Выбор Бога. Роман о любви

зная куда, опустилась на колени, затем ничком рухнула на землю.

Ольга бегом подбежала к Февронье, думая, что той стало

плохо.

23 Немецкий лагерь военнопленных времен Второй мировой войны в Тюрингии.

Больничное кладбище этого лагеря действительно находится в городе

Херлесхаузене.

103

Монахиня гладила руками бронзовую плиту, одной из надпи-

сей на которой была «Prohor Kowalenko», и напевно причитала:

– Мий дорогий, улюблений, эдиний! Нарешти ми зустрелися!

Лежи спокийно, виростила я твоих дитэй! Прости, що не змогла

до тэбе ранише прийти…24

Ольга тихонько стояла рядом, не мешала, сама плакала и пе-

реживала, сожалела, что не догадалась прихватить с собой хотя

бы бутылочку воды.

Февронья причитала, рассказывала о своей жизни, детях еще

долго, затем поднялась:

– Извини, милая!

– За что, матушка, я же понимаю, почти шестьдесят лет про-

шло. Я и сама плакала.

– Пойдем в гостиницу, Оленька, устала я сегодня.

В отеле их ждало несколько приятных известий. Из школы

пришла дочь хозяина, она, естественно, учила в школе

английский, говорила на нем хорошо. От нее узнали, что

постояльцы гостиницы, приезжающие с целью посещения

братского кладбища получают скидку в двадцать процентов.

Монахиням Ульрих сделал скидку в пятьдесят, тем более, что

Ольга и Февронья были единственными его постояльцами. Еще

они узнали, что в стоимость номера входит и завтрак, что

существенно облегчило жизнь монашенки и послушницы, сняв с

них заботу о хлебе насущном. Ольга выяснила, где находится

магистрат и то, что он работает с семи утра.

На следующий день проснулись в шесть, позавтракали белым

немецким хлебом с сыром и вареньем. Ольга малодушно потянула

к себе тарелку с аппетитной ветчиной, но наткнулась на

осуждающий взгляд старой монахини и начисто потеряла аппетит

на мясо.

– Надо будет хозяину сказать, чтобы мясо впустую не резал! –

сказала Ольга.

Февронья согласно кивнула:

– И сыр – скоромное, но надо поесть, у нас дел много.

24 Мой дорогой, любимый, единственный! Наконец-то мы встретились! Лежи

спокойно, вырастила я твоих детей. Прости, что не смогла к тебе раньше

придти… (укр.)

104

Ольга предложила вместе наведаться в магистрат, но монахиня

ответила, что она пойдет на кладбище, дорогу найдет, вчера

запомнила, а Ольга пусть сходит сама, разузнает, что сможет о

судьбе Прохора. Ольга волновалась за старую монахиню, но

понаблюдав, как та решительно зашагала в нужном направлении,

беспокоиться перестала.

Ольга без труда нашла в магистрате департамент, который

занимался городским кладбищем с единственной работницей,

хорошо разговаривавшей по-английски. Ольга получила

информационную брошюру о военном кладбище Херлесхаузена

на русском языке, а, самое главное, ей нашли карту во-

еннопленного Прохора Коваленко. Все карты были подшиты в

толстенные папки в строгом алфавитном порядке и представляли

собой желтые картонные бланки с краткой, но полной

информацией о каждом военнопленном, фотографией и

отпечатками пальцев. С неожиданно хорошей по качеству и

совсем не пожелтевшей от времени фотографии на Ольгу смотрел

красивый молодой человек, видно, что исхудавший от голода, но

с бодрым пристальным взглядом. Рядом с портретом стоял штамп

«Просмотрено НКВД», неразборчивая подпись и дата 23 июля

1946 года.

«А сообщили, что пропал без вести!», – с горечью подумала

Ольга.

Часть карты была заполнена от руки и, практически, нераз-

борчиво. Наша героиня нерешительно попросила перевести ей

содержание карты хотя бы на английский язык, но ей сказали, что

сделают ей копию и переведут на русский, только займет это еще

один день, надо отнести карту местной переводчице. У Ольги в

отместку настоятельно попросили, чтобы она предоставила в

магистрат как можно более подробную биографию Прохора

Коваленко и историю его семьи. Ольга пообещала, решив, что

сегодня же вечером она запишет все, что Февронья ей успела

рассказать по дороге в Германию.

Ольга нашла Февронью на дальнем конце кладбища. Монахиня

держала в руках молитвослов и, не глядя в него, читала молитву

над одной из могильных плит. Ольга дождалась «Аминь!» и

протянула Февронье копию карты военнопленного Прохора

Коваленко.

105

– Смотри, матушка, что мне в магистрате дали!

Монахиня несколько мгновений вглядывалась сквозь очки в

документ, затем охнула и прижала его к себе:

– Господи, Прохор, який ти молодий и красивий! Побачились

ж! А я ж така стара, така стара…25

Но быстро взяла себя в руки:

– Что это, Ольга?

– Карта военнопленного. Завтра мне пообещали сделать пере-

вод с немецкого!

– Хорошо, вечером расскажешь! А нам нужно послушание

наше исполнить, прочитать молитвы над солдатами, которые

здесь лежат. Ведь умерли они вдалеке от дома, без отпевания и

покаяния, может быть кто-то и прочитал над ними молитву, а

скорее всего, нет! И священник приезжал ли сюда? Ты девушка

образованная. Можешь посчитать, успеем мы прочитать молитву,

пусть не над каждым солдатиком, но хотя бы над каждой

могильной плитой? Я с батюшкой перед отъездом посоветовалась

и в молитвослове отметила, что читать.

Ольга поступила так же, как на стройке, когда она считала