Вуаль из виноградных лоз

— Прочитай письмо, — произнесла я, после того, как Зено не двинулся с места, и тишина стала слишком громкой.

Я взяла письмо из рук Ахилла и протянула Зено.

— Тебе нужно это прочитать.

Зено посмотрел на меня с сомнением в глазах, но затем подошел к свету и начал читать.

Я встала рядом с Ахиллом, который замер, не отводя глаз от своего брата. Я взяла его за руку и сжала ее. Слышала, как его дыхание прервалось, но продолжила смотреть на Зено. И я заметила тот момент, когда его лицо побледнело, а руки задрожали, заметила, когда он замер, и каждый мускул на его теле напрягся. Он прочитал письмо дважды, прежде чем поднять голову.

— Нет, — произнес он, его голос был низким, словно пропитанным ядом, — Что это? — огрызнулся он и поднял письмо в воздух. — Это все неправда!

Зено покачал головой, и я почувствовала, как Ахилл задрожал. Но это было не из-за страха или печали; он был зол. Я могла чувствовать ярость, которая исходила от него.

— Это неправда! — выплюнул Зено.

— Мой отец не лжец, — ответил Ахилл, сквозь стиснутые зубы. — Он никогда не лгал.

Зено потряс письмо, а его лицо покраснело еще больше.

— Ну, судя по тому, что здесь написано, он не был твоим отцом.

— Зено! — крикнула я, вставая перед Ахиллом, дыхание которого ускорилось.

Они не отрывали глаз друг от друга. Мой взгляд метался между ними. Я была так глупа, не замечая этого сходства раньше. Потому что определенно они были братьями.

— Зено. Посмотри на него. У вас похожие глаза, один рост… Боже, он твой брат. Ты должен это видеть! Его отец не лгал. Зачем ему это?

— Из-за денег? Что бы у его одинокого, отсталого сына, был статус после его смерти? Потому что он ненавидел моего отца? Или еще по какой-либо причине?

— Мой отец не стал бы этого делать, — произнес Ахилл.

Я вздрогнула от того, каким угрожающим был его голос. Он был тихим, застенчивым и робким мужчиной. Он никогда прежде не говорил в таком тоне.

Зено сделал шаг вперед.

— Ты не мой брат, черт возьми! Твой отец был лжецом, и вы оба ничто! — он смял письмо и бросил его на пол.

Этого было достаточно, чтобы Ахилл сорвался. Когда скомканная бумага упала на другую сторону комнаты, Ахилл обогнул меня и повалил Зено на пол. После чего Ахилл ударил Зено прямо в лицо. Они были равны по силе и росту, поэтому вскоре Зено нанес ответный удар.

На пол брызнула кровь, когда они стали колотить друг друга.

— Стоп! Прекратите! — закричала я, бросаясь вперед, чтобы их разнять.

Но Ахилл и Зено были словно одержимые, осыпая друг друга ударами.

— Прекратите! — закричала я так громко, как только смогла.

Я схватила Ахилла за руку, слегка оттолкнув его назад, и они разошлись.

Зено поднялся на ноги и вытер кровь, сочащуюся из ран на губе и носу. Его волосы были растрепаны, а костюм порван. Его глаза были дикими, когда он указал на Ахилла и выплюнул:

— Собирай свои вещи и проваливай с моей земли. Ты не мой брат и никаких денег от меня не получишь! Тебе повезло, что твой отец умер, или я засудил бы его за клевету! А теперь вали к черту!

Зено скрылся за дверью, и мне пришлось встать перед Ахиллом, чтобы помешать ему побежать вслед за ним. Он вырвался из моей хватки, бросился в угол комнаты и поднял с пола письмо своего отца, затем положил его на кровать и попытался разгладить страницы.

Именно этот момент сломил меня больше всего. Окровавленный и в синяках, сбитый с толку мужчина, отчаянно пытающийся удержать единственного отца, которого он когда-либо знал, того, кто только что сообщил ему, что он не был его настоящим отцом.

Страницы начали покрываться пятнами крови, поэтому я подбежала и осторожно убрала его руки от письма. Он посмотрел на меня безумными и мокрыми от слез глазами. Его губа была рассечена, а под глазом начал образовываться синяк.

— Мое письмо, — прохрипел он так мягко, что это уничтожило меня. — Мне нужно сохранить его.

— Знаю, — произнесла я. — Но ты испачкаешь его в крови.

Ахилл так быстро убрал руки за спину, будто страницы были в огне. Он стоял посреди комнаты, озираясь по сторонам, совершенно потерянный. Он с трудом переводил дыхание, пока его слезы продолжали литься.

Отложив письмо, я встала перед ним и заключила его лицо в ладони. Вначале он не смотрел на меня, но потом вздохнул и встретился со мной взглядом.

— Мы уедем, — произнесла я. — Он бросил на меня непонимающий взгляд. — У моей семьи есть вилла на окраине Пармы. Мы можем взять старую машину твоего отца и уехать сегодня же вечером. Какое-то время нам придется отсидеться там, а потом мы решим, что делать дальше. Давай уедем. Только ты и я. Мы попросим Элизу и Себастьяна присмотреть за лошадьми. Хорошо?

Ахилл тяжело дышал, но кивнул, прижимаясь щекой к моей ладони. Я растаяла, слезы текли по моим щекам, когда он искал моего утешения. Я наклонилась вперед и прижалась своим лбом к его.

— Мне нужно вернуться в дом, чтобы переодеться и взять кое-какие вещи. Ты пока собери сумку. Я скоро вернусь, а потом мы уедем. Хорошо?

— Хорошо, — прошептал он.

Он откинул голову назад, вглядываясь в мое лицо. Грусть в его глазах была душераздирающей.

— Мы пройдем через это, amore, — сказала я, осторожно целуя его в губы. — Я люблю тебя.

Он поцеловал меня в ответ.

— Я люблю тебя навечно.

«Ti amo per sempre».

Я заставила себя развернуться и побежала обратно в особняк. Мне было интересно, какое объяснение Зено дал гостям, если он вообще вернулся. Хотя мне было все равно; я просто продолжала бежать. Оказавшись в своей спальне, переоделась в джинсы и свитер и сложила в сумку столько вещей, сколько смогла. Я надела пальто и ботинки и направилась обратно в коттедж. Мысли о том, каким разгневанный был Зено и каким сломленным был Ахилл, кружили в моей голове, пока я бежала к винограднику. То, как они избивали друг друга, подстегиваемые взаимной болью.

Это был полный бардак.

Все это было такой неразберихой.

Когда я вошла в дом Ахилла, там было тихо.

— Ахилл? — позвала я, бросаясь проверять каждую комнату.

Я побежала в амбар, затем в конюшню в поисках его.

А потом я заметила, что старая машина его отца пропала из гаража. Я покачала головой, поворачивая к дому. «Он не мог. Не мог оставить меня. Не мог уехать без меня».

Я ворвалась обратно в дом. Мое сердце разрывалось, когда я начала догадываться о том, что же произошло. А потом на одной из подушек его кровати, на той, на которой спала я, лежала записка… рядом с единственной белой розой.