Выкуп за любовь

– Так, так, так, - шериф де Бриссак спокойно подошел к мужчинам, точно они вышли на прогулку, а не готовы были накинуться друг на друга. – Теперь дело принимает совсем иной оборот. Изнасилование, разумеется, преступление. Но свадьба – это повод для торжества. Опустите меч, юноша, - он легонько толкнул рукой острие меча Хьюго. – Роберт и пальцем не коснется девушки. Верно, Роберт?

По лицу Роберта было понятно, что он с удовольствием свернул бы Хьюго шею.

– Верно, - прохрипел он. – Но они поженятся только через мой труп!

– Так это легко можно устроить, Крейс, - почти весело воскликнул Хьюго.

– Я… - начала было Финнула, но шериф де Бриссак опередил ее, вставая между соперниками.

– Какие жестокие слова говорят друг другу мужчины, что вот-вот станут назваными братьями, - примирительно заметил он. – Уверен, если другие пути решения, - взглянув на Финнулу, он улыбнулся. – А теперь, Финнула, расскажи нам, что произошло. Этот мужчина тебя изнасиловал?

Девушка покачала головой.

– Нет, но…

– Он навредил тебе каким-то образом?

– Нет, но…

– Хорошо, - шериф де Бриссак положил руку на плечо Роберта и улыбнулся Хьюго. Почему-то рыцарь сразу понял, что шериф прекрасно знал, кто охотился в графских лесах, но нарушителя не арестовывал, потому что понимал, что девушка делает правое дело. Не зря Финнула говорила, что шериф помогает всем, чем только может. – В таком случае, сэр, - обратился он к нему, - остается один лишь вопрос: кто вы?

Хьюго бросил на Финнулу извиняющийся взгляд, а затем с тихим достоинством произнес:

– Я Хьюго Джоффри Фитцстивен, седьмой граф Стивенсгейта, недавно вернувшийся из плена в Акко, чтобы унаследовать дела моего отца.

Повисло тяжелое молчание, и лишь возглас ярости прорезал его острым кинжалом. Кричала Финнула.

Когда Хьюго обернулся на девушку, он меньше всего ожидал увидеть слезы на ее лице – но именно их он и увидел. Прекрасная Финн, не боявшаяся ни мужчин, ни диких зверей, горько рыдала, и, когда рыцарь окликнул ее и шагнул в ее сторону, она бросилась к мельнице.

Рыжеволосые сестры наперебой стали утешать и успокаивать ее, то и дело бросая на него злые взгляды, полные ненависти, а затем скрылись в доме.

Неожиданно шериф де Бриссак расхохотался. К нему присоединились и зятья Финнулы, затем Мэттью Фэйрчайлд, а потом и Роберт Крейс. Хьюго стоял, окруженный толпой смеющихся мужчин и беспомощно глядел на закрытые двери мельницы, куда сбежала Финнулы.

– А, - протянул шериф де Бриссак, - тогда дело принимает еще более интересный оборот.

Рыцарь пытливо взглянул на него.

– Вы мне не верите?

– Верим, милорд, верим. Мы все вам верим. Кем бы еще вы могли быть? Но это не причина, по которой мы нашли это столь забавным.

Хьюго уперся руками в бока и нетерпеливо притопнул ногой.

– Ну, тогда, быть может, вы просветите и меня, чтобы это стало так же забавно и для меня.

– Что же, - шериф де Бриссак потер лоб, - вы так уверены, что женитесь на Финнуле, а потому, полагаю, вам стоит знать, - конец его фразы вновь потонул во взрыве смеха. Хьюго терпеливо дождался его конца. – Прошу прощения, милорд. Вы и в самом деле не знаете?

Едва ли Хьюго мог вспомнить такое же раздражение, и ему пришлось приложить нечеловеческое усилие, чтобы не раскидать собравшихся вокруг него будущих родственников и не выломать дверь мельницы, где скрывалась его невеста.

– Я и в самом деле не знаю, - процедил он сквозь зубы.

– Тогда вам, должно быть, известно, что Финнула однажды была замужем?

– Да, - пожал плечами мужчина, ничего не понимая. – В чем дело?

– И она не сказала вам, за кого выходила замуж?

– Не сказала.

– Да, это неудивительно. Пожалуй, это был худший день в ее жизни, - теперь окружавшие его мужчины прекратили смеяться и смотрели на него с самыми разными выражениями лиц от довольной усмешки Роберта Крейса, до сожаления Мэттью Фэйрчайлда. Жалость? К чему она здесь?

– И что же? – поторопил Хьюго. – Вы скажете мне, кто, черт подери, был ее мужем?

Шериф де Бриссак взглянул на него, точно извиняясь за то, что собирался сказать.

– Ваш отец, милорд.

Глава 10

Финнула ничком лежала на кровати, которую они с Мелланой делили почти всю жизнь, и всхлипывала. Она плакала уже почти четверть часа, а сестры суетились вокруг нее, не зная, чем помочь. Финнула никогда не была плаксой, и долго рыдать ей было не под силу.

Так что, выслушав сквозь собственные всхлипы, сокрушения Бринн и нравоучения Патриции, позволив Камилле раздеть себя – «Эти кожаные штаны до добра не доведут, я знала!» - и послушно надев платье, протянутое Кристиной – «У тебя столько прелестных нарядов, почему ты их не носишь?» - она, наконец, подняла голову от старой подушки и глубоко вздохнула. Перекатившись на спину и, разумеется, смяв темно-зеленое платье, Финнула взглянула на сестер. Затем села.

– Он поступил с тобой ужасно, Финн, - Кристина немедленно присела рядом на кровать и начала расчесывать волосы младшей сестры. – Но он не виноват…

– Да, откуда ему знать о тебе и лорде Джоффри? – вздохнула Бринн. – Бедный рыцарь…

– Никакой он не бедный, - сурово отрезала Патриция, недовольная и Финнулой, и Хьюго. – Он бы рассказал ей, кто он такой, если бы ему не приглянулась мысль о том, что его будет держать в плену рыжеволосая прелестница…

– Патриция! – возмутилась Бринн. – Как тебе не стыдно!

– Мне должно быть стыдно? Я говорю, как есть.

– Он наш граф!

– Разве графы – не мужчины? Думаю, после истории с Финнулой и лордом Джоффри, мы все знаем, что мужчины – в первую очередь именно мужчины, а уж потом графы и лорды.

– Очень глупо думать, будто он не сказал ей правду, потому что хотел оставаться в плену, - Кристина отложила расческу и стала распутывать колтуны в волосах Финнулы. – Просто смех!

Патриция скрестила руки на груди.

– Разумеется, он хотел оставаться в плену. Ему это нравилось, иначе бы он сбежал.