Выбор сердца

Проглотила её, не жуя, и снова потянулась к мясному блюду. Ела торопливо, ревностно поглядывая, как Ран, который расположился напротив меня на взявшемся из подпространства мягком кресле, тоже берёт кусочки мяса, не обращая внимания на тушеные овощи и мусс из морских гадов и крупных креветок, обжаренных со специями. Насытиться в такой напряжённой ситуации мне было сложно. Справедливо рассудив, что это я двенадцать дней не ела, а Ран уж точно не голодал, забрала блюдо с понравившейся мне птицей и поставила перед собой, довольно урча и отламывая кусочки руками. Пальцы измазались в жирном соусе, но кто обращает внимания на такие мелочи!

Дракон задумчиво смотрел на то, как я ем, но ничего не спрашивал. Только бровь над чёрным глазом удивлённо приподнялась. Он осторожно протянул руку к блюду, но я-то следила за ним! И недовольно заурчала на драконьем, крепче прижимая к себе утку.

Ран как-то странно улыбнулся и, прищурившись, позвал Дария. Малыш поднял чумазую мордочку, вымазанную в сладком фруктовом соке, и широко облизал её по кругу длинным розовым, раздвоенным на кончике языком.

— Дарий, хочешь попробовать кусочек дичи? Я сегодня утром наловил для вас.

— Дай! — драконья тушка подбежала к нему. Ран указал пальцем на насупленную меня.

— У мамы.

Сын потянулся ко мне за лакомым кусочком. Ребёнку отказать я не могла. Взяла утиную ножку и отдала. Из груди вырвалось совсем другое урчание, довольное, от того, что деточка ест. Хотя ему та ножка на пол зуба. Он таких уток пяток мог целиком схрумать в драконьем тельце. Только драконы питаются не каждый день, когда находятся в форме зверя. Но если едят, то сразу много.

Выражение лица у Рана изменилось. Теперь он довольно жмурился.

Но мне на его непонятные гляделки было всё равно. Я наелась, отяжелела и почувствовала, что совсем не против прилечь. День выдался хлопотным и весьма переживательным. Он был полон событиями, как положительными, так и отрицательными.

Словно почувствовав моё состояние, Ран отставил стол в сторону, вытер мои руки влажной салфеткой, которая была предусмотрена при сервировке стола, снял с меня туфельки и вытряхнул из платья, оставляя в тонкой короткой рубашке до середины бедра. Глаза дракона загорелись голодным блеском, когда он смотрел на мои прелести, но ничего лишнего себе не позволил. Подхватил меня на руки и бережно уложил на кровать.

— Так, быстро по гнёздам, — скомандовал он детям. — Сейчас у нас послеобеденный сон, а потом я обещаю вам показать океан. На закате он прекрасен. А ночью поохотимся на песчаных шишей. Это такие небольшие лысые зверьки с нежным мясом и длинными хвостами, которые тянутся за ними по песку и издают звук «шиш-шиш», поэтому их так и прозвали.

— Небольшие? — сонно спросила, чувствуя, как Ран раздевается и укладывается за моей спиной, крепко прижимаясь и бережно притягивая меня к себе. Засыпала я, укутанная теплом и силой, исходившей от моего дракона. Совсем, как раньше с Валардом.

— Размером с вашего Хантера.

— Мама, а где Хантер? — спросила Богдана, выдёргивая меня из приятной неги и перенося в страшные воспоминания о том, где и когда я потеряла их всех.

— Хантер остался в Зелёных Холмах, малышка.

— А мы его ещё увидим?

— Нет, милая. Туда мы больше не вернёмся.

— А Арчи и Грема, Надину?

Девочка продолжала расспрашивать о тех, кого знала с первого дня жизни.

— Может быть, когда-то и увидим.

Я развернулась в обнимающих меня руках и уткнулась носом в грудь дракону, чувствуя, как по щекам катятся слёзы. Ран почувствовал моё состояние, приподнял лицо и сцеловал слезинки с ресниц.

— Не грусти, моя дара. Всё будет хорошо. Я тебе обещаю.

50. Глава 5. Замкнутый круг

Проснулась я от чувства недовольства. Чего-то не хватало. Поразмыслив, осознала — Рана за спиной не было! Я осталась одна на кровати, бережно прикрытая тонкой простынью. Детей в корзинках снова не оказалось, но рычание дракона подсказало, что вся компания находится в бассейне.

— Это не драконы! А какие-то водоплавающие, — пробурчала себе под нос, садясь в постели.

И всё-таки чего-то не хватало, чтобы в полной мере ощутить уют. Рукой подгребла к себе простынь и отброшенное в ноги шёлковое стёганое покрывало с вышитыми белыми узорами. Всё это сгребла на середину постели вокруг себя. Покрутилась на месте в образовавшемся углублении и недовольно зарычала.

— Совсем с этими драконами позабыла человеческую речь. Только и делаю, что рычу и урчу.

— Мама проснулась! — влетел на кровать Дарий, сбивая с места мою конструкцию, и за ним стала залезать Богдана. Ран стоял в изножье и, улыбаясь, наблюдал за кучей малой из дракончиков и меня. А мне вдруг до слёз стало жалко разрушенного сооружения.

— Дарий, отойди! Богдана, слезь! Ран, ты почему там стоишь? Забери детей. И почему тут так мало одеял и нет ни одного тёплого? Не пойми что, а не кровать!

Я сгребла всё с кровати и уселась сверху, насупленно рассматривая развалившихся кверху лапами дракончиков на дальнем краю кровати. Те придумали забаву — бороться хвостами, как в армрестлинге. Это на какое-то время их отвлекло.

— Свет мой, тебе холодно? Зачем тебе тёплое одеяло? — вкрадчиво спросил Ран. Мужчина склонил голову к плечу и мягко улыбался, чем бесил меня ещё больше.

— Тебе что, жалко? — мой голос задрожал, словно я сейчас собралась разреветься. Мне себя так жалко стало. Никто меня, бедненькую, не понимает! То мясо отбирают, то одеяло не дают!

— Айрина, можно я присяду рядом с тобой? — Ран протянул в мою сторону руку. Говорил он тихо и спокойно, просил.

Я настороженно следила за его перемещением. Пришла к выводу, что странно он себя ведёт. Что он со мной, как с пугливым зверьком, разговаривает?

— Можно, — скосила глаза на пустое место, куда мужчина медленно подполз, то и дело останавливаясь и поглядывая на меня. Подумаешь, у меня от недовольства верхняя губа подрагивала, обнажая клыки. Но он же дракон! Чего пугаться-то?

Вблизи запах Рана заиграл новыми красками, и я глубоко и облегчённо вздохнула, чувствуя, как сжатая пружина недовольства расслабляется и внутри растекается удовлетворение.

— Так лучше? — обняв меня и перетаскивая к себе на колени, спросил дракон. Я прижалась боком к его груди, откуда доносилось вибрирующее урчание, и обхватила его руками, крепко вцепляясь когтями в рубаху. Плевать, что ткань под таким напором не выдержала и порвалась. Не отпущу. Вдруг надумает сбежать? Мой нос упёрся ему в межключичную ямку. Надышаться его запахом — вот, чего хотелось безумно. Запахом моего персонального счастья.