Выгодная позиция

Если бы он когда-нибудь вышел на сцену, это был бы большой успех. Не то чтобы я представлял себе Киана в клубе, рыскающего по танцполу в поисках секса. Может, в изысканном ресторане или баре шикарного отеля? Надо будет спросить его, как он трахается, когда я в следующий раз буду приставать к нему с назойливыми вопросами, но, возможно, не тогда, когда мы находимся в тесном пространстве лифта и он может легко ударить меня.

При этой мысли дверь распахивается, и Киан, как будто он уже составил карту отеля - что, вероятно, так и есть, - ведет нас по другому коридору, а затем сворачивает в конференц-зал.

Он кажется немного большим для такого случая, учитывая, что в комнате всего четыре человека, а столы накрыты для тридцати или более человек.

Анна сидит рядом с директором команды, Андерсом. Их помощники крутятся вокруг с чаем и кофе, пока не уходят и не наступает тяжелая тишина. Мы с Кианом садимся по разные стороны широкого стола. Я замечаю, что нам не предложили ни чая, ни кофе, но прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы не спросить. Даже я не настолько глуп, чтобы надавить на них прямо сейчас.

«Так что случилось?» - спрашивает Андерс.

Тишина между нами становится оглушительной. Ни один из нас не хочет признаваться в том, что вчера провалил интервью, и Андерс выглядит все более разъяренным.

«Мне жаль. Мы облажались», - наконец говорит Киан, дергая руками, которые он положил на стол. «Думаю, нам просто нужно еще немного времени, чтобы найти между нами подходящую динамику».

Нам? «Я не знаю, от имени кого, по-твоему, ты говоришь, Уокер, потому что это определенно не я». Я смотрю на него, а он закатывает глаза и отмахивается рукой, как бы говоря: видишь, с чем я работаю?

Мне остается только скрипеть зубами.

«Слушай, все еще только начинается, и я знаю, что изменения в составе были внезапными. Мы еще даже не участвовали в гонках, но мы не можем позволить себе развалиться в первый же день, поэтому мы заказали вам обоим частные тренинги для СМИ, чтобы вы разобрались со своим дерьмом». Андерс даже не пытается говорить об этом. Меня всегда восхищало это в нем, даже сейчас, когда я нахожусь на его стороне.

Лицо Киана - просто картинка. Должно быть, это невероятно неловко для человека, который работает в индустрии уже более десяти лет и находится в центре внимания большую часть своей жизни благодаря родителям, когда ему говорят, что он нуждается в обучении работе со СМИ. Это ужасное интервью и эта мучительная встреча стоят почти одного этого момента.

Я чуть не лопнул от смеха. Пока не вспомнил, что мне придется высидеть несколько часов нудных презентаций о том, как правильно и неправильно отвечать на вопросы, с самим мистером Эптайтом.

Но давайте будем честными, проблема в интервью была не во мне. Это Киан, по сути, заявил всему миру, что я недостаточно хорош, чтобы быть в этой команде, и что он не может дождаться возвращения Элайджа.

Киан автоматически соглашается на занятия. Как будто он почти счастлив, что организовывает тренировки с Анной.

Шокирующе.

Конечно, я не могу протестовать перед Андерсом, но я не буду посещать это дерьмо.

«Конечно. Запишите меня». Я заставляю себя улыбнуться и позволяю Анне болтать о том, что нужно отправить нам письмо и внести его в наш общий календарь.

Ура. Вперед, команда.

Мы еще не успели выйти из комнаты, как на обоих наших телефонах пикает уведомление, и я громко стону, когда вижу, что первое занятие состоится сегодня вечером.

«Анна работает быстро», - сухо говорит Киан, шагая впереди меня, всегда отчаянно стремясь оказаться вне моего присутствия.

«Контроль ущерба - буквально ее работа». Я говорю прямо, но сейчас мне действительно не до этого. Ненавижу, когда его комментарии начинают меня доставать. Наверное, мне стоит просто спросить его, почему он ведет себя как мудак, но это значит, что придется еще больше смириться с его дерьмовым отношением.

Я не пойду на этот тренинг для СМИ, даже если из-за этого меня исключат из команды.

Я не имею в виду это, но так я себя сейчас чувствую. Я больше люблю действовать сейчас, а думать потом.

«Я, наверное, пойду в бассейн», - говорит он. Он проводит рукой по волосам, колеблясь, и я практически слышу, как скрежещут его зубы, словно он пытается протянуть оливковую ветвь, будто собирается пригласить меня с собой.

Так вот что нужно, чтобы Киан стал добрым? Чтобы его куратор отдубасил его.

Вот только приглашения не последовало, и я остался смотреть на него с некоторым ожиданием, пока мы поднимались в лифт. Наверное, как ребенок, отчаянно ждущий приглашения на вечеринку. Совсем не мой стиль. И все же я хочу, чтобы он спросил.

Я хмыкаю, а он имеет наглость поднять бровь, глядя на меня в зеркало.

«Полагаю, я собираюсь ненадолго вернуться в постель», - добавляю я, не считая, что он был достаточно вежлив, чтобы спросить, есть ли у меня какие-то планы.

И тут, словно из ниоткуда, мне приходит в голову мысль, от которой я не могу избавиться. Киан Уокер в крошечных плавках. Почему это все еще так привлекательно, хотя в реальной жизни он показал себя просто мудаком?

«В чем ты плаваешь?» Любопытство берет верх, и мне почти необходимо знать ответ для собственного успокоения.

«Эм... в бассейне отеля?» Он говорит это так, будто я идиот. «У него их два.

Закрытый и открытый». У него такая палка в заднице. Я улыбаюсь и качаю головой, а он просто смотрит на меня, словно не может понять, что такого смешного он сказал.

«Я имел в виду одежду», - добавляю я, глядя ему прямо в глаза и отвечая на его вызывающее поднятие бровей.

«Оу». Это останавливает его на месте. На данный момент он должен быть прекрасно осведомлен о том, что я гей. Если нет, то он действительно живет под самой большой в мире скалой. Возможно, мне удалось заставить его чувствовать себя неловко.

Его щеки окрашивает малейший оттенок розового, а руки хватаются за поручень в задней части лифта. Мне следовало бы просто посмеяться над этим, потому что я на самом деле не хочу, чтобы он думал, что я какой-то извращенец, который будет наблюдать за тем, как он переодевается в раздевалке, или что-то в этом роде, но его реакция интересна.

Не похоже, чтобы он действительно злился из-за того, что я сую свой нос куда не надо. Очень интересно.

Проходит двенадцать этажей, прежде чем он наконец берет себя в руки и говорит: