Выкрутасы

— Она приедет с Трэвисом… — начинает Джессика, но я обрываю ее, засунув руки в карманы.

— Я знаю, — спокойно отвечаю я, но внутри меня словно горит пламя.

— Она не знает о тебе и Кэссиди, ни о чем, что связано с тобой.

— Я знаю, — повторяю, потому что знал. Лейла делала все возможное, чтобы ткнуть мне в лицо каждый раз, когда у нее был шанс, что Аметист забыла обо мне.

— Как Кэссиди? — спрашивает Джессика, облокотившись на папин рабочий стол.

Я знаю, что ей все равно, но она делает вид, что ей интересно.

— Вернулась к своим делам.

— Она, наконец-то, отпустила тебя? Даже после попытки самоубийства?

Я вздрагиваю.

— У нее не было выбора.

— Ты приведешь с собой девушку? — спрашивает Джессика.

Господи, это похоже на чертов допрос. После той ночи мы с Кэссиди расстались. Кэсс много чего хотела, но она знала, что мы оба несчастны, и у нее не осталось выбора, кроме как согласиться. Это было до того, как она попыталась наглотаться таблетками. Она сказала, что это несчастный случай, и я хотел ей верить, потому что она была отличной мамой и любила Кен, но также знал, что она любит меня.

— Да.

Я поворачиваюсь и выхожу из кабинета. Я не собирался никого приводить, и я не знал, что она привезет с собой гребаного Трэвиса, иначе подготовился бы. Теперь у меня есть около четырех часов, чтобы найти девушку для этой гребаной свадьбы.

Мне требуется тридцать секунд.

Глава 24

ПОКА Я ВЪЕЗЖАЮ на знакомую подъездную дорожку, перед моими глазами мелькают болезненные воспоминания, и каждое из них имеет одну общую черту. Мэддокс.

Боже, я очень надеюсь, что его здесь нет.

— Ты в порядке, детка?

Трэвис сжимает мое колено. Я смотрю на него и улыбаюсь, он жует жвачку так, словно от этого зависит его жизнь.

— Ага.

Я выхожу из машины, как раз когда Рокки, сексуальный водитель Эллиота, выходит из дома.

— Ну, привет.

Я шевелю бровями, глядя на него. Уже далеко за полдень, так что если он не уловил мой кокетливый тон, то обязательно заметит ухмылку на моих губах.

Он смеется.

— Привет, Аметист, приятно снова тебя видеть.

Я ухмыляюсь, притягивая его в свои объятия. Твердые мускулы повсюду. Почти такой же как…

Трэвис прочищает горло.

Я отстраняюсь.

— Извини, Трэвис, это Рокки, водитель-охранник моей мамы и Эллиота. Рокки, это мой парень, Трэвис.

Рокки коротко кивает и откашливается.

— Вообще-то, я сейчас с Мэддоксом.

Трэвис свирепо смотрит на меня.

— Не важно! — Я хлопаю в ладоши, игнорируя упоминание о Мэддоксе. — Где семья?

Мы с Трэвисом входим в парадную дверь, когда Лейла на полной скорости бежит ко мне.

Я ловлю ее, но мы обе падаем на пол.

— Забавно, что даже по истечении времени вы обе по-прежнему не можете вести себя прилично на людях, — хихикает Тэлон.

Я сжимаю ее.

— Привет, любимая. Слезь с меня.

Она слезает и помогает мне подняться.

— Ребята, вы так долго! — хнычет она.

— Ну, жаль, что разочаровали, но мы не могли ускорить самолет!

Я отряхиваю свои шаровары и убираю волосы с лица. Мне нравится думать, что мой стиль одежды, по сути, все тот же, к большому отвращению Трэвиса. Шаровары у меня, в конце концов, отличные. В них удобно, а это самое главное.

— Перестань носить штаны Аладдина, — говорит Лейла, беря меня под руку. А вот и она.

Из-за угла выходит мама в фартуке.

— Привет, милая!

Она притягивает меня, чтобы обнять.

— Привет, мам!

Я сжимаю ее в ответ, понимая, что никому не представила Трэвиса. Я поворачиваюсь к нему лицом.

— Семья, это Трэвис, Трэвис, это семья. Все, будьте милы…

Я улыбаюсь Трэвису.

— Никаких обещаний…

Этот голос. Такое ощущение, что грузовик врезался мне в грудь. Я делаю глубокий вдох и отступаю в сторону, чтобы мама подошла к Трэвису.

Я смотрю на Мэддокса, и еще один грузовик врезается в меня.

— Привет.

Мэддокс стискивает зубы.

Он злится.

На его лице вспыхивает напряженная улыбка, но его глаза бесстрастно смотрят на меня.

— Привет, Роуз.

Я облизываю губы, нуждаясь в отвлечении от тишины в комнате. Он выглядит… ну, как всегда. Кажется, у него появилось несколько новых татуировок на руках и шее, он по-прежнему великолепен. Широкие плечи, на подбородке многодневная щетина, не густая. Можно рассмотреть его выдающиеся скулы и убийственную челюсть. На нем повседневная рубашка и темные джинсы, парень безумно сексуален, сексуальнее, чем я помню.

Это не помогает.

Я закрываю глаза. Это слишком.

— Мне нравятся твои волосы! — говорит тихий голос, и мои глаза распахиваются. Я смотрю на маленькую девочку, и мое сердце начинает колотиться в груди. Я бы солгала, если бы сказала, что не нервничала по поводу встречи с Кеннеди, но затем она улыбается мне, и я вижу в ней Мэддокса.

Мгновенно расслабляюсь. Я опускаюсь на колени до ее уровня и распускаю хвост.

— Хочешь потрогать?

Ее губы плотно сжимаются, и она кивает головой.

— Да, пожалуйста.

Руки касаются моих волос, и все вокруг, кажется, снова начинают болтать. Даже если бы они этого не сделали, я бы не заметила, потому что все, что вижу — это она. Боже, девочка такая красивая. У нее длинные темные волнистые волосы, темные миндалевидные глаза и мягкие маленькие щечки. Щеки, должно быть, от мамы, у Мэддокса не такие. Но у нее лицо квадратной формы, и густые темные ресницы как у Мэддокса. Мой взгляд падает на ее губы. Пухлые. Словно спелая вишенка. Она совершенство.

— Меня зовут Кеннеди, — нежно говорит она, перебирая мои волосы.

— Я знаю, — отвечаю я. Не могу не улыбнуться. — Ты прекрасна.

Она вздыхает.

— Ты тоже. Хочешь поиграть со мной?

Я хихикаю.

— Кен, Аметист только что приехала, я уверен, она устала, детка, — перебивает нас Мэддокс.

Я смотрю на Мэддокса через ее плечо. Он выглядит так, будто борется с чем-то, но на данный момент оставлю это без внимания.

— Нет, — качаю головой. — Я хочу поиграть с тобой!