Введение в чтение Гегеля

Этот Человек живет в Обществе и своим коллективным действованием создает Государство, преобразуя его путем последовательного отрицания складывающихся форм. Это преобразование Государства и, стало быть, Человека-Граж- данина и есть реальная всеобщая история, описанию которой посвящена глава VI, заканчивающаяся Наполеоном и наполеоновской Империей.

Но созидая Историю, Человек раскрывает сам себя в этом созидании и с его помощью. Последовательное самораскрытие Человеком себя себе самому составляет всеобщую идеальную Историю: историю религий, искусств, литератур. Она разбирается в главе VII, составляющей таким образом параллель главе VI, и подводит к философии самого Гегеля.

Эта последняя рассматривается в главе VIII, описывающей, стало быть, заключительный период Истории — совершенное само-понимание Человека.

II

DER GEIST /ДУХ/ (раздел С, глава VI)

Введение (р. 313–336 /с. 233–235/)

Гегель начинает (подраздел А) с изучения Мира, в котором господствует Господин. Это Мир античной Греции. Ибо Господин — не только рабовладелец. Он еще и гражданин Государства (аристократического; полис). Он также член Семьи.

Семья представляет собой человеческую семью, так как ее члены (мужского пола) борются за признание и владеют рабами: они, стало быть, Господа.

Как на основе господских Семей образуется Общество, античное Государство? Волей Тирана, который «знает» и воплощает в жизнь волю всех («всеобщую волю»), Народа, делая это против воли отдельных лиц /particuliers/, которые, однако, сплачиваются вокруг него. Великий политический деятель создает Государство из коллективной невоплощенной, почти животной воли людей волей собственной, каковая и есть Тирания; волей, запредельной добру и злу. Его воля — это воление Всеобщего, упраздняющее волю Отдельных лиц как таковых. Тогда последние становятся честными законопослушными /loyaux/ Гражданами, которые своими единичными действиями воплощают всеобщие (политические) цели. Они не являются рабами Тирана, который — вовсе не их господин, но их бог. Здесь нет борьбы не на жизнь, а на смерть: одни отождествляют себя с тираном, других устраняют физически. Тиран (Государство) есть воплощение «всеобщей воли» граждан.

Это отношение /attitude/ ущербно: ущербность как раз в том и состоит, что здесь нет борьбы за признание, а значит, нет и опосредования. Граждане подчинились «инстинктивно». Тирания неустойчива и недолговременна. Тирана устраняют, ибо коль скоро Государство основано, оно поддерживает себя само и в Тиране не нуждается. И тогда наступает время господства (Herrschaft) Законов (описанных в подразделе А), которые принимаются честными гражданами «законопослушно» (без критического рассмотрения, без «рефлексии»). Для законопослушного Гражданина законы существуют, и этим все сказано; или даже так: они — божественного происхождения. В этом — несовершенство данного отношения /attitude/. Законопослушный Гражданин без Борьбы принимает Тиранию и Общество (аристократическое), образующееся на этой основе. Закон для него — это Nicht- Getan-haben /несделанное/, что-то природное или божественное, то, что он получил в готовом виде, а не создал сам посредством волевого осознанного действования.

Под конец своей истории античное Государство есть подавление, чему свидетельством — деспотизм римских Императоров, которые воплощают «Истину» античного Государства. Оно не устоит перед волей народов /gens/, [53] пришедших к понятию свободы, т. е. Рабов, ставших христианами. Они отказываются сражаться за биологическую персону Императора, отказываются признавать его волю верховной. Так заканчивается античный Мир.

Подраздел В посвящен анализу развития христианского Государства, образованного Рабами, пришедшими к абстрактной идее свободы (Verstand /рассудок/). Рабская мысль достигает высшей точки: 1) в христианском трансцендента- листском богословии; 2) в Науке (прежде всего в ньютоновской физике). Диалектика главы IV, подраздел В: «ножницы» между действительностью рабства и абстрактной идеей свободы; Стоицизм, Скептицизм, Христианство (равенство в рабстве Господина и Раба); быть рабом Божьим — выше этого рабскому мышлению не подняться. Отсутствие интереса к Обществу (Интеллектуал главы V).

53

Gens, gentes в отличие от «народа» (populus) — это «люди», «чьи-то люди», т. е. члены дружины, следующие за «вождем» — предводителем — со своими семьями, варвары; они, вполне возможно, уже христиане, но это еще не populus cristianus(прим. перев.).

И тем не менее существует христианское Общество, христианское Государство. Господа стали христианами, они больше не признают верховенства воли Императоров, у них больше нет рабов. Но эта «христианская» Революция не сопровождалась подлинной Борьбой за признание; античное Общество почило естественной, не насильственной смертью. Христианское Общество составили псевдо-Господа без рабов (Знать) и псевдо-Рабы без господ (Буржуа); и те и другие признали себя рабами Божьими.

Наконец, в подразделе С дан анализ современного (1807 год) мира, точнее немецкого Идеализма, который зарождается в лоне наполеоновской Империи. Христианство осталось позади.

A. Der wahre Geist, die Sittlichkeit /Истинный дух, нравственность/ (p. 317–346 /с. 235–260/).

a. Die sittliche Welt /Нравственный мир/ (p. 318–330 /с. 236–246/).

Здесь Гегель описывает античный Мир, тот, в котором проходит деятельная жизнь Господина-гражданина: Государство (полис), Семью.

В античном Государстве индивид — действительно индивид только там, где правит «божественный Закон», иначе говоря, закон Семьи. В действительной, или политической, плоскости «человеческих Законов» он — всего лишь индивид вообще, сам по себе значения не имеющий.

Переход от биологического (животного) семейства к человеческой Семье. Положение семьи в язычестве. Семья противостоит Государству как Пенаты — Богам города. В античном мире (мире Господина) индивид значим как отдельное лицо исключительно в лоне Семьи. В то же время стремление приобрести богатство и власть для семейства и с его помощью делает Семью и семейную жизнь человеческими.

В лоне Семьи реальное человеческое действие совершается отдельным лицом и в интересах отдельного лица /va du particulier au particulier/, каковое при этом считается Всем /Tout/. [54] Отсюда Культ мертвых. Ибо смерть есть завершенная всеобщность /totalite/ (индивидуализация через смерть); почитается не природная, животная единичность (труп), но единичность, помещенная смертью по ту сторону Вожделения, по ту сторону hie et nunc; всеобщность, отрешенная /qui transcende/ от инстинкта и всего природного. И к тому же, Общество (Государство) проявляет интерес к Tun, к дей- ствованию индивида, тогда как для Семьи имеет значение только его Sein, его простое и чистое бытие, другими словами, его ничто и смерть. Ибо бездействующий человек — все равно что мертвец. И в той мере, в которой человек является не-гражданином, но отдельным частным лицом, он — бесплотная тень, он — мертвец. Смерть на поле брани — это деяние Гражданина; смерть в своей постели есть реализация индивида как члена Семьи. В первом случае смерть опосредована сознанием того, кто рискует своей жизнью, во втором — сознанием других, тех, кто остается и обставляет смерть Ритуалами. В этом недостаточность семейного отношения /attitude/: оно ниже по рангу, потому что здесь нет самосознания. Совершается переход к плану бытия, Sein, [55] т. е. к порядку божественному: верят в какое-то иное сознание, умершего, вообще, во что-то потустороннее, божественное, «священное». Мертвый, хотя он не живет и не действует, обладает властью. Собрание мертвецов = Традиция, все божественное. Дух (Geist) = Gemeinwesen /общественность/ (общее, совместное существование, общность или общее дело); он существует в качестве Regierung /Правительство/, государственного Правления. Отрицание Единичности /Particularite/; стало быть, характерным воплощением Духа в данном случае будет Армия. Ведя Войну, Государство напоминает Единичностям об их «абсолютном Господине», Смерти, «приводит в чувство», лишая ощущения «естественной» защищенности. [56] В войне и посредством войны Само Государство укрепляется как индивидуальность (по отношению к другим народам). В то же время война очеловечивает, ибо несет с собой отрицание: прогресс посредством войн. Семья — накопительница сил для Государства, собственное действование которого — Война — отрицает Семью, так как убивает ее членов.

54

Всеобщей сущностью: «…поступок, который охватывает все существование кровного родственника и своим предметом и содержанием имеет его — не гражданина, ибо этот последний не принадлежит семье, и не того, кто должен стать гражданином и потерять значение „этого" единичного, а его, „это" принадлежащее семье единичное как некоторую всеобщую сущность, отрешенную от чувственной, т. е. единичной действительности, — такой поступок касается уже не живого, а мертвого…» (с. 239) (прим. перев.).

55

«Diese Allgemeinheit, zu der der Einzelne als solcher gelangt, ist das Reine Sein, der Tod; es ist das unmittelbare naturliche Gewordensein, nicht das Tun eines Bewuptseins» — «Эта всеобщность, которой достигает отдельное лицо как таковое, есть чистое бытие, смерть; это есть непосредственная естественная завершенность становления, а не действование сознания» (с. 239) (прим. перев.).

56

«…hat die Regierung sie in ihrem Innern von Zein zu Zeit durch die Kriege zu erschuttern…» — «…правительство должно время от времени внутренне потрясать их посредством войн…» (с. 341) (прим. перев.).

Три типа взаимоотношений внутри Семьи: между Мужчиной и Женщиной, Родителями и Детьми, Братом и Сестрой.

Первый лишен человечности: взаимное «признание» Мужчины и Женщины носит чисто природный характер (животная сексуальность). Людьми их делают только воспитание ребенка и общий труд (семейное достояние).

Несовершенство взаимоотношений второго типа: отец испытывает Ruhrung /умиление/, видя, как развивается сознание ребенка, а ребенок видит, что получает свое «в себе» («натуру», «характер») от сознания исчезающего, и иного, нежели его собственное. [57]

57

«Оба эти отношения остаются внутри процесса перехода и неравенства сторон, которые участвуют в них» (с. 242) (прим. перев.).

Третий тип: взаимоотношения Брата и Сестры. У них — одна и та же кровь, но они не вожделеют друг друга (во всяком случае они превосходят Вожделение, отрицают его, чем и объясняется подлинно человеческий характер их взаимоотношений). Сестра как таковая в высшей мере предвосхищает нравственное сознание: в лице сестры семейное существование достигает своей вершины, по сравнению с остальными членами семьи в ней меньше всего «природного».

Женщина, коль скоро она занята исключительно делами Семьи, вообще ниже Мужчины, занятого политикой. Высшее проявление женственности — это отношение сестры к брату: никаких биологических влечений (они подавляются), бескорыстная любовь к брату, т. е. приписывание его Sein (чистому бытию) безусловной ценности. Это наиболее беспримесное отношение, наиболее свободное от всех «природных» связей. Сестра замкнута на бездеятельном Бытии (Sein) брата, ей ничего от него не надо, вот почему его смерть ничего для нее не меняет.**

Это отношение неустойчиво: брат покидает Семью и начинает жить по «человеческому Закону» Города, как гражданин; сестра же становится женой и матерью, оставаясь под «божественным Законом». (Оба превосходят и отрицают названное отношение, что объясняется только тем, что по сути оно было сексуальным — подавленным, а затем вытесненным). Божественный Закон = высшей ценностью считается Единичное; человеческий Закон = высшей ценностью считается Всеобщее (= Государство). Действие гражданина является всеобщим, действие члена Семьи — единичным («частным»).