Выгодная позиция
Шрифт:
отремонтировал его некоторое время назад, но сохранил все старинные элементы, такие как раздвижные амбарные двери в кладовку и потолочные балки. Здесь невероятно уютно и по-домашнему. Может быть, я заведу кошку. Может быть, кур.
Кто знает. Мир станет моей устрицей, когда я выйду на пенсию в тридцать четыре года.
«Ты жалеешь, что тебя там не было?» - спрашивает она, когда начинается гонка.
«Странно, что все продолжается так же, как и до маминой смерти. Неужели весь мир не знает, что случилось такое важное событие? Но нет, я не жалею, что нахожусь здесь с тобой».
Я не обижаюсь на то, что
скучаю по адреналину и важности каждой доли секунды во время гонки. Как можно не скучать по работе, которая была всей твоей жизнью на протяжении последних пятнадцати лет и даже больше, если учесть те годы, когда я занимался картингом в юношеском возрасте?
И все же этот сезон был другим. В большей степени, чем я хочу сейчас признать.
«Я не могу передать словами, как дети счастливы, что их дядя КиКи дома».
«Думаю, после этого сезона я смогу чаще бывать дома. Я думаю. Никому больше ничего не говори. Я еще не на сто процентов, но уже близко к этому».
Элиза ныряет ко мне и сжимает в объятиях. «О, Киан», - шепчет она мне в плечо, словно я сообщаю ей самую лучшую новость.
«Я знаю», - отвечаю я, когда она отстраняется. «Просто... думаю, я уже готов попрощаться». Похоже, сейчас это общая тема - прощаться с мамой, с карьерой и с парнем, который мог бы стать любовью всей моей жизни.
Мама всегда говорила, что все происходит втроем. Дождь, гром и молния. Три - это гроза, говорила она нам, когда мы были маленькими. Очень подходит к этому моменту.
«Ты же знаешь, что мы поддержим тебя, несмотря ни на что, правда? Вернешься ли ты домой навсегда или на год, или не вернешься еще несколько лет, мы все будем здесь».
«Не заставляй меня плакать, Элиза. Мои глаза никогда не болели так сильно за всю мою жизнь». С тех пор как открылись шлюзы, я почти не останавливаюсь. Словно
Ниагарский водопад вырывается из моих слезных каналов.
«Я просто хочу, чтобы ты знал. Уверена, сейчас все кажется ужасным, и, возможно, ты передумаешь, когда вернешься, но мы всегда будем здесь, даже когда автогонок не будет».
Она права. Она всегда чертовски права.
«Я знаю. Я просто думаю, что это может быть оно. Я устал и готов подумать о том, что будет дальше. Можно ведь начать все с чистого листа, правда?»
«Например, с каким-нибудь парнем?» Она подталкивает меня в бок, нагло ухмыляясь, и я закатываю глаза, когда замечаю, что показывают по телевизору. У
Харпера берут интервью. Не могу поверить, что пропустил конец. Я не знаю, что произошло и как он это сделал.
«Я так не думаю», - говорю я, оборачиваясь к Элизе. «Думаю, между нами все кончено».
«Кто бы мог с тобой покончить».
Я не могу понять, догадалась ли она, кто это? Я не называл его имени с тех пор, как вернулся домой, но, возможно, она догадывается.
«Он не хочет того, чего хочу я, и мы такие разные», - говорю я. «Нет, мы закончили.
Мне нужно смириться с этим и двигаться дальше. Он
уже сделал это».«Да? Ты уверен?»
Она берет пульт и начинает увеличивать громкость. Я смотрю на нее и вижу в ее выражении лица знакомое самодовольство, которое всегда меня раздражало. Она старше меня всего на несколько минут, но ведет себя так, будто эти лишние минуты наделили ее мудростью древнего философа.
«Да, я уверен. Он действительно причинил мне боль, Эль, и я не могу позволить ему больше морочить мне голову».
«Просто посмотри его, Ки, а потом скажи мне, что он покончил с тобой».
Я смотрю на экран, и мы оба наблюдаем за тем, как Харпер произносит свою речь.
В прямом эфире международного телевидения Харпер Джеймс посвящает свою победу мне. Мало того, он отдает дань уважения маме и тому, через что я прошел. Я
борюсь за воздух. Эти слова не могут быть произнесены человеком, который всего несколько ночей назад пошел и трахнул кого-то другого.
Рука Элизы сжимает мою.
«А теперь скажи мне, что он с тобой покончил».
Я закатываю глаза. Думаю, мы больше не будем притворяться, что она не знает, что парень, с которым я спал - Харпер Джеймс.
«Но мы уже были здесь раньше. Это именно то, что он делает. Это постоянное отталкивание. То он хочет меня, то не хочет. Он все портит, возвращается и делает что-то милое. Я так больше не могу».
«Согласна, звучит не очень хорошо. Но также похоже, что он пытается разобраться в себе. Вы говорили об этом?»
«В том-то и дело, Эль. Он не хочет - или не может... Я не знаю. Я пытался, но он просто отмалчивается. Это очень мешает мне думать».
«Это то, что случилось в Италии? С аварией? Потому что если это становится опасным...»
«И да, и нет. Это была моя собственная вина», - успокаиваю я ее. Если я совершаю ошибку на трассе, то это моя вина, а не его».
Так приятно наконец-то поговорить об этом с кем-то. Жаль, что я не открылся раньше. Элиза сжимает меня и вздыхает. Я знаю, что она беспокоится о том, как я рискую, особенно сейчас, когда у нас остались только мы друг с другом.
«Что бы сказала мама?» - спрашиваю я.
Она на мгновение замолкает, задумавшись.
«Мама сказала бы, что жизнь слишком коротка, чтобы не иметь того, чего ты действительно хочешь. Если бы ты... если бы ты лежал на смертном одре и оглядывался на свою жизнь, что бы ты хотел вспомнить? Что принесло бы тебе утешение и радость? Это Харпер Джеймс? Потому что если да...
Ладно, хорошо, я признаю это. Эти лишние несколько минут действительно наделили мою сестру мудростью древних.
Проклятье.
Глава двадцать – восемь
Харпер
Хотя я знаю, что и Киан, и его сестра сейчас горюют, будет совершенно бессмысленно, если я пролечу весь этот путь посреди ночи и не смогу дозвониться до Элизы. К счастью, Киан дал мне номер ее стационарного телефона давным-давно, когда я болел, и я пыталась дозвониться каждый час во время полета, когда, наконец, он зазвонил больше одного раза с пятой попытки. На этот раз она наконец-то взяла трубку. После короткой преамбулы, в которой нас наконец представили друг другу, я сообщаю ей, что уже несколько дней пытаюсь дозвониться до Киана.