Введение в Новый Завет Том I
Шрифт:
Насыщение 5000 и хождение по воде составляет единство во всех четырех Евангелиях. Вариант чуда о насыщении в Ин и наличие (возможно) еще одной формы его как насыщения 4000 в Мк 8:1–9 [189] (также Мф) наводит на мысль об очень ранней традиции, которая неоднократно адаптировалась в период проповеди. Перед нами интересный пример многоуровневого смысла. Самый очевидный смысл: Иисус использует свою божественную власть ради голодной толпы, которую Ему стало жалко. Есть, однако, и ветхозаветные аллюзии: например, насыщение Елисеем ста человек хлебами (4 Цар 4:42–44) и, возможно, ниспослание манны во времена Моисея («пустынное место» в 6:32); хождение Иисуса по воде может быть намеком на переход израильтянами Чермного моря посуху. (Впоследствии церковь усвоила и очень активно разработала такую традицию осмысления евангельского рассказа в свете ВЗ.) В свете церковной евхаристии читатели Мк могли усматривать еще один смысловой пласт: действия Иисуса в 6:41 предвосхищают Тайную вечерю (14:22–23), где хлеб интерпретируется как Его тело [190] . Как часть этой символики или само по себе, умножение хлебов можно рассматривать как предвосхищение мессианского пира. Таким образом, чудеса Иисуса, подобно притчам, поливалентны; более того, чудо может играть параболическую роль.
189
R. W. Fowler, Loaves and Fishes (SBLDS 54; Chico, CA: Scholars, 1981) пытается доказать, что Марк составил 6:30–44 на основе традиционного 8:1–9.
190
Трапеза с хлебом и рыбой стала
Во втором чуде (хождение по воде) Марк описывает своего рода богоявление; на божественность Иисуса намекает не только необычайность чуда, но и ответ Иисуса («это Я», 6:50) [191] . Тем трагичнее, что сердца учеников остались слепы: они не сделали должных выводов ни из этого чуда, ни из умножения хлебов (6:52). Затем идет Марково резюме (6:53–56) о восторге галилейских сельчан по поводу Иисусовых исцелений, подчас совершавшихся лишь в результате прикосновения к Его одежде. Однако евангелист намекает, что такой восторг не есть подлинное понимание или подлинная вера.
191
Об использовании ego eimi как божественного имени см. ниже, главу 11. Возможно, в Мк мы видим зарождение такого словоупотребления в преданиях об Иисусе.
Спор о ритуальной чистоте (7:1–23)– еще одна иллюстрация непонимания. Несмотря на все чудеса, фарисеев и книжников, пришедших из Иерусалима, больше всего беспокоит то, что некоторые ученики Иисуса не соблюдают ритуальную чистоту (понятие, которое Мк объясняет в 7:34). В ходе спора Иисус обличает такую узость как человеческое предание, которое пренебрегает подлинным смыслом заповеди о чистоте сердца. Отношение к Закону, отраженное в 7:8, 15, видимо, в своей основе восходит к Иисусу, а вот импликация («…тем самым Он объявляет чистой всякую пишу», 7:19, КП), по мнению многих ученых, выведена уже в ходе развития традиции. Если Иисус столь ясно высказался с самого начала, непонятны ожесточенные дебаты по поводу кошерной пищи, которые мы видим в Деяниях и посланиях Павла [192] . С враждебностью иудейских властей резко контрастирует вера сирофиникиянки (7:24–30) из земли Тирской. (Очевидно, Мк не случайно ставит рядом эти два эпизода: спор о пище и удивительная вера язычницы, по своей инициативе пришедшей к Иисусу; это были два основных вопроса, по которым ранние христиане расходились во мнениях.) Некоторым читателям не нравится ответ Иисуса (7:27): далеким от эгалитаризма образом Он отдает приоритет иудеям («детям») перед неиудеями («псами») [193] . Это отражает неспособность принять Иисуса как иудея своего времени. Павел тоже ставит иудеев первыми (Рим 1:16), а 1 Петр 2:10 вторит ВЗ в том отношении, что язычники не имеют статус как народ. Если дочка сирофиникиянки излечивается на расстоянии, следующее чудо, излечение глухонемого (7:31–37), сопровождалось непосредственным контактом со страждущим: Иисус вкладывает ему пальцы в уши, мажет своей слюной его язык и произносит арамейское слово (транскрибированное Марком) «эффата» [194] . Мк отмечает, что сам Иисус повелевал молчать о своих чудесах, но люди, переполненные восторгом, нарушали этот запрет.
192
Например, Гал 2:11–14; Рим 14:14–21; Деян 10:14–15. См. различные точки зрения у N. J. McEleney, CBQ34 (1972), 431–460, и Н. R"ais"anen, JSNT 16 (1982), 79–100.
193
Некоторые переводчики пытаются передать наличие в греческом оригинале уменьшительного суффикса: «собачки». Это мало что меняет: в этот период уменьшительные формы (более частые в Мк) часто не влияли существенным образом на смысл.
194
См. выше, сноску 19 относительно 5:41. Только в Мк и Ин (9:6) есть чудо со слюной. Не был ли этот элемент удален в других направлениях евангельской традиции, чтобы его не поняли как колдовство?
Хотя первоначально насыщение 4000 (8:1–9) могло быть дублетом более раннего эпизода, здесь оно подчеркивает силу Иисуса. Снова чудо совершается в голодной толпе, и использование глагола eucharistein (8:6) говорит в пользу евхаристической интерпретации [195] . Следующая сцена с учениками в лодке (8:10–21) показывает, что Иисуса вряд ли примут и поймут. После всех Его дел фарисеи являются Его испытать, требуя знамения; ученики в лодке не сделали выводов из двух чудес над хлебами. Исцеление слепого (8:22–26) — параболический комментарий к данной ситуации. Зрение восстанавливается поступенчато: после первого касания слепой начинает прозревать, но предметы расплываются (такова ситуация и с учениками); лишь после второго касания слепой полностью обретает зрение (вторая половина Мк покажет, как Иисус вернет духовное зрение ученикам — через свои страдания, смерть и воскресение).
195
См. N. A. Beck, CBQ43 (1981), 49–56.
Часть 2. Предсказание о страстях, смерть в Иерусалиме, воскресение (8:27–16:8 + 16:9–20)
Тональность повествования меняется, когда Иисус трижды предрекает свою участь, — третий раз это происходит в Иерусалиме, куда Он приходит и где все должно сбыться. Во второй части Мк относительно мало чудес: Иисус словно осознает, что они не приводят учеников к пониманию. Его действия в Иерусалиме вызывают одобрение толпы и ненависть первосвященников и книжников. Те замышляют погубить Его, и Иуда помогает им арестовать Его (после Его пасхальной трапезы с учениками). Иисуса приводят на суд первосвященника и римского наместника и осуждают на распятие. После Его смерти один римский сотник признает Его Сыном Божьим. На третий день после казни выясняется, что гробница, куда положили Его тело, пуста и юноша (ангел) возвещает: Иисус воскрес, Его можно будет увидеть в Галилее.
1. Три предсказания о страстях; исповедание Петра; преображение; учение Иисуса (8:27–10:52). Вторая часть начинается с исповедания Петра, первого предсказания о страстях и последующих событиях (8:27–9:1). Уже в части I мы встречали отрицательные отзывы об Иисусе («Он — вне себя», «в Нем Вельзевул»). В сцене с исповеданием Петра (8:27–30) видно, что существовали и более позитивные мнения: будто Иисус — это Иоанн Креститель, Илия или один из пророков. Этот представитель учеников, который был с Иисусом с 1:16, даже провозглашает Его Мессией, но Иисус опять повелевает молчать, как запрещал Он и бесам разглашать Его богосыновство (3:11–12). Конечно, Иисус действительно Мессия и Сын Божий, но обращавшиеся к Иисусу подобным образом не понимали, что мессианство и богосыновство неизбежно включают страдания. Отныне Иисус начинает подчеркивать этот момент, говоря, что Ему необходимо пострадать (8:31) [196] . Возражения Петра, отвергающего такой образ страдающего Сына Человеческого, Иисус квалифицирует как непонимание, достойное сатаны. Не только самому Иисусу надлежит пострадать, но и Его ученикам (8:34–37). Иисус предупреждает (8:38), что тех, кто постыдятся Его, постыдится и Сын Человеческий, когда придет во славе Отца со святыми ангелами. Это примечательное христологическое утверждение, несомненно, относится к парусин (второму пришествию Христа), но не о том ли говорит и следующий стих («некоторые из стоящих здесь… не вкусят смерти, доколе не увидят Царства Божия, пришедшего в силе», 9:1, КП)? (Вариация в Мф 16:28: «…доколе не увидят Сына Человеческого, грядущего в Царстве своем», КП.) Или речь идет о преображении (описано в следующей сцене) — это сделало бы данную фразу менее проблематичной [197] ?
196
Большие научные споры шли вокруг трех Марковых предсказаний о страстях Сына Человеческого в Мк 8, 9 и 10 (на которые опирались Мф и Лк; плюс, возможно, независимая форма в Ин 3:14; 8:28; 12:34). Можно ли предсказать будущее? Или формулировка этих «предсказаний» окончательно
сформировалось уже после описываемых событий? См. анализ и библиографию в BDM 2.1468–1491.197
См. Nardoni, CBQ 43 (1981), 365–384. В таком случае преображение предвосхищает славную парусию. Гипотеза о том, что эпизод с преображением — проекция явления Воскресшего на служение Иисуса, не выдерживает критики. (Из чего видно, что Воскресший являлся в окружении ветхозаветных святых или что Воскресшему был какой-то особый небесный голос?) Об историчности преображения было много споров. Ясно, что оно связано с крещением Иисуса; в обоих случаях какое-то событие в жизни Иисуса стало предметом глубокой христологической рефлексии и драматизации.
Преображение (9:2–13) вызывает реакцию, которая опять же выдает недостаточность веры учеников. В Мк 1 во время крещения Иисуса глас с неба возвестил Его богосыновство; но тогда с Ним не было учеников, и до сих пор ни один последователь Иисуса не откликнулся на Его проповедь правильным исповеданием этого богосыновства. Теперь, в начале второй части Мк, когда три ученика удостаиваются лицезрения доселе скрытой славы Иисуса (см. выше, сноску 18), небесный голос снова указывает, кто такой Иисус. Эта сцена перекликается с величайшей ветхозаветной теофанией, ибо дело происходит на горе в присутствии Моисея и Илии, которые некогда встретили Бога на горе Синай (Хорив). Фраза «через шесть дней» (9:2, КП), видимо, предполагает аллюзию на Исх 24:16 (где облако окутывает Синай в течение шести дней, и лишь на седьмой день Бог взывает к Моисею). Петр неуклюже предлагает продлить пребывание, построив три шатра, подобно тому, как после синайского богоявления была сооружена Скиния (Исх 25–27; 36–38); на самом деле, он просто не знает, что сказать от испуга (Мк 9:6). Когда они спускаются с горы, разговор опять касается грядущих страстей (Сыну Человеческому должно пострадать и воскреснуть), но теперь в связи с Илией. Имплицитная идентификация Илии с Иоанном Крестителем, который пришел перед Иисусом и был убит (9:13), возможно, является результатом церковной рефлексии над взаимосвязью этих двух великих евангельских фигур в свете ВЗ.
Рассказ об одержимом мальчике (9:14–29) [198] , которого не могут исцелить ученики Иисуса, пока Тот пребывает на горе, изложена Марком на редкость обстоятельно. Симптомы характерны для эпилепсии (как прямо указывает Мф 17:15), но в евангельском мировоззрении подобное зло рассматривается как одержимость бесом. Тот факт, что ученикам не удалось совершить экзорцизм, вызывает в Иисусе горькую реакцию («о, род неверный», 9:19); нехватка веры сквозит и в просьбе отца («если можешь», 9:23). Иисус повелевает «немому и глухому духу» выйти, тот подчиняется, но у читателей остается ощущение тайны в конце (9:29), когда Иисус говорит ученикам, что «таких» можно изгнать лишь молитвой.
198
См. Р. J. Achtemeier, CBQ 37 (1975), 471–491 о том, как традиция, восходящая к Иисусу, была интерпретирована Марком.
Путь через Галилею начинается со второго предсказания Иисуса о страстях (9:30–32), которое ученики опять не понимают. (Мк 9:31 подтверждает, сколь проблематично отнести все эти предсказания к творчеству церкви: многие ученые находят в данном стихе семитские черты и древнюю традицию.) В Капернауме и позже, во время путешествия в Иудею, Иисус наставляет учеников о Царстве (9:33–10:31). Марк собрал здесь предания о важнейших, с его точки зрения, событиях и разговорах, которые предшествуют приходу Иисуса в Иерусалим на смерть [199] . Иисус учит Двенадцать не искать первенства, а служить (9:33–35). Открытость Царства отражена (9:36–41) [200] , в частности, в повелении принять ребенка (то есть малое существо) во имя Иисуса, а также в максиме «кто не против нас, тот за нас». Предостережения против соблазнения одного из «этих малых» (9:42–48) должно было восприниматься читателями Мк как актуальное и для их времени. Иисус призывает Двенадцать стать как огонь и соль (9:49–50), которые, пока не настал Суд, очищают и придают вкус.
199
Связь между некоторыми из этих наставлений, видимо, строится на цепочке ключевых слов или идей: весть о награде тем, кто хотя бы чашей воды напоил принадлежащих Христу (9:41), далее переходит в предупреждение о геенне для источников соблазна (9:42); в свою очередь, слова об огне геенны (9:48) сменяются словами об очищении огнем (9:49). Тот факт, что в 9:41 Марков Иисус говорит о принадлежности «Христу», показывает, в какой мере Мк «модернизировал» речения Иисуса.
200
Отметим высокую христологию в 9:37: «Кто Меня принимает, не Меня принимает, но Пославшего Меня», (КП).
Путешествие в Иудею, наставление народа и вопрос фарисеев составляют контекст учения Иисуса о браке и разводе (10:1–12). На основании Втор 24:1–4 фарисеи разрешали мужу выдавать разводное свидетельство (если в жене найдено «нечто противное»); раввины спорили, считать ли «противным» только очень серьезные проступки или даже пустяки. Иисус, сославшись на Быт 1:27 и 2:24 (в браке люди образуют единство), запретил расторгать брак и квалифицировал повторный брак после развода как супружескую измену. (Аналогичным образом подходили к делу кумраниты [201] ). Одна из форм запрета отражена в Мф (дважды), Лк и 1 Кор 7:10–11; поэтому вполне может быть, что Иисусу действительно пришлось полемизировать с какими-то другими иудеями по данному вопросу. Ригоризм Иисусова учения вызывал уже у ранних христиан вопросы, а потому оно быстро обросло толкованиями [202] . Мк 10:12, который добавляет запрет жене разводиться с мужем (такая ситуация вообще не предполагалась в Торе), видимо, отражает адаптацию предания к нормам языкохристианской среды, где жена могла инициировать развод.
201
Особенно 11QTa57:17–19 и CD 4:20–21. См. важную статью J. A. Fitzmyer, FTAG 79–111.
202
Так и в наши дни. Ссылаться на то, что Иисус высказал это требование в конкретной исторической ситуации, бессмысленно, ибо таковы все человеческие высказывания. Вопрос в том, считать ли это вечной и обязательной для христиан заповедью (католическое учение о венчанных браках) или идеалом, которым на практике можно поступиться, — либо относительно легко (многие протестантские церкви), либо по какой-то веской причине вроде супружеской измены (православное учение, основанное на Мф 19:9).
Иисус возвращается к вопросу о том, кто войдет в Царство (10:13–31). По мнению большинства экзегетов, учение о детях (10:13–16) призвано скорректировать ложное убеждение, согласно которому Царство требует особых достижений, способностей, поступков или статуса, тогда как требует оно лишь восприимчивости (хорошим символом которой являются дети). Если так, то Мк недалек от паулинистской доктрины об оправдании верой [203] . Но как взрослые люди могут выказать восприимчивость? Этот подтекст звучит в вопросе богача (10:17). В своем ответе [204] Иисус не отходит от ветхозаветных заповедей, но когда собеседник говорит о том, что соблюдает их, Иисус с любовью просит его продать имущество, а полученные деньги раздать нищим. Обязательное ли это условие для обретения жизни вечной или эти слова относятся лишь к спутникам Иисуса? Конечно, не все ранние христиане продавали имущество, и 10:24–27 показывает, что Иисус требует возможного лишь по божественным меркам, но не по человеческим. Жертвующие многим ради Иисуса будут вознаграждены и в этом веке, и в веке грядущем (10:29–31), но фраза «среди гонений», сказанная Иисусом или добавленная Марком, — важный реалистический штрих в описании их участи.
203
Например, Рим 3:28. Согласно другому толкованию, речь идет о возможности крещения младенцев.
204
«Никто не благ, кроме одного Бога» (10:18, КП) — трудное место. Многие видят здесь педагогику: не зови Меня благим, пока не признаешь во мне Бога. Другие придерживаются противоположного толкования: Я не Бог. Однако Мк не дистанцирует подобным образом Иисуса от Бога, поэтому заслуживает внимания третья возможность: хотя Иисус воспринимался «Богом» в нашем смысле, Марковы христиане еще не называли Его «Богом», ибо слово «Бог» для них относилось лишь к Отцу Небесному. Впоследствии применение слова «Бог» по отношению к Иисусу потребовало расширение его смысла: не только Отец Небесный, но и Сын, Который прошел земной путь.