Вверх по течению
Шрифт:
Что удивительно было лично для меня — никто из горцев на судьбу не жаловался. В смысле что таких героев… и в караул, пленных охранять. Все воспринимали эту службу как заслуженный отдых от боев. Два почетных награждения за неполный месяц несколько притушили жажду подвигов.
Через неделю я получил приказ, согласно которому рецкая штурмовая рота майора Вальда выводится из состава Броневого дивизиона и самого первого армейского корпуса и прикрепляется к выездному комиссару ЧК барону Бадонверту в качестве подразделения обеспечения. Обеспечения чего? Не сказано.
Пришла почта из Втуца. Маркграф сердечно благодарил в моем лице всех рецких егерей
Егеря, которые служили в моей физической защите при ЧК, почувствовали себя обойденными и приуныли.
Майор Вальд, то есть уже гвардии майор Вальд, что равнялось армейскому полковнику, подсказал выход из такой ситуации. Всех участников кровавой тризны занести в список роты для утверждения его во Втуце. А он, уже своим приказом возвращает их мне, но уже в качестве прикомандированных к ЧК. Конкретно к охране комиссара Кобчика.
— Хитрый ты, — констатировал я, качая головой.
— А то? — ухмыльнулся Вальд, — Неделю назад я был всего лишь армейским капитаном. Если кто сомневался в сегодняшнем указе Ремидия, то я нисколечко.
— Тогда гадай, что теперь будет дальше? — подколол его я.
— Уберут нас отсюда. Домой отправят.
— С чего взял?
— Да взгляды от штабных ловлю нехорошие. Нет, повод найдут благородный, Знамя к примеру получать из рук маркграфа… У меня же теперь отдельная часть.
— И как быстро вас отсюда уберут?
— Приличия соблюдут. Но не более того. Лишнего дня держать нас тут не будут, — ванговал Вальд на всю катушку. — Боятся они нас. Особенно тебя.
От себя я придумал для гвардейских егерей особый знак отличия. Шеврон углом вниз на левый рукав из ленты георгиевских цветов 'огня и пороха'. Такие ленты быстро нам выткали в маленькой галунной мастерской на Узловой станции. Все же безработица там еще большая. Все заработки крутятся пока вокруг железной дороги и поставок продовольствия в армию. Так что вышло даже недорого для моего кармана.
Пока егеря сортировали пленных, я по привычке занимался проверкой тылового снабжения, но пока все было в относительном порядке, насколько порядок вообще возможен в бардаке прифронтовой полосы. Скажу, что за этот месяц стал немного разбираться в запутанной кухне интендантства. Это был плюс. Нужные знания. Пригодятся по жизни.
Свободное время, которого оказалось неожиданно много, я посвятил разбору бумаг, скопившихся в сейфе почтового вагона. Еще человек Моласа через два дня на третий привозил свою папку с тем, что накопали на тыловиков адепты Ночной гильдии. А нарыли они много. Самое главное — их связи при реализации ворованного имущества. И не только на Узловой, но и в Будвице. Никто из интендантов от Ночной гильдии подлянки не ждал, а потому были излишне откровенны, даже бравировали своими связями ' в верхах'. А я все это брал на карандаш. Даже непроверенные слухи.
Отправил телеграмму принцу о том, что документы по 'Сенокосу' готовы, но в ответ прибыл за ними фельдъегерь в сопровождении пятерки дворцовых гренадер. Принял у меня папки по описи, завернул каждую в крафт — бумагу и запечатал рядом с моей печатью еще и своей. Нисколько не задержался и в тот же день отбыл обратно. Никаких письменных распоряжений он мне не доставил, а на
словах передал от кронпринца, чтобы я оставался на месте и 'ждал дальнейших распоряжений'.Уже желтый лист стал облетать с деревьев, бабье лето кончилось, и опять зарядили противные холодные дожди.
Штаб корпуса передвинулся квартировать на отбитую у царцев станцию ближе к городу и порту, а я все куковал в Троблинке, не получая иного приказа. Казалось, что меня монархи забыли на этом полустанке. Забыли, но сознательно. Просто держали в отдалении от столицы королевства, пока рассматривалось 'дело контрразведки', которое в итоге благополучно слили в унитаз. Хоть я этого заранее опасался, но все равно известие это стало для меня неожиданным. Как обухом по голове…
Слухов было много. Но достойный доверия с моей точки зрения только один. Император навестил арестованных аристократов в узилище. О чем-то с ними там беседовал с глазу на глаз минут по пятнадцать и ушел, оставив каждому дерринджер с одним патроном.
Суд не состоялся в виду самоубийства обвиняемых, 'поступивших как люди чести'. В этой империи еще бы харакири ввести для полного счастья — обелять лицо, вспоров живот намного эстетичней, чем пускать себе пулю в лоб. Соответственно не было и увольнения 'контриков' из армии 'с позором'. Их семьи получили военные пенсии согласно чину. Сыновья приняты в Пажеский корпус на казенный кошт. Дочери в институт Благородных девиц также за счет императорского министерства Двора.
Дело замяли и изъяли из военно — полевого суда ' за смертью подсудимых'. Не будешь же предъявлять претензии самому императору.
Боюсь, что такая двойственность поведения монарха еще аукнется империи. А может император просто дул на воду, ожидая окончания реформы государственной службы — всего-то пара лет осталось. Реформа ему важнее оплеухи аристократии? Или он не хотел давать против себя публичного козыря Бисерам и прочим электорам##? Гадай тут о его действительных мотивах. У него одна дорога, у нас — сорок.
Но все шито — крыто.
## Электор — выборщик. Лицо, имеющее право избирать императора. Главы наиболее крупных субъектов империи — королевств, герцогств, марок.
Функции контрразведки в ольмюцкой армии перешли к ведомству второго квартирмейстера в отдел дофронтовой разведки, который и так этим занимался уже полгода. В остальной империи пока осталось все по — прежнему.
Удивительно, но ко мне никаких претензий со стороны императора заявлено не было. Даже намека. Даже от его свитских. Как и не было погрома имперской контрразведки в Будвице с пулеметной стрельбой.
Нулевой вариант.
Так почему же я чувствую себя так, как будто меня предали?
После 'ликвидации' неприятностей для императора и отъезда его свиты (сам Оттоний решил опробовать в качестве транспорта дирижабль), меня срочно отозвали в Будвиц. Вместе с ротой гвардейских егерей.
Интенданты на радостях что избавляются от меня, подогнали нам состав с классными вагонами вместо теплушек. Вахмистр, щеголяя новенькими лейтенантскими погонами, аж лучился от счастья, распределяя их по подразделениям. Шесть вагонов третьего класса для нижних чинов и вагон второго класса для офицеров. Пара теплушек для ротного хозяйства. Вагон для личных вещей егерей. Его не хватило. Пришлось для этих барахольщиков выбивать еще одну теплушку.