Выбрать свободное небо

— Ты все хочешь заманить меня в свой бизнес? Бизнес, который пожрал уже одного очень талантливого историка?

— Я все равно буду издавать эту серию… Вопрос в другом: мне надо искать автора или он у меня есть. Причем с готовыми материалами.

— Я подумаю.

— Вот и славно, думай. Мне пора.

Близнецы, которые подслушивали беседу, вздохнули с облегчением — обошлось. С тех пор как родители вернулись из Москвы, жизнь понемногу налаживалась — мама и папа стали разговаривать. Отец начал больше бывать дома и общаться с семьей. Александр как обычно говорил на одну тему — тему истории. Все остальное волновало его мало. Но он изумительно рассказывал и любил, чтобы его слушали. Сыновья на данном этапе готовы были терпеть и такие крохи, лишь бы все было хорошо… А своими радостями и печалями можно было поделиться и с мамой. Конечно, той частью радостей и горестей, которую ей можно было знать…

Тереза приехала на Московский вокзал встречать Владимира. Ей всегда нравились такие места: интересные, живущие своей жизнью. Снующие люди. Запах поездов как символ перемены мест, как стремление что-то изменить… хотя бы на короткое время… Пассажиры казались ей путниками, задержанными на короткое время между Здесь и Там, в каком-то странном междумирье, на границе разных жизней.

— Доброе утро, — поприветствовал Терезу Зубов, который вышел из вагона, остановился перед ней и понял, что она никого вокруг не замечает. Ему стало любопытно, о чем же она задумалась — может, о нем?

— Хорошо, спасибо! — машинально ответила Тереза, потом тряхнула головой. — Доброе утро, простите, я… Как добрались?

— Замечательно, — радостно ответил Владимир неожиданно для себя, хотя до этого собирался ворчать и бурчать. И поезд ехал долго, и спать в вагоне он не умел, и без своей машины чувствовал себя дискомфортно, и после спектакля устал жутко… А увидел ее — и обрадовался.

— Отвезем вещи и посмотрим квартиру или кататься по городу?

— А в квартире есть еда?

— И еда, и кофе. Ноутбук и материалы у меня в машине.

— Поедемте завтракать! Потом работать. А потом уже гулять.

— Отлично.

На них стали оглядываться люди, пытаясь понять, откуда они знают этого красивого мужчину, и Тереза с Владимиром поспешили прочь.

Они вышли с территории вокзала через арку, попали на узкую улочку, всю заставленную машинами. Весенний Санкт-Петербург приветствовал их ослепительным солнцем, сияющим на алмазно-сером небе, обжигающе-холодным воздухом — было минус пятнадцать — и пронизывающими насквозь порывами ветра. Кучи неубранного снега, надпись на доме: «Не ставьте машины близко, возможен сход сосулек», лед на тротуаре.

— Надо же, — проворчал Владимир, поскользнувшись, — а у нас, в столице, такого нет!

— Увы, — улыбнулась Тереза, — в наш благословенный северный город зима и пришла неожиданно, со снегопадами, чего никто не ожидал, и уходить она не хочет…

Машина была не так уж и далеко. Тереза достала из кармана шубки брелок — и огромный черный джип радостно пискнул.

— А кто будет за рулем? — опасливо протянул Владимир.

— Я, — Тереза открыла ему багажник. — Вас что-то смущает?

— Меня ничто не смущает. Боюсь я очень, — честно признался актер и остановился перед пассажирской дверью, пытаясь найти повод, как бы не залезать внутрь. Такого повода не нашлось — пришлось усаживаться.

— Вы же сказали, что ездите на метро, — сказал он, когда машина тронулась.

— По центру Москвы — безусловно.

Вела Тереза аккуратно, но при этом машина достаточно резво пробиралась по узкой односторонней улице с названием Гончарная.

— А чем центр Москвы отличается от центра Петербурга? — Владимир нервничал, вцепившись в ручку двери, раз уж руля не было, и все время рефлекторно искал ногами педали. Женщины за рулем порождала в нем суеверный ужас — и эта не была исключением.

— Тем, что здесь улицы перпендикулярные и параллельные, — отвечала Тереза. — Плюс я знаю, куда ехать.

— Почему у вас механическая коробка передач, а не автомат? — чтобы отвлечься, Зубов решил начать светскую беседу.

— Привычка. Попробовала поездить на автомате — не могу. Все меня раздражает. И боюсь, вдруг что-то из строя выйдет, а ничего сделать не смогу…

— То есть вы предпочитаете все контролировать?

— И надеяться только на себя, — кивнула Тереза.

Город воскресным утром был не то чтобы пуст, но и пробок не было. Они быстро проскочили Старо-Невский с его имперской архитектурой, площадь перед Московским вокзалом, сине-зеленую гостиницу «Октябрьская». Машина покрутилась по узким улочкам, заваленным по обочинам кучами снега и глыбами льда. И вот перед Терезой и Владимиром возникла широкая улица:

— Это Кирочная, бывшая Салтыкова-Щедрина, — с удовлетворением проговорила женщина, — как здесь красиво… Как я люблю эти места!

Через какое-то время они подъехали к ярко-желтому красавцу-собору, удивительно гармонично возносящемуся в прозрачное небо Питера.

Тереза сбавила скорость и не торопясь объехала вокруг храма. Потом остановилась под знаком: «Остановка запрещена»:

— Вот мы и приехали. Как вам?

— Очень красиво, — Владимир вышел и остановился, заворожено глядя на храм. — Мы пойдем туда?

— Конечно. Можно прямо сейчас, там воскресная служба.

— Нет, — опомнился он, — давайте позже. Там, наверное, слишком много народу.

— Я очень люблю этот старый район города, — говорила она, пока они проходили под аркой и пересекали двор-колодец. — Здесь прошло мое детство. Неподалеку, ближе к Летнему саду, жил дед — там сейчас мемориальная доска на доме в его честь. И там же мама живет. Как только появились деньги, я купила здесь квартиру, возле метро «Чернышевская».

Она открыла дверь дома. Натужно заскрипел лифт, поднимая их на шестой этаж.

— Детство, безмятежность… Была жива бабушка, все казалось таким постоянным. Когда мне хочется покоя, я приезжаю сюда.

Она открыла перед Владимиром дверь в квартиру:

— Проходите, пожалуйста. Надеюсь, вам здесь понравится.

Тереза остановилась на пороге, а Владимир неспешно обошел квартиру. Огромная прихожая с высоченными, метров пять, потолками. Встроенные зеркальные шкафы, круглый стол посредине комнаты, сбоку — софа. Все это в приглушенном цвете кофе с молоком. Вправо — небольшая кухня, утопленная на несколько ступенек вниз, налево — просторная комната, одновременно спальня и кабинет. Там стояла двуспальная кровать, напротив — плазменная панель, а также находились компьютерный стол и шкаф с книгами.

— Как вам? — спросила Тереза с беспокойством заботливой хозяйки, что встретила дорогого гостя.

— Здорово, спасибо, — ответил Зубов то, что от него ждали. — А скажите, пожалуйста, кто здесь обычно живет?

— Обычно эта квартира пустует. Порой в ней живут гости Северной столицы. Мои гости. А иногда в ней ото всех скрываюсь я. Знаете, бывают моменты, когда хочется побыть одной. Это — идеальное место.

— Понятно, — он вдруг представил, как она скидывает шубку, проходит вглубь квартиры, в спальню, ложится на кровать…