Выбери меня

К счастью, уже была готова, поэтому поправила нежно голубенькое платье, строгое до невозможности, со скромным декольте и тоненьким кружевом по краю и вышла из комнаты. В след Свельда очертила меня кругом Всевидящего. Все-таки приятно знать, что о тебе кто-то волнуется.

«И чего во мне нашла? У нее своих шесть братьев и сестер, о которых нужно заботиться. Нет же, занудная леди Кризель ей сдалась. Наверно, в нашем мире доктором бы стала…» — я уже не чувствовала себя одинокой и беззащитной. Пусть уверенность возникла лишь на мгновение, но ее как раз хватило, чтобы уверенно войти в трапезную.

Предполагала увидеть вчерашнее столпотворение, однако длинный сервированный стол был не таким уж и большим.

— Это сколько же отсеяли?! — пробормотала я, прикидывая количество мест.

— Больше половины! — ответила незнакомая девушка, вошедшая в трапезную залу вслед за мной.

Стоять в дверях — дурной тон, поэтому мы направились к свободным местам.

Ко мне тут же подошел слуга в нарядной ливрее и жестом указал, куда садиться. Я оказались ровно посередине стола, что тоже не так плохо. Пододвинув стул, мужчина поклонился и исчез.

Хозяйки и ее важные гостьи еще не спустились, и пока их ждали, с интересом разглядывала белоснежную, тоненькую скатерть с замысловатым кружевом. Вазы с цветами, столовые наборы, фужеры, фарфоровую посуду с тончайшими, прочти прозрачными краями…

— Мы думали: ты не прошла. Стояла такая печальная… — донеслось до моих ушей. Я улыбнулась вежливой полуулыбкой и, не смотря на собеседницу, как можно равнодушнее ответила:

— Чему радоваться? Полагаю, еще рано торжествовать, — зато отстали.

С утра у меня всегда был отличный аппетит. Я могла съесть котлетку, борщик, бутербродик и закусить печеньками. Зато потом до двух дня была полна сил. А эти же элитарные бледные моли с равнодушием на лице могли полчаса размазывать жидкую кашку по тарелке и есть ложечкой яйцо в подставочке. До колик в печенках надоело лицемерие, игра в аристократок, но коли судьба засунула в кузовок — поглядим на боровичок, а там и приму решение, что с принцем делать. Всего-то до вечера надо потерпеть. Вдруг, он — мужчина моей мечты?

Знатные гостьи каким-то чудом появились в зале за полминуты до появления хозяйки и сели на почетные места. Терезию, мою «горячо любимую родственницу» и еще одну красивую незнакомку — смуглую, черноглазую, со вьющимися волосами — главных претенденток, другие девушки провожали завистливыми взглядами.

Но даже их затмила миледи. Она была как всегда очаровательная, прекрасна и надушена умопомрачительными духами. Мы встали, приветствуя ее. И пока она шла к месту по главе стола, я не спускала с нее восторженных глаз и пыталась подметить каждую деталь туалета и прически. А, вдруг, пригодится! Наверно, пялилась очень явно, потому что миледи снисходительно улыбнулась мне. Я не стала отпираться — и улыбнулась в ответ.

Хозяйка поприветствовала нас и грациозно села. Мы последовали ее примеру. Пока слуги раскладывали еду, она обратилась к гостьям.

— Я рада принимать вас в моем доме. Приношу глубочайшие извинения за суету и неразбериху в первый день, зато мы выдержали с вами первое испытание… — миледи улыбалась, говорила приветливо, но чувствовались в ней властность, наблюдательность и ум.

«Да, если такой дамочке перейдешь дорогу — тю-тю спокойная жизнь!»

— Меня зовут — графиня Верезия Сартеза. Я буду поддерживать каждую из вас и болеть всем сердцем…

«Аха, аха, мы все равны, но что ближе к тебе — равнее» — подумала я, и ощутила на себе взгляд миледи. — Ой!»

Потеряла контроль лишь на мгновение, и моя язвительная натура показала свой носик. Поэтому весь завтрак я была тише воды, ниже травы и не поднимала головы от тарелки, а ела так медленно и без желания, что сама себя не узнавала.

Покидая стол, графиня напомнила, чтобы мы не забыли передать бумаги и свидетельства.

— Не хочу показать жестокой, но ответственность — это первая добродетель принцессы. Кто забудет — рискует остаться без приглашения на бал! — она улыбнулась, а мне почему-то стало зябко.

До вечера гостьи были предоставлены сами себе. Передав лекарю свидетельство и набравшись храбрости, я вышла в сад — самое чудесное место во дворце, где никто не косится на бедных невест и не подозревает в желании украсть чего-нибудь.

Солнце в зените жарко палило. Цветы благоухали. Жужжали жуки и стрекозы, а я в одиночестве бродила по парку. Благодаря хозяйственной проныре-служанке, умудрившейся перед отъездом положить в сундук кружевной зонтик, могла не бояться загара и гулять по лабиринту, покачаться на качелях, находя прелесть и умиление в каждом зеленом листочке и облачке… Выбирая места уединенные, настраивалась на бал и приводила мысли в порядок.

Каким-то чудом Свельда разнюхала, что чем дальше конкурсантки пройдут в отборе, тем ценнее им выдадут памятные призы, как лучшим невестам королевства. До какого этапа надо дойти — неизвестно, но я уже видела в руках какой-нибудь памятный перстень, продав который, смогу открыть лавочку, таверну или еще чего-нибудь. Ну, не служанкой же идти, чтобы в ледяной воде драить полы и миски?!

Нагулявшись вдоволь, побрела обратно, чтобы успеть на обед. У меня были миниатюрные часики, но и без них желудок подсказывал, что следует поторопиться. Чтобы срезать путь — шла по тенистой поляне, повернула… и заблудилась. Но опаздывать нельзя, поэтому побежала по дорожке и вышла к воротам. Сообразив, что следует идти от них, пошла обратно и натолкнулась на процессию слуг, несших многочисленные пожитки рыдающей претендентки.

Не меня выгнали, но я все равно расстроилась. Даже пожалела девушку, пока поравнявшись со мной, она не прошипела зло:

— Чего уставилась?! И тебя вышвырнут!

Но тут рослый слуга подхватил грубиянку под руку и ускорил шаг.

«Наверно, у слуг миледи опыт большой! — подумалось мне. — Не сказав ни слова, ловко выставили за дверь. И не посмотрели, что претендентка богатая!»

Не успела дойти до крыльца, послышались еще причитания… Не желая снова нарваться на грубость, я поспешила в свои покои.

К обеду спустилась в том же платье. Если их всего шесть — не развернешься. На меня косились, но я старалась не замечать насмешек. Да и, кроме меня, еще нашлись такие же бедняжки. Оглядывая друг друга, мы невольно подсчитывали количество оставшихся девушек. Если за ужином насчитала тридцать семь участниц, то теперь лишь двадцать три.

Обрадованная, что продолжаю борьбы, с нетерпением ждала, когда же можно будет начать есть. Но, поймав на себе долгий, изучающий взгляд миледи, встревожилась.