Выбор
Шрифт:
– Понял. На обед ты пойдешь. Сейчас пить воду, это правда важно. Не сердись, прошу. За конфеты прости, нехорошо я сказал. Помнишь первую записку?
– Да.
– Что там было написано?
– Держать себя в руках и ничему сегодня не удивляться.
– И 'ничему' я написал печатными заглавными. Помнишь?
– Ты придёшь вечером, как обещал?
– Да.
– Правда?
Такая надежда в этом наивном вопросе и такой страх, что снова ложь... Такой свет в этих серо-голубых глазах... Невольно сделал движение подойти к ней, Берта заметила и поняла, улыбнулась, смешно шмыгнув носом. Невольно улыбнулся в ответ, утратив всякую серьезность на лице. Напряжение вдруг исчезло, на душе стало легко и светло.
– Правда, Берт. Теперь иди пить воду, ясно? И имей в виду - я смотрю, куда идёшь. Не зли меня.
Делаю ну очень грозное лицо, Роберта прыснула, вдруг украдкой показав язык, и быстро выскочила в цех, заметил трассы скрестившихся на ней взглядов. С места срывается Марта, и почему я не удивлен...
–
На стол плюхаются три кольца. А Марта оглядывается, как будто надеется что-то уловить, услышать, ощутить. Как же ей интересно, о чем шла речь... Краем глаза вижу, что Роберта идет в сторону туалета. Молодец.
– Мистер Грифитс, почему вы не завтракаете, бережете аппетит на обед?
И глазками этак дзыньк! И ближе подходит... Еще ближе. И явно напоказ. Нет, там другой конкурс - "кто первый мистера Грифитса доведет до убийства с отягчающими и с особым цинизмом''.
– Оу, дорогая, как раз насчет аппетита...
Таинственно замолкаю, посмотрев со значением...
– Даа?
Уже веет теплом от пышного тела, которое явно не прочь прямо тут, а хоть бы и на столе.
– Кушать что-то очень хочется, а я у вас видел нечто очень соблазнительное явно французской выделки. Пирожки, наверное?
Демонстративно сглатываю и умильно смотрю на слегка вытянувшееся лицо коварной соблазнительницы. А ты думала, что? Видывали мы виды и покруче твоих телес, подруга. А вот пирожки у тебя реально должны быть вкусные. Пирожки, точно? Да, пирожки!Произношу это про себя заглавными печатными буквами.
– Угостите бедного голодного мелкого начальника, а?
Марта в полной растерянности ретируется, на лице смятение чувств. Идет к своему столу и возвращается со свертком. Осторожно поглядываю в сторону туалета, не идёт ли Берта. Если она увидит эти маневры или Марта потом расскажет... Уже жалею, что затеял эту провокацию. Потерпеть до обеда не мог?
– Но вы непременно мне скажете, понравились ли вам мои пирожки, не правда ли?
– Непременно, леди.
– одаряю ее ослепительной улыбкой.
На выходе ее накрывает неприязненный взгляд Рузы Никофорич, с этой я уже знаком, отметилась трижды. Вообще удобно отслеживать, кто тут работает, а кто крылом возле меня чертит - кто работает, носит по многу колец. А кто еще чего хочет - носят по одному-два. Вон Йордис, лапочка просто - молотит, как штамп-машинка, и ей на мистера Грифитса начхать с драккара. Ну, Роберта с утра дважды всего, боялся, что начнет бегать. Нет, старается. Ну, а эти...
– Мистер Грифитс...
Медленно оборачиваюсь. Этот акцент не спутать ни с каким другим. Она. Первый раз с утра. Кладет на стол сразу горсть колец. Невысокая, хрупкая, слегка вытянутый овал матового лица с легким румянцем. Высокие скулы, глубокий спокойный взгляд карих глаз. Четко очерченные губы, ни следа косметики. Темно-русые волосы собраны в узел на затылке. Скромное аккуратное бежевое платье, отметил, что все пуговицы на воротнике застегнуты и рукава не засучены. Издали она мне показалась совсем молоденькой, вблизи вижу, что ей лет двадцать семь.
– Оу, вы просто молодец.
– с доброжелательной улыбкой пересчитываю. Четырнадцать. Однако...
– И ваше имя?
– Ольга Мещерская.
Надо видеть этот взгляд... Да. Не из простых она Мещерских...
И она же - 'девушка с сэндвичем'.
Глава 9
Задумчиво смотрю вслед Ольге, молча вернувшейся на свое место. Тяжко тебе тут приходится. Впервые за все время позволил себе подумать о том, что здесь вообще-то 1922 год. И все, что с этим связано. Только-только отгремела Гражданская. Революция. Еще жив Ленин. Гитлер только начинает вынашивать свои планы. Сталин начал движение наверх. С каким-то отстраненным удивлением отметил, что все перечисленное не вызвало в душе никакого особого отклика, никакого желания поучаствовать, вмешаться, помочь. Кому помочь, Родине? А это как, собственно? Оставить Роберту и на пароход? Или сказать ей - Берт, я вообще-то не Клайд, а... И, знаешь, поехали со мной в Россию. Усмехнулся. Мне этого хочется для нее, для себя? Это и будет тем счастьем, которое хочу ей дать? Нет. Отогнал непрошенные мысли, огляделся, словно еще и еще раз хочу убедиться - я здесь, все вокруг - существует. Россия... Сталин... Ленин... Гитлер... Все это так далеко... А что я знаю и помню о США этого времени, кто тут сейчас президент, например? Тафт? Гардинг? Кулидж? Вот на такой мелочи и можно провалиться. Нужно купить пару больших толстых центральных газет, пару местных. Что сейчас за океаном - неважно. Вникать в здешние реалии - и побыстрее. Снова посмотрел на сосредоточенно работающую Ольгу. Кто у нее дома? Старый предводитель дворянства из-под Рязани? От хорошей жизни на фабрику воротничков штамповщицей не идут. И местные ее явно не жалуют. Но она - единственная, кто видит, как плохо Роберте и не боится проявить что-то хорошее. И на меня виды точно не имеет. Порода. Боже, может, она и про беременность знает? Очень даже может быть. Надо будет расспросить Роберту, что у них там. Был бы не против, если бы они подружились. Роберта... После внушения и выпитой воды на ее лице немного прибавилось цвета. И молодец. Снова посмотрел на Ольгу, заметил, что
они слегка улыбнулись друг другу, когда Берта проходила возле нее. И еще... Глаза. Карие спокойные глаза... Взгляд. Такой же я вижу, когда смотрю в зеркало. Такие же окружали меня за столом в последний вечер, там...– Вот, примите.
Еще одна незнакомка, впервые с утра. Вся в веснушках, глаза голубые, лицо смешливое, задорный носик так и просится, чтобы по нему игриво щелкнули. Ирландка? И представилась без напоминания, все явно уже в курсе, что начальство блажит сегодня.
– Кэтрин О'Хара, мистер Клайд.
– Спасибо, Кэтрин, молодец.
– двадцать три кольца.
Девушка улыбается в ответ, забавно щуря глаза, а на румяных щеках ямочки. Славная девчонка. Выбежала, и что-то напевая, весело продолжила штамповать. Время к обеду. Пирожки уже давно оприходованы, Берта, надеюсь, не видела. Она на воде, а я сладости лопаю. Но если я буду голодать вместе с ней, это делу не поможет. Ничего, сейчас на обед спроважу, даже если ее придется туда тащить. Только подумал, Роберта поднимается и идет сюда. Видимо, это последние колечки перед перерывом. Молча заходит и кладет на стол. Шесть. С утра - девять. Вздыхаю только... Хорошо хоть, ничего не запорола. Надеюсь, после обеда хоть немного наверстает. Грустная опять, видимо, Марта там распустила язык, как мистер Грифитс от ее угощения слюнки пускал и пальчики облизывал. Черт, черт... Солнышко, я знаю, ты опять ничего не понимаешь и боишься. И обижена на меня. Особенно после вчерашнего, она надеялась на что-то хорошее... А я тут на нее чуть ли не ору и с девицами хороводы затеял насчет имен и прочего. А что за обедом будет... Так. Обед.
– Берта, я сейчас пройду мимо тебя. Готовь коленки. Не забудь пойти на обед.
– Клайд, у меня нет денег! Я не пойду.
Сказано шепотом, но сколько в этих словах гордости и обиды... Бледное лицо заострилось, глаза смотрят строго и даже с каким-то вызовом. Ей даже в голову не приходит попросить у меня доллар...
– Я дам. И не спорь! Иди.
Она закусила губу и быстро вышла. Молча. Смотрю на ее фигурку и вижу, как же она устала за эти полдня. Мои непонятные маневры и странное поведение. Ещё эти пирожки... Досадливо дёрнул щекой, от души обозвал себя идиотом... Это уже который раз, кстати, не третий ли? Обещал прийти, все обговорить... Приду? Или опять обману, и все вчерашнее - такая же блажь, как мои сегодняшние выходки. Держись, Роберта, пожалуйста. Ты только продержись до вечера. Доносится негромкий звуковой сигнал, звонок, и явно по всему корпусу. Обед. Девушки зашевелились, складывая принадлежности и наводя порядок на столах. Выхожу и я, быстрее, пока не встали все, сигнал застал врасплох, не ожидал. Проходя мимо Роберты, кидаю ей на колени свернутую пятидолларовую бумажку. И неспешно иду следом за девушками, мне же тоже надо пообедать, не правда ли? А если мне в другую столовую? Для небожителей? Да нет, это же не Голдман Сакс какой-нибудь, просто в большой столовой должны разделить площадь на залы. Этот - для простых, а этот - для остальных. Не будут тут строить отдельное здание. Ну, я так думаю. И оказался прав. Спустились в потоке людей на второй этаж и вошли в большой зал. Так... Девушки и большинство народа ушли налево, там немаленькие прямоугольные столы. Оглядываюсь по сторонам... Где Роберта? Ну, зараза, если не пришла... А, вот она. Идет вместе с девчонками, о чем-то общаются, выглядит опять бодро, улыбается. Эти ее перепады настроения... Ну, приятного аппетита, солнышко. А я к небожителям, нет?
– Мистер Клайд!
Мне дружелюбно машет некто в сером костюме, небольшого роста, отмечаю лысинку и усики. Ты кто? Но надо идти.
– Хэлло, как поживаете?
Ну почему у них нет карточек на пиджаках, а? Подать идею, может?
– Отлично, мистер Грифитс, отлично. Сегодня все собирался к вам зайти проведать, но никак не выходило. Решил поймать вас здесь на обеде.
Из этого вывод - Клайд ходил на обед регулярно. А Роберта... Стоп. Он продолжает.
– Как сегодня работают ваши подчиненные, Клайд?
Разговаривая, мы продвигаемся в негустой толпе костюмоносцев в небольшой зал с правой стороны компаунда. Ненавязчиво пропускаю господина вперед себя. Уважение, заодно посмотрю на его действия. И повторю.
– Все в порядке, никаких происшествий.
– Рад это слышать, в последнее время вы сообщали о работницах, портящих воротнички, небрежно относящихся к обязанностям.
Это Лигет. Он получил докладную. Ну, держись, Клайд. Тем временем в беседе наступил очень своевременный перерыв - добрались до кухни. Давай, Лигет, выбирай. Я за тобой. И обдумаю будущую беседу. Ничего особенного, обычная раздача. Очень демократично все грузим на подносы и приземляемся в углу. С нами здороваются и раскланиваются еще несколько персон. А с чего бы это со мной так вежливы и предупредительны? Из-за фамилии? Только? Приходит понимание - и до этих дошли слухи о моих успехах в местной тусовке. Гилберт рвет и мечет? Это да, но дядя терпит и не отсылает племянника. А значит, пусть Гилберт злится, его право. А наше право - быть просто вежливыми, мало ли как оно повернется. Начинаем обед не спеша. Ох, суп хорош... Толстая вермишель, курятина и картошка. Какой я голодный, это ж сколько я не ел? Конфета у Роберты вчера и чай утром. А, пирожки... Ох, глаза бы не видели... Лигет тоже принялся за суп, но ждёт ответа.