Выкрутасы
Шрифт:
— Дакс, мне это, правда, не нравится…
— Кэсс, ты всегда знала, какой будет моя жизнь. Ты ушла, а потом вернулась с моим ребенком. Ты не можешь ожидать, что я полностью изменю себя.
Я перевожу взгляд на Кеннеди, которая сидит на диване в наушниках и играет на своем планшете.
— Почему она играет на этом дерьме? — Я указываю на планшет.
Кэсс гневно смотрит на меня.
— Мэддокс, не меняй тему. Она этим занимается, потому что это путь будущего. — Я вздыхаю. Позже буду спорить с ней из-за этих электронных штук. Кэссиди всегда презирала, что я занимаюсь ММА (прим. пер.: ММА (Mixed Martial Arts) — Смешанные
— Тебе не нужно этого делать, Мэддокс! Ты богат, в твоем возрасте ты уже владелец бизнеса, и я основываю свое дело. В этом нет необходимости.
— Кэсс, я не ожидаю, что ты это поймешь.
Ее плечи напрягаются.
— Она поняла бы?
Я замираю, прищурившись.
— Прекрати нести чушь, Кэссиди.
Моя челюсть сжимается.
Она стонет.
— Прекрасно.
Затем она подходит ко мне, кладя ладони мне на щеки. Я смотрю в ее голубые глаза и слегка смягчаюсь.
— Мне очень жаль. Ты же знаешь, как я к ней отношусь.
Я знаю. Я точно знаю, как она поступила с Аметист. Одно упоминание о ней, и Кэссиди превращается в гребаную Урсулу из «Русалочки». Я установил эту связь после бесконечного просмотра этого фильма с Кеннеди, когда она проходила через фазу русалки.
Кэссиди сомневается в себе из-за трудного детства. Всех, кто всегда должен был быть рядом с ней, не было. Я был ее постоянной опорой при взрослении, и не собираюсь лгать, говоря, что она ничего для меня не значит, потому что это не так. Значит. Но были ли мои чувства к Кэссиди такими же, как к Аметист? Даже, бл*дь, близко нет. После года разлуки с Аметист я все еще чувствую жгучую потребность в ней, кипящую внутри. Ощущение похоже на спящий вулкан, ожидающий извержения. Вот почему мы переехали из Нью-Йорка в Лас-Вегас. С моими боями в центре MGM (прим. пер.: MGM Grand Garden Arena — арена вместительностью 16800 человек) и прочим, мне казалось уместным переехать сюда. В течение последнего года я ездил домой раз в месяц. Чтобы проверить «Dutch» и повидать семью. Тэлон определенно любимый дядя Кеннеди. Каждый раз я приезжаю в субботу. Брат сказал, что Аметист бывает у них по воскресеньям, и он не думал, что она достаточно стабильна, чтобы видеть меня, и я понял. Полностью принял, что она чувствует. Просто так проще — не видеть друг друга. Я боялся того дня, когда наши глаза снова встретятся, но не за себя или за нее, а за всех, кто будет окружать нас, кто почувствует последствия.
Кэссиди целует меня, а затем берет сумочку, которая, вероятно, стоит больше, чем первая машина среднестатистического человека.
— Тогда не мог бы ты их отослать?
Я игнорирую то, на что она указывает, и оглядываю ее с ног до головы.
— Куда ты собралась?
— Гулять с девочками.
Она набирает что-то в своем телефоне и выскакивает за дверь. Я перевожу взгляд на Рокки, нашего водителя-охранника.
— Хотите, чтобы я последовал за ней, босс?
Я крепко сжимаю челюсть, а затем отхлебываю виски.
— Неа. Она может делать все, что захочет.
Глядя на кучу конвертов на стойке, я тянусь за бутылкой виски и срываю зубами крышку.
— Вы в порядке, босс? — спрашивает Рокки, внимательно наблюдая за мной.
Парень раньше работал на моего отца, но я взял его с собой, когда уезжал.
— Я не знаю.
Мой дом находится в Западном Голливуде, на улице Сент-Айвс Драйв. Архитектура
дома не имеет аналогов. Безупречные витражи и бесконечный бассейн, прекрасный вид на Голливудские холмы.— Конечно, бл*дь, — ругаюсь я, качая головой и включая свет. Пустота вызывает мурашки по телу. Он холодный, новый и, черт возьми, совсем мне не подходит. Это то, что я получаю, когда позволяю маме, Эллиоту и парням выбирать мне дом.
«— Я не хочу беспокоить вас, ребята! Все будет хорошо. Куплю в городе маленький милый коттедж. Где-нибудь рядом со студией, чтобы я могла ходить на работу пешком.
— О, нет, — заявил Тэлон, направляясь к холодильнику, чтобы достать апельсиновый сок. Мама выхватила у него пакет, прежде чем он успел обхватить его край губами, словно пещерный человек, и налила в стакан.
— Ни одна моя сестра не будет так жить.
Мама протянула ему стакан.
— Аметист, пожалуйста, позволь мне сделать это для тебя, — настаивала она, подходя ко мне и беря за руки. — Пожалуйста.
Ее глаза умоляюще смотрели на меня, и я знала, что должна согласиться. Мама всегда хотела баловать меня и дать мне все на свете, но никогда не могла. Теперь, когда у нее был Эллиот, я думала, она предполагала, что может.
— Это как-то неправильно, мама.
Эллиот появился откуда-то из коридора, вероятно, из своего кабинета.
— Аметист, пожалуйста, я настаиваю.
Я вздохнула.
— Хорошо. Пожалуйста, ничего сверх меры, и я плачу арендную плату каждый месяц, так что, никаких крайностей. Кроме того, его нужно будет обставить.
Все переглянулись и согласились.
— Договорились».
Ясно, что они нарушили этот договор, потому что этот дом я никогда не смогу себе позволить.
Бросаю на пол пару своих коробок — единственные, которые у меня есть. Громкий хлопок нарушает жуткую тишину.
— Это уже перебор.
Качаю головой и беру телефон. Когда я ехала по узкой дороге, миновала то, что выглядело как дома среднего класса, но это не средний класс, это слишком экстравагантно.
Сначала я набираю мамин номер, но никто не отвечает, поэтому я вешаю трубку и набираю Тэлона.
Он отвечает на звонок.
— Привет! — фоном слышится какое-то шарканье.
— Гм, я тебе не помешала?
— Что? — Он прочищает горло. — О нет, конечно, нет. Как дела? Вижу, ты благополучно добралась!
— Слышу, — поправляю я, а затем наклоняю голову, осматривая пространство. Когда вы входите в парадную дверь, то попадаете в квадратную гостиную. Стена передо мной сделана из стекла и выходит на бескрайний бассейн в задней части дома, который освещен светом, пробивающимся сквозь воду. Лос-Анджелес мерцает внизу. Красиво, но это перебор. Я делаю шаг вперед.
— Дыши.
Тэлон знает меня. Он знает, что я буду безмолвно беситься из-за цены этого дома.
— Теперь он твой, просто прими его.
Я отрицательно качаю головой.
— Я не могу. — Поворачиваю голову, чтобы посмотреть наверх. Высокий потолок, чуть левее извилистый лестничный пролет, ведущий к коридору, который тянется почти по всему верхнему этажу, так что сверху можно смотреть вниз. — Это слишком, и я не могу себе этого позволить, Тэлон!
— Аметист, — вздыхает он. Я слышу резкий вдох, но не Тэлона, кого-то другого.