Вы найдете это в библиотеке

В аквариум…

Это же продовольственный отдел; разумеется, здесь крабов продают как еду. Однако, когда тебе предлагают еще один вариант — выращивать крабов в аквариуме, — это заставляет задуматься.

Либо тебя съедят, либо будут заботиться.

Эти крабы находятся на жизненной развилке.

Подумав о судьбе крабов, которые копошились в пластиковом контейнере, я почувствовал, как в горле что-то запершило.

Интересно, а кем я был для моей фирмы? Пока я находился внутри контейнера, я был начальником отдела, но в результате компания меня съела. И на этом моя жизнь закончилась?

Ёрико, выбиравшая сасими, вдруг обернулась ко мне:

— Слушай, что лучше выбрать — ставриду или сайру? Ой… тут еще крабы есть.

Она с большим интересом заглянула в контейнер.

— Только не крабов, — сказал я решительно. — Только не их. Они пока живые. Я их есть не буду.

— Тогда возьмем для аквариума? — спросила в шутку Ёрико.

И правда, что же лучше.

Для самих крабов находиться в этом тесном контейнере — разве это счастье? И не лучше ли тогда просто стать частью пищевой цепочки? Нет, так меня заставляет думать человеческий эгоизм.

Пока я молчал, Ёрико на смартфон пришло сообщение.

— О, это от Тиэ, — сказала радостно Ёрико, водя пальцем по экрану. — Она говорит, что заказанные книги привезли. Слушай, давай не будем продукты покупать, поехали лучше к Тиэ. Если у нее утренняя смена, она закончит около четырех. Мы бы вместе могли поесть.

Перед уходом я еще раз посмотрел на крабов, пожелал им удачи. Хотя кто знает, что для них окажется удачей.

Наша единственная дочь Тиэ работала в книжном магазине напротив станции.

Это сеть книжных «Мэйрин». Ей двадцать семь лет, не замужем. После окончания университета она устроилась сюда по контракту. Тогда же съехала от нас, сняла квартиру и теперь жила самостоятельно.

Ёрико по поводу и без постоянно заходит в этот книжный, а я здесь редко бываю. Мешать ребенку, который работает, как-то не хочется.

Когда мы приехали в магазин, Тиэ стояла перед стеллажом с книгами в мягких обложках и разговаривала с покупательницей. Пожилая женщина о чем-то ее расспрашивала. Мы с Ёрико наблюдали издалека. Такую дочку мы дома не видели. У нее была мягкая улыбка, но при этом она выглядела уверенно.

Женщина кивнула, затем с книжкой в руках поклонилась и отправилась на кассу. Тиэ, ответив ей улыбкой, заметила нас.

Поверх белой рубашки с длинными рукавами на Тиэ был темно-зеленый передник. Они не называли это форменной одеждой, но вроде такое сочетание цветов было цветами магазина. Ей очень шла короткая стрижка.

Когда мы подошли к дочке, она, указывая на полку, сказала:

— А вот эту рекламную карточку сделала я.

Рядом с выставленными обложками к покупателям книгами была прикреплена небольшая карточка размером с открытку. На ней находились название книги и небольшой, но увлекательно написанный комментарий о том, чем она интересна.

— Здорово получилось, — сказала Ёрико, по выражению лица дочери было видно, что она рада похвале.

— Эти карточки очень важны. От них зависят продажи. Благодаря им покупатели узнают о книгах, задумываются о чем-то новом для себя.

Это верно. Я вспомнил о крабах в универмаге. Если бы не было таблички из пенопласта с надписью, я бы, возможно, и не задумался о судьбе крабов. Ёрико спросила:

— А во сколько ты заканчиваешь? Если ты в утреннюю смену, мы могли бы втроем поужинать.

Тиэ покачала головой:

— Я сегодня допоздна. Мне еще мероприятие готовить.

Работа в книжном требует физических сил. Все время на ногах, приходится носить тяжелые книги, целый день отвечаешь на самые разные вопросы. Как-то от Ёрико я слышал, что коллега дочки надорвала спину, после чего ее даже положили в больницу. Я беспокоился за Тиэ.

— Тяжело тебе приходится. Береги здоровье.

— Все в порядке. И завтра у меня выходной.

Она ответила радостным и бодрым голосом.

Выходной, значит.

К слову сказать, выйдя на пенсию, я понял вот еще что.

Когда ты не работаешь, у тебя не бывает и выходных. Выходные появляются только благодаря тому, что ты работаешь. Наверняка я больше никогда не почувствую такого ощущения предстоящей свободы, которое бывает по пятницам.

Тиэ обернулась к маме:

— Вы приехали за книжками?

— Да, а еще мне нужен журнал. Сейчас, секунду, я принесу.

Ёрико энергично зашагала в сторону стеллажа с журналами. Я подумал, что не помешало бы тоже что-нибудь купить, но не мог придумать, что именно. Поэтому я неожиданно спросил:

— А где здесь антологии стихов?

Тиэ удивленно на меня посмотрела:

— Стихи? Например, чьи?

— Например, Симпэя Кусано…

Тиэ сразу же улыбнулась.

— Ой, я его тоже люблю. И в учебнике родного языка в младшей школе были его стихи со смешной строчкой: «Курурун кукку».

— Это «Весенняя песенка».

— Пап, а ты разбираешься!

В прекрасном расположении духа я шел вслед за Тиэ.

Она привела меня в отдел с детскими книгами, где я нашел и вытащил с полки «Гэнгэ и лягушки» — ту же книжку, что взял в библиотеке. Перелистнув страницы, я спросил у Тиэ:

— Слушай, а ты не знаешь, что означает «кадзика» в этом стихотворении?

— Это же «кадзика гаэру», ее называют еще поющей бюргерией — лягушка такая!

Здорово! Она разгадала загадку за секунду. То есть это тоже была лягушка.

— В младших классах наша учительница рекомендовала прочитать еще несколько других стихотворений Симпэя Кусано. Тогда и рассказала про эту лягушку. А еще слово в названии сборника «гэнгэ» — это название цветка. Еще его называют астрагалом.

— Вот оно что значит. У этого поэта иногда попадаются сложные слова.

— Даже если и не очень понятно, поэзию воспринимаешь не как отдельные слова, нужно ухватить общую атмосферу стихотворения. Можно представить себе что угодно.

У Ёрико в руках был толстый женский журнал. Я поставил книгу обратно на полку.

— Вот он! Я очень хотела сумку, которую бонусом к нему прикладывают.

Вот почему журнал в упаковке выглядел таким толстым, там еще сумка для покупок. Кстати, я ведь куда-то положил бонус, который мне выдала Комати. Я открыл сумку на поясе. Оттуда выглядывал красный крабик.