Выкрутасы

– У меня есть ребенок.

Все замирает. Я резко переключаю свое внимание на него, мои волосы бьют по лицу.

– Что!?

Мэддокс выдыхает и встает с дивана. Он начинает ходить туда-сюда. Проводит ладонями по волосам, затем по лицу и возвращается снова к волосам.

– Я не знал. Кэссиди, она… - он выдыхает, останавливается и смотрит прямо на меня.
– Она уехала, когда узнала, что беременна. Не для того, чтобы убежать от меня, а от родителей, которые заставили бы ее сделать аборт. Ее ребенок… - он останавливается, и я чувствую, будто меня по голове ударили кирпичом. Мэддокс продолжает.
– Наш ребенок, это девочка. Ее зовут Кеннеди. Ей чуть больше пяти, и у нее почечная недостаточность, Аметист. Она нуждается во мне, - он замолкает, и я больше не могу сражаться со слезами. Они свободно катятся по моим щекам. Не то, чтобы я была расстроена тем, что у него есть ребенок, совсем нет, и это никак не поменяло бы того факта, что я хочу быть с ним, но у меня предчувствие, что для него это все меняет.

– Я… Мне жаль, Мэддокс.
– Так и есть, и что еще я могу сказать?

Мэддокс продолжает, садясь на кожаный диван напротив меня.

– Кэссиди не подходит, потому что у нее вторая отрицательная группа крови. А у Кеннеди, как и у меня, первая отрицательная. Кэсс пыталась связаться со своими родителями снова, но они, очевидно, погибли в автокатастрофе некоторое время спустя после того, как она убежала.

Я хочу кричать. Мои внутренности скручивает, а в голове стоит белый шум.

– Ч-что. Что ты собираешься делать?
– я заправляю волосы за ухо и вытираю слезы со щек.

Он утыкается лицом в свои ладони.

Реальность поражает меня со всей силы, явно его желания касательно того, чего он хочет, противоречат друг другу. Он хочет быть с ней, даже если это только ради ребенка, все еще хочет этого, да и кто может обвинять его в этом. Я сама из неполной семьи, поэтому знаю, как много нужно работать над этим, и всё может быть отлично, но если только оба родителя разделяют одно и то же понимание. У меня появляется ощущение, если я буду сейчас за него бороться, и заставлю его остаться со мной, позже он может обидеться на меня за это и упустит еще больше времени со своим ребенком. Нет, Мэддокс должен решить сам. Мне нужно уйти, пока я не начала умолять его остаться со мной и воспитывать их ребенка как собственного.

– Не беспокойся, - отвечаю я, вставая на дрожащие ноги.
– Тебе не нужно ничего говорить, - мой голос срывается в конце, и чувствую, как дрожат мои конечности.

Два шага до двери, и тогда я смогу убежать. Но куда? Я не знаю. Могу попросить, чтобы Лейла отвезла меня домой. Вот только она тоже приехала сюда с Мэддоксом.

Бежать.

– Аметист, - его голос прерывает мои беспорядочные мысли. Замираю на месте, рукой держа ручку двери. Я уже успела пересечь комнату?
– Пожалуйста, я не… Боже, я не знаю, что делать.

Сглатываю и делаю два глубоких вдоха, пытаясь прийти в себя. Закрываю глаза.

– Это мой ребенок, и я уже потерял пять лет, не хочу терять еще пять. Кэссиди, она справляется, но ей с трудом получается оплачивать счета, и я не хочу быть как мой отец и… бл*ть!
– Мэддокс подходит ко мне и, схватив за руку, разворачивает меня так, что моя спина сейчас прижата к двери. Он всматривается в мои глаза.
– Скажи, что мне делать, Эми! Бл*ть, я не могу… - он весь дрожит, поэтому я обхватываю его за шею и притягиваю к себе.

– Сейчас не наше время, Мэддокс. Возможно, в другой жизни, может, в другом мире, но сейчас не наше время, - я отступаю, сразу же скучая по его телу под своими ладонями. Хочу вокруг себя ощущать его запах, и чтобы его пот капал на мое тело, когда он будет унимать мою боль, но не могу и никогда больше не смогу этого сделать. Мое сердце будто ломается внутри грудной клетки. Это больно, все чертовски болит.

– Нет, - он качает головой, оглядывая мое тело сверху вниз.
– Бл*ть!

Потому что он знал. Мы оба знали. Глубоко внутри, мы оба знали, что ему следует делать. Нам нужно отпустить друг друга и надеяться, что однажды, когда у него будет достаточно времени чтобы обдумать все и принять рациональное решение, мы найдем друг друга снова.

– Ты знаешь, что тебе нужно делать, Мэддокс. Как бы сильно я не…

Костяшками пальцев он касается моих щек и мой желудок сводит от его прикосновения. Стены, кажется, обрушиваются на меня.

– Пожалуйста, не надо, - я закрываю глаза, чтобы он не мог видеть мои эмоции.

Мэддокс своими губами касается моих, и я почти выбрасываю в окно свою сдержанность. Я позволяю ему удерживать их несколько секунд, пока слезы катятся по моему лицу и в уголок губ, проскальзывая в наши рты. Делаю глубокий вдох.

– Я любила тебя.

Он отскакивает от меня, его глаза пылают новой вспышкой гнева, но уже слишком поздно. Я быстро открываю дверь и выбегаю.

– Аметист!
– рычит он из гостиной, но я возвращаюсь назад в обеденный зал. Все уже подскочили со своих мест, потому что, вероятно, слышали, как в соседней комнате спустили зверя.

– Мы уезжаем?
– спрашивает Лейла.

Я отчаянно киваю, мое лицо мокрое от слез и волосы прилипли к щекам. Без сомнений мой макияж размазан по всему нему.

– Мне жаль, мама, - я шепчу, не встречаясь с ней взглядом.
– Но мне, действительно, нужно идти. Сейчас.

Эллиот указывает на дверь.

– Отвези ее, Тэлон.

Тэлон не колеблется, и они вместе с Лейлой, следуют за мной к двери, оставляя Вульфа позади.

– Аметист!
– кричит Мэддокс, бросаясь за мной.

Эллиот с Вульфом хватают его, оттягивая назад, и я ускоряюсь, когда Лейла берет меня за руку. Тэлон держит руку на моей пояснице, когда мы выходим на улицу и начинаем бежать к его припаркованному пикапу. Мы так торопимся, что только когда отъезжаем, я замечаю Кэссиди, сидящую на ступеньках, слезы стоят в ее глазах.

Она в окно ловит мой взгляд, и как только я собираюсь посочувствовать ей, она изгибает уголки губ в ухмылке.

Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, но уже слишком поздно, Тэлон выезжает с подъездной дорожки, заставляя гравий разлетаться под колесами автомобиля.

– Хорошо!
– кричит Лейла.
– Сейчас, скажите мне кто-нибудь, что, черт побери, происходит!

Тэлон посматривает на меня каждые две секунды.

У меня пересохло во рту. У меня ничего нет. Ничего. Я приехала сюда с Мэддоксом, с будущим, а уезжаю без ничего. Чувствую себя пустой и одинокой, и каждый сантиметр мое души и тела болит от его отсутствия.

Я смотрю вперед, слезы продолжают катиться по моим щекам.

– У него есть ребенок.

Лейла втягивает воздух. Тэлон матерится.

– Ее зовут Кеннеди и у нее почечная недостаточность, - я яростно вытираю слезы.
– У нее такая же группа крови, как и у Мэддокса. И… и…

– И Мэддокс не хочет быть как наш отец, и забить на своего ребенка, плюнув к чертям на его мать, - заявляет Тэлон, заканчивая мое предложение.

Лейла обхватывает мою ладонь своей.

– Все будет хорошо, Эми. У тебя есть мы.