Вверх тормашками в наоборот-3

– Он… сорванный, да? – спросила, заглядывая Даре в глаза. – Как? Как вам удалось его спрятать? Как не попались до сих пор? Почему он с вами?

Слишком много вопросов. Геллан напрягся, хотел предупредить Дару, но губы обметало жаром, а в голове плыло, сознание ускользало.

Дара не ответила, сделала вид, что не слышит, занята. Она не отходила от Геллана ни на шаг, тревожно вглядываясь в его лицо.

Мимеи, облепившие рану, чернели и ссыхались на глазах. Дара аккуратно сменила умершие лианы на свежие.

– Ты горишь весь, – бормотала обеспокоено и прижималась холодными губами ко лбу. – Надо как-то дотянуть тебя до чердака, чтобы ты лёг. Потерпи. Скоро вернутся Иранна и Росса, они лучше знают, что делать.

– Не надо никуда меня тянуть. Просто подержи руки на ране. Холодные. Приятно, – попросил он и, почувствовав её ладони на горячей коже, облегчённо вздохнул и провалился в беспамятство.

Глава 13 Сила и тайна

Дара

Как только Геллан отключился, прибыла подмога. Иранна хмурилась, Росса поцокала языком и провела руками над кинжалом, что валялся на земле. Мы про него и забыли. От её ладоней шёл еле приметный свет, а от кинжала – зелёные искры.

– Не опасно для стакера, – заявила уверенно. – Немного поваляется в горячке и очухается. Сейчас немного поможем.

Они тихо заспорили с Иранной, затем лендра, набрав каких-то трав, отправилась на постоялый двор. Рядом тихой мышкой присела Мила. На ней лица не было. Она, не отрываясь, смотрела на брата и молчала.

– Всё из-за меня, – подала снова голос Нотта. – Метили в горло. Мне.

– Ну, и кому ты перешла дорогу? – спросила устало. Не хотелось ни успокаивать, ни разговаривать. Певичка не ответила, губы только валиком сложила, будто её тут пытать собирались, а она вся такая героиня на эшафоте. Ну-ну.

Под руку толкнулся башкой Йалис. До этого момента он где-то сидел смирно. Видимо, не хотел высовываться при чужих людях, а как свои появились, осмелел. Вернулись все, кроме Ренна с Риной.

– Позволь, я помогу, – прогудел мой большой дурашка, и я воочию увидела, как у Нотты, что называется, глаза на лоб полезли. Она глухо вскрикнула, но мне не до объяснений было. Геллан горел – я без конца трогала губами лоб – от него веяло жаром, как от печки.

Посторонилась, понимая, что толку от меня, как от козла – молока. Йалис потыкался носом в Геллана, тот застонал сквозь стиснутые зубы. Мшист разбросал мордой бесполезные почерневшие мимеи. Ранка уже не кровоточила, но припухла по краям. И тогда Йалис прошёлся несколько раз по ране языком, тщательно вылизывая, как заботливая мама-кошка – котёнка. Геллан вначале дёрнулся, а потом затих.

– Магия мшистов, – хвастанул мой малыш и улыбнулся. Нотта снова глухо вскрикнула. Видать, для неё настала ночь откровений.

Вскоре появилась Росса с отваром. Геллан открыл глаза – и завертелась карусель.

– Не дай ей уйти, – мягко проворковал невесть откуда взявшийся кровочмак. Он весь аж лоснился от счастья. Ещё бы – столько крови всосать в одно рыло. Я на мгновение замерла, соображая, а затем кинулась за великой знаменитостью, что, воспользовавшись суматохой, начала отползать на задние позиции.

– А ну стоять! – приказала громко, отчего сребловолосая дева дрогнула и споткнулась. – Мы тебя не для того спасали, чтобы ты сейчас удрала и напоролась ещё на одно стило или на что похуже.

– Ты не понимаешь, – лицо её исказилось мукой, – Я должна… мне надо…

Она делала шаг в сторону – я следовала за ней, полная решимости сбить с ног, если надо, но не дать ей удрать.

– Вы спасли меня, чтобы сделать своей пленницей?

О, как заговорила! А голос! А интонации! Арктический холод, рокот гор – аж мороз по коже пошёл. Я оценила, да. Только я не зеосская поклонница, чтобы падать ниц только от звука её небесного голоса.

– Вы забрали меня прямо с подмостков. Есть обязательства перед городом, дела, которые надо завершить.

– Ложь, – мягко отозвался из тьмы Айбин. Нотта вздрогнула.

– Там мои люди, меня будут искать! Что непонятного? Я слишком известна, чтобы бросать на самотёк тех, кто мне доверился!

– Ложь, – с наслаждением смаковал единственное слово кровочмак.

Я видела, как подтряхивает Нотту. Как сердце её бьётся быстро-быстро, отчего дрожит ямка под горлом. По её лицу снова промчались табуном сотни чувств и эмоций. Кажется, она готова была заплакать, но сдержалась. Дышала часто и сглатывала, будто в гортани застрял пароход.

Она устало прислонилась к фургону.

– И, тем не менее, я должна уйти. Он погибнет, если я не вернусь. Или случится непоправимое, – Нотта выпрямилась, расправила плечи и твёрдо посмотрела мне в глаза. – Там, брошенный и спрятанный, остался ребёнок. Поэтому я должна вернуться.

– А вот это правда, – проворковал Айбин и показался из темноты. – Но одной тебе всё равно нельзя бродить по городу, где тебя почему-то хотят убить. Причём убить – не просто лишить жизни, а лишить мучительно и долго. Вряд ли тебе целились в горло. На стило – очень интересный яд, вызывающий бред и видения, некие предвидения и нередко – предсказания будущего.

Очухавшись от раны, ты невольно рассказала бы тем, кто рядом, о своих странных снах. И тебя обязательно подтолкнули к определённым событиям.

Ты стрела в чьих-то коварных руках, Нотта. Стрела с удивительным голосом. Это как-то связано одно с другим, но ты не хочешь понимать, что обречена. Не сегодня так завтра тебя используют. И ничем хорошим это не закончится.

Айбин говорил резко, метал слова, словно камни, и они попадали в цель. Нотту шатало из стороны в сторону, как пьяную.

– Что же мне делать? – в голосе не слышалось страха – только отчаяние.

– Немного подождать. Тебе нельзя идти одной. Вообще стоило бы упасть на дно и затаиться, но ребёнок – это меняет дело. Ты могла бы сказать, где он, и кто-то забрал бы малыша без лишнего шума.

Нотта побледнела так, что мне показалось: вот сейчас она грохнется в обморок.

– Нет! – крикнула громко. Такой голосище – верный способ попасть в неприятности: её за три километра слышно. – Я должна сама, – сказала тише, но я поняла: она что-то скрывает. Что-то непонятное в её истории. Какая-то тайна с не очень хорошим запахом.