

Она изумленно смотрела на него. Адам отрицательно мотнул головой. Ей захотелось рассмеяться. И впервые девушке показалось, что Блейк врет.

— Как это возможно, Адам? Ладно, Бог с ним с четвертым, наполненным духами и уродами, и даже пятым с голограммными девами, вроде Фреи, но здесь, Адам! Кем бы ты ни был на самом деле, ты не можешь отрицать, отторгать и держать под контролем законы этого мира. Законы пяти чувств, не смотря на то, что шестое является в тебе преобладающим. Сколько ты здесь? Пятьдесят лет? И ни разу не поддался соблазну? Ты — святой? Евнух? Монах? Или дело в физиологии?

Она требовала ответа, пристально глядя в глаза Блейка. Но он молчал.

— Моя человеческая жизнь не была длинной, Дез. Жизнь до возвращения в Сознание. — наконец, ответил Адам. — Ты хотела знать, почему я выбрал тебя. И когда это случилось. Наверно, мне стоит рассказать сейчас. Чтобы потом ты не обвинила меня в нечестности.

— Я вся внимание. — сморщив хорошенький носик, серьезно кинула Дезире.

— Мой путь начался в 1939 году. Нет, не удивляйся. Я уже говорил, что время существует лишь в этом измерении. Когда сознание достигает девятого уровня, оно легко может вернуться в любой из нижних миров, и в этот. В любой день и час. Я родился в 1939 году в Тибете. И ты, права… — Адам сделал паузу, едва заметно улыбнувшись. — Я прожил свою жизнь в монастыре. Как монах.

— О… — выдохнула Дез. Все встало на свои места. — А я?

— А ты был пленницей китайских варваров, пришедших в наш тихий край, чтобы насаждать коммунистический режим. Они подобрали тебя в одной из деревень, пока двигались на монастырь, в котором укрывался Далай-Лама. И оставили в живых для забавы.

— Господи, я не хочу знать, как именно они со мной забавлялись. — испугалась Дезире. Кровь отлила от ее лица. Внутри закипал гнев, но она не находила ему причин. Разве можно злиться на обидчиков из прошлой жизни?

— Они не причинили тебе зла. Не успели. — Адам нежно коснулся ее щеки. — Ты не была буддисткой, Дез. Твои родители приехали в наши края из Англии, и ты поддерживала католическую религию. Вот так удивительно складываются судьбы людей. Монах-буддист и ярая католичка оказались в плену. В одной клетке, выход из которой означал смерть или казнь.

— И что случилось? Они убили нас? — с придыханием спросила девушка. Теперь она чувствовала боль в груди. И на лице. Щеки жгло огнем. Хотелось закрыть уши ладонями и убежать, но она осталась. Правда спасет мир?