Вуаль из виноградных лоз

— Ti amo per sempre, — прошептал я.

— Я тоже буду любить тебя вечно, — ответила она с улыбкой.

Я опустился по ее телу ниже, целуя каждый дюйм ее оливковой кожи. Провел языком по ее груди, и от этого прикосновения Кареса выгнулась. Я продолжил двигаться вниз, пока не достиг вершины ее бедер.

Спина Каресы выгнулась, когда я опустил свои губы между ее бедер и поцеловал ее в самую чувствительную часть. Стон сорвался с ее губ. Звук, вкус и ее тепло — все это подстегивало меня, мой язык облизывал, а мои губы сосали, когда ее руки зарылись в мои волосы. Мои ладони пробежали по ее плоскому животу и вниз по бедрам, пока я все ближе и ближе подводил ее к краю. Я не хотел останавливаться. Я не хотел слышать, как крики ее удовольствия прекращаются. С задыхающимся криком, Кареса откинула голову назад и сильнее сжала мою голову. Мой язык был на ней, пока она разрывалась от удовольствия, пробуя ее, пока ее руки не направили мою голову наверх.

Карие глаза Каресы блестели, ее щеки покраснели.

— Я хочу тебя, — произнесла она, опрокидывая меня на спину.

Она забралась на меня сверху и оседлала мои бедра. Мои руки легли на ее талию, когда она направила меня в себя и медленно опустилась. Мои глаза закрылись, когда я почувствовал ее, дюйм за дюймом, пока не погрузился полностью. Кареса наклонилась вперед и нашла мои губы своими. Я застонал, когда ее язык скользил поверх моего, она задвигалась, ее бедра раскачивались медленно и глубоко. Ее губы оторвались от моих, и я открыл глаза, чтобы увидеть ее лицо прямо перед собой. Ее рот был открыт, а ее взгляд был отрешенным, но она прошептала:

— Я люблю тебя, Ахилл. Всем своим сердцем.

— Я тоже люблю тебя, — простонал я, когда ее бедра начали двигаться быстрее.

Мои руки на ее талии направляли ее движения, когда почувствовал, как внутри меня нарастает давление собственного освобождения.

— Mi amore, — прошептал я, когда ее дыхание стало прерывистым, а движения судорожными.

— Ахилл, — ахнула Кареса, когда мои руки сжали ее бедра.

А потом она вскрикнула от удовольствия, увлекая меня за собой через край. Свет взорвался у меня перед глазами, когда я застонал от облегчения, пытаясь отдышаться.

Кареса упала на мое влажное тело, ее кожа была горячей от тепла камина, а волосы влажными от напряжения. Она дышала у изгиба моей шеи, пока мои руки отказывались ее отпускать.

Через несколько минут, я отпустил ее, и она легла рядом со мной, положив голову мне на плечо. Я пробежался костяшками пальцев по ее руке, счастливый от того факта, что она вернулась. Что она снова рядом со мной, в моем доме, рядом с камином, который она сохраняла до моего возвращения.

— Mi amore, — позвал я, мой голос был хриплым.

— Ммм? — Кареса звучала сонно.

— Ты разлила вино за меня?

— Тебя не было, — мягко прозвучала она. — Я не могла позволить пропасть урожаю этого года. Я… — она сделала глубокий вдох, подавляя зевок. — Не хотела, чтобы у тебя не получилось.

Пока она не уснула, я сказал:

— Amore?

— Да?

— Дата свадьбы все еще назначена на канун Рождества.

Голова Каресы подпрыгнула от моих слов.

— Что ты сказал? — спросила она.

Я поднял ее левую руку и оставил поцелуй на бриллианте, улыбаясь.

— Оно выглядит лучше, чем то кольцо из виноградной лозы, которое я подарил тебе недели назад.

— Я не забыла об этом, — сказала она, отпуская взгляд. — Оно… оно все еще у меня, Ахилл. Я положила его на подушку, будто ты всегда рядом.

— Кареса, — простонал я, потом засмеялся. — Мое кольцо тоже все еще у меня. В моем бумажнике. Я постоянно ношу его с собой.

— Правда? — мягко спросила она.

— Всегда, — я повернулся лицом к ней и провел пальцем по ее щеке. — Выходи за меня в канун Рождества. Как за Са… Савона, — я заикался, эта фамилия странно звучала из моих уст. — Поженимся в Дуомо, как принц и герцогиня, перед Богом и обществом. Выходи за меня, потому что я не смогу быть без тебя. Выходи за меня, потому что ты моя вторая половинка, и я никогда тебя не отпущу, — на моих губах появилась улыбка. — Твои родители уже здесь, приглашения разосланы. И у тебя уже есть платье.

Ее глаза заблестели.

— И моя вуаль из виноградных лоз.

— На твоей фате виноградные лозы? — спросил я, сердце в моей груди заколотилось.

— Я всегда об этом мечтала, — она улыбнулась. — В детстве я представляла себе шелковые виноградные лозы, вплетенные в испанскую кружевную вуаль, — она глубоко вздохнула и положила голову на мое плечо. — Потому что Бог знал, что я найду тебя. Найду тебя, когда буду возвращаться домой, среди виноградных лоз.

И до того, как погрузиться в сон, она прошептала:

— И да, я выйду за тебя в канун Рождества. Я бы вышла за тебя сегодня, если бы могла. Не могу ждать долго, чтобы стать твоей женой.

Кареса этого не видела, но я улыбнулся шире. Она не могла этого почувствовать, но сердце в моей груди взорвалось. И она никогда этого не узнает, но она вернула меня к жизни. Подарила мне надежду, подарила благословление, но самое лучшее, она подарила мне себя.

Однажды я спросил ее, что я мог бы ей дать; и она ответила, что она просто хочет меня.

А я хотел ее.

Идущую ко мне по проходу собора в белом кружевном платье.

С вуалью из виноградных лоз.

Такой, какой ей всегда суждено было быть.

Глава 17

Кареса

Флоренция, Италия

Канун Рождества

— Et voila!⁶⁶ — громко объявила Джульетта, снимая кусок ткани с зеркала в пол.

Я моргнула, приходя в себя. Я видела это платье до этого уже много раз. Но сегодня все было по-другому. Потому что сегодня я выходила замуж за Ахилла, новоиспеченного принца Италии. За любовь всей моей жизни, который недавно занял свое место в исторических книгах наследия Дома Савона.

Я позволила своему взгляду опуститься по идеальному, облегающему белому кружевному платью с длинными рукавами, и по простому кольцу, которое надела на левую руку. Мои волосы были собраны сзади в легкую укладку. Макияж был безупречен — глаза были подведены коричневыми тенями, губы и щеки были розовыми. В уши я надела белые бриллиантовые гвоздики. А единственным предметом, который был украшением всего образа, — была вуаль.

Моя идеальная, украшенная виноградными лозами вуаль.

— Кареса, ты выглядишь прекрасно, — сказала моя мама, стоя рядом со мной.

Она подняла мою руку и оставила поцелуй на обратной стороне ладони.

— Спасибо, мама, — ответила я, пытаясь не заплакать.

Затем подошла Мариэтта и обняла меня.

— Моя Кареса! — драматично произнесла она. — Ты выглядишь потрясающе!

Я улыбнулась своей лучшей подруге. Ее светлые волосы были забраны назад в низкий пучок. И она выглядела сияющей в своем лавандовом платье подружки невесты.