Выбор есть всегда

– Не волнуйся об этом, - попросил он, приподнимаясь на локте и ловя мой взгляд, для чего нежно рукой повернул к себе мой упрямо опущенный подбородок. Обезоруживающе улыбнулся: - Думаю, Нобелевская премия вскоре сгладит наше небольшое неравенство?

Шутка возымела должный эффект, я рассмеялась, и глаза Эдварда снова заблестели.

– Отец тебе сказал? – уточнила я.

Эдвард постучал по краешку уха.

– Ты так кричала, что вся пристань оказалась в курсе, - усмехнулся он, и я покраснела в тысячный, наверное, раз.

И тут же погрустнела окончательно.

– Боюсь, если я составлю тебе пару, ты вообще не окончишь университет и не решишь свое уравнение…

– Ничто так не вдохновляет, как обещанный успех, - возразил Эдвард, и по его голосу стало ясно, что о вещах, которые я озвучиваю, он совершенно не переживает. – Не каждому предоставляется возможность узнать об удаче заранее. Это существенно сокращает путь решения задачи. Теперь, когда я узнал, чего могу добиться, начал учиться даже с бОльшим энтузиазмом, чем прежде, а уравнение… думаю, я его ужерешил.

– Правда? – вскинула я на него пораженный взгляд.

Эдвард смутился.

– Ну, в уме… практически проверить не скоро появится шанс. Но ты не ответила на мой вопрос… - робко напомнил он.

Я поднялась, чтобы одеться.

– Пойдем на кухню, - предложила я. – Накормлю тебя, ты же наверняка голоден после долгой дороги. Там и поговорим.

Вскоре я собрала на столе обед, разлила по чашкам ароматный кофе. Обмениваясь взглядами с Эдвардом, улыбалась тайком, замечая к себе интерес, проявляющийся в улыбках и частях касаниях. К моему неудовольствию, он снова надел футболку, лишив меня прекрасного зрелища мужественного тела.

– По контракту я должна работать почти до родов, тогда мне заплатят дополнительное денежное пособие, - начала я, когда мы приступили к поеданию яблочных пончиков. – Это займет от трех до четырех месяцев, потом смогу спокойно уволиться. Если уволюсь сейчас, не получу ни цента.

Эдвард помолчал, жуя и обдумывая мои слова. Затем нахмурился.

– Ты меня извини, я сейчас покажусь тебе, вероятно, легкомысленным подростком, но нельзя ли сделать это побыстрее? Я едва выдержал четыре месяца и все равно нарушил обещание, данное маме, а ты хочешь, чтобы я ждал еще столько же. Может, ты и способна жить вдали от меня еще несколько месяцев, но только не я. Ты же знала, что я приеду, у тебя было целых четыре месяца на подготовку. Так почему бы не отправиться со мной прямо сейчас? Я не хочу больше ждать! Я приехал за тобой и без тебя никуда уже не уеду.

Это была самая длинная эмоциональная тирада, которую я когда-либо от него слышала. И означала, что выбор мой очевиден – согласиться. Ведь если откажусь, Эдвард точно забросит университет, по крайней мере на несколько месяцев. Лишь бы быть рядом. А этого допустить я никак не могла.

Я не знала, чему улыбаюсь – такому очевидному подтверждению сильных чувств или тому, что не придется снова расставаться. Должна была бы осудить Эдварда и поступить благоразумно, но вместо этого сказала совершенно иное:

– У меня есть кое-какие сбережения, на первое время их хватит, - пробормотала, пытаясь осознать, во что вляпалась, но не находя правильного ответа. Наверное, во мне тоже оставалось немного подросткового легкомыслия, раз я созрела бросить все и кинуться с головой в омут, только бы вновь не переживать разлуку. – Но на что мы будем жить, когда эти деньги закончатся?

– Не волнуйся об этом, - потемневший взгляд Эдварда встретился с моими глазами, и неожиданно я увидела вместо юноши-студента Мужчину. Молодого и неопытного, но точно не незрелого.

– Я не хочу становиться проблемой, - гнула свое я, ужасно боясь быть обузой. – Не хочу, чтобы ты работал в ущерб учебе.

– Не хочешь – не буду, - неожиданно легко согласился Эдвард.

Я вскинула на него глаза, и мне внезапно полегчало. Что угодно смогу пережить, но только не если его карьера рухнет из-за меня. Будущее не должно пострадать из-за ошибки прошлого.

– Думаю, что смогу подыскать работу на дому, - решила я – это помогло сделать выбор в пользу переезда. Если буду твердо уверена, что ничем не обременю Эдварда, то готова попробовать. – В конце концов, найму няню…

Эдвард улыбался. Протянув руку через стол, накрыл мою ладонь.

– Белла, тебе, правда, не стоит об этом волноваться, - мягко повторил он.

Купаясь в теплоте его взгляда, я не могла отказаться от забрезжившей впереди взаимной любви, не хотела ни на минуту откладывать наше хрупкое будущее. Пусть сулящее кучу нерешенных проблем, подводных камней, о которых мы еще не подозреваем, неожиданных осложнений и ожидаемых трудностей, но зато мы будем, наконец, вместе…

– Хорошо, – прошептала я растрогано и разревелась от обрушившегося необъятного счастья, - я поеду с тобой… - и, перевернув ладонь, сжала его руку.

– А теперь почему ты плачешь?.. – растерянный Эдвард, обойдя стол, обнял меня, поглаживая по волосам.

– Все беременные плачут, - рассмеялась я, не в силах остановить глупые влажные потоки. – Придется тебе привыкать…

***

С понедельника на строительной фирме начался ад. Джейкоб воспринял мое заявление об уходе как личное оскорбление, из обиженного бывшего парня превратившись в настоящего монстра – назло загрузил дополнительной работой, требовал выполнять ее быстрее, чем я была способна, непрерывно кричал, обвиняя в профнепригодности, и придирался по мелочам. Грозился, что напишет мне самые худшие рекомендательные письма, и я смирилась с тем, что работать менеджером больше нигде никогда не смогу. Нужно было только вытерпеть положенные по контракту три недели, и тогда я смогу уехать подальше от проблемы.

Эдвард стал замечать, что я возвращаюсь домой издерганная и уставшая, но я оберегала его от ненужной информации. Просила оставить меня на эти три недели, ведь он не должен был пропускать учебу. Но получила твердый отказ. Даже звонки матери не возымели действия, он лишь повторял упрямо, что вернется к середине декабря и не один. Оставалось надеяться, что за три недели в университете он пропустит не так много, чтобы невозможно стало наверстать.

Вечерами я возила его по Атланте и показывала самые примечательные места. Это были романтические прогулки, во время которых мы, позабыв о сложностях, наслаждались друг другом. Олимпийский парк и знаменитый автотрек, музей истории и театр, Пидмонд-парк и океанариум. Мы любовались ночным звездным небом и целовались под цветущими орхидеями в ботаническом саду. Держась за руки, ходили по магазинам, где Эдвард настойчиво покупал мне вместительные сумки, в которые потом я бережно укладывала вещи.

Я брала с собой не так много – практически только гардероб. И памятные вещицы, связанные с детством. Оно у меня было не слишком ярким. Мама постоянно разъезжала по стране, оставляя меня на попечение то няне, то друзьям, то родственникам. Она была амбициозной, но не добившейся особого успеха актрисой, я ее почти не видела. Когда мне исполнилось пятнадцать, я узнала, что она вышла замуж за молодого бейсболиста. К тому времени мы настолько потеряли связь, что я даже не нашла номера телефона, по которому могла бы ее поздравить. Она, похоже, и вовсе позабыла о моем существовании, лишь появляющиеся на моем счету деньги служили напоминанием, что мать у меня все же где-то есть, но и те прекратились с наступлением моего совершеннолетия.