Вымышленные и подлинные истории Алекса

Услышав в ответ материн ворчливый тон, - отчего, мол, устала её дочь, - Ира, вспылив, бросила трубку. Приняв душ и наскоро собравшись, женщина достала из кармана мужа ключи, в том числе и от машины и, демонстративно хлопнув входной дверью, сбежала по ступенькам вниз.

Войдя в гараж, стоявший неподалёку от дома, женщина села в иномарку Фёдора и, заведя её, дала задний ход. Затем закрыла гараж, снова села в машину и вдавила педаль газа.

– Ну что ж, милый!
– размышляла она вслух.
– Сегодня ты не можешь. Поищем другого для молодой и красивой женщины. А с дочкой бабушка посидит. Ирина ещё сильней вдавила педаль газа, на высокой скорости определяя свой маршрут в увеселительное заведение.

Фёдор Николаевич сидел у себя в кабинете в помятом костюме и мучился после пьянки, как наркоман при ломке. Голова разрывалась на части от диких болей, весь пищевод жгло, а тело ломало. Смирнов ёрзал в кресле, как уж на сковороде, бесполезно тыкаясь в очередное уголовное дело, то и дело копаясь в бумагах.

"Что за хрень мне подсунули под названием "Столичная водка"?" - пытался размышлять Фёдор Николаевич и вдруг обречённо вздохнул: - "Отравиться-то можно и хорошим вином, если не в меру им злоупотребить"...

Он и подумать не мог, что его благоверная воспользуется таким моментом и вовсю "наставит ему рога" с богатым мачо-армянином у него в коттедже. И столкнувшись утром со своей внезапно появившейся у них дома тёщей, даже не удивился этому.

В семье её никто не любил, даже маленькая Лиана - за излишнюю строгость.

Бабка была суровее Фёдора, хотя и покрывала свою дочь Ирину. Смирнов неожиданно вспомнил о инциденте, устроенном вчера в кафе, и набрал номер телефона.

– Суслов! Вчера задержали парня в кафе, где он?

– В 13-ой, товарищ майор!
– ответил дежурный мент.

– Срочно доставить ко мне!

– Слушаюсь! Разрешите выполнять?

– Выполняйте.

В кабинет привели скованного сзади наручниками симпатичного рослого молодого мужчину. Вчерашняя смелость в этом парне мгновенно исчезла, когда он увидел сидящего в кресле не пьяного наглого блондина, а майора полиции с суровым и властным лицом.

– Я только за девушку заступиться пытался...
– начал испуганно оправдываться задержанный.

– Садись!
– вдруг повеселел Фёдор.
– Воронов! Сними с него наручники.

– Слушаюсь, товарищ майор!
– ответил конвойный.

– Правильно заступился!
– весело сказал Смирнов, - заступаться и нужно, особенно за девушек!

Он протянул задержанному мужчине свою сильную руку на прощанье и, выписав пропуск и вежливо извинившись, отпустил.

У Фёдора полегчало на душе, но голова продолжала болеть, и он послал одного из своих подчинённых в аптеку за аспирином. Когда принесли лекарство, майор налил в стакан воды и растворил в ней шипучую таблетку. Не успела утихнуть боль - зазвонил внутренний телефон.

– Слушаю вас, товарищ полковник!
– отчётливо произнёс Смирнов.

– Федя, зайди ко мне, - неофициальном тоном произнёс Старостин.

– Понял, Пётр Ефимыч, сейчас иду.

Майор нехотя потянулся и встал. Идти к шефу городской полиции, тем более сегодня, в его планы не входило. Но и уклоняться от этого он не имел права. Он снова налил из графина воду до краёв в стакан и, залпом выпив и выйдя из своего кабинета, пошёл по коридору в приёмную. Секретарь попросила подождать несколько минут - полковник с кем-то разговаривал по телефону. Наконец Смирнова позвали в более просторный кабинет с большим столом из красного дерева.

– Что-то плохо выглядишь, Фёдор! Ох, не советую тебе увлекаться этим... по себе знаю.

– Да не мог я сдержать себя, Пётр Ефимыч! Все нервы вымотались из-за этого дела. Эти отморозки просто звери какие! Нелюди просто. А предательница Голубяткина! А свидетели, не захотевшие потом давать правильные показания…

– Ну, свидетелей ты сам от себя оттолкнул, Федя, - спокойно возразил Смирнову шеф полиции.
– Ну а с Голубяткиной что спрашивать? Сам всё знаешь...

– Мне дядю Семёна жалко, хороший был мужик, - ответил майор, - эти подонки всё тело изуродовали и без того несчастному судьбой дядьке.

– А мне, как ни странно, Васю жаль...
– с грустью в лице произнёс полковник. – Давай, майор, помянем этого парня, заодно и похмелишься.
– Старостин залез в шкаф и вынул початую бутылку "Зелёной", разлил по стаканам.

При виде спиртного майора передёрнуло, но он всё же спросил:

– Это вы про какого Васю? Про Костомарова, что ли?..

– Да, про него самого.

– Вы что, Пётр Ефимович! Он же зверь, такой же в точности, как и эти убийцы дяди Семёна, ничем не отличающийся. Он тёще голову топором разрубил, жена до сих пор в дурдоме, дети инвалиды.

– Это вы привыкли в нём только зверя видеть, - проворчал полковник и, сбавив тон, добавил, - это я во всём виноват, Федя. Вася писал мне, что у него в семье нелады... Вот только я закрутился со своими проблемами, не смог ему ни руку помощи протянуть, ни на письма ответить.

Пётр Ефимович встал, поднял стакан с вином и, не морщась, выпил.

– У всех бывают проблемы в семье, товарищ полковник!
– официально ответил Смирнов, так и не притронувшись к стакану с водкой.

– Ну, знаешь, ли... проблемы-то разные бывают, Фёдор! Я был таким же молодым следаком, как и ты, а Костомаров совсем мальчишкой. Васька по малолетству сдружился с бандой, но в преступлениях не участвовал. Хитро как-то уходил от этого всего. Но однажды подонки случайно убили Васиного отца. Убили так же жестоко, как и твоего старого знакомого дворника Семёна. Узнав об этом, парень не стал молчать, пришёл к нам в милицию и сдал всех участников банды. Из них остались всего двое, да и то - женщины. Одна бомжует на окраине города возле церкви, другая в психушке, где сейчас находится и жена покойного Костомарова - Раиса. Остальные вымерли в лагерях или были убиты такими же, как они. Я написал письмо в военкомат о досрочном призыве Василия в армию. Он отслужил, как положено, и научился там вождению автомашин.

Пока парень служил, у него умерла мать. Предалась разгульной жизни после нелепой смерти мужа, Костомарова-старшего, быстро спилась. Потом и вовсе её нашли мёртвой. Вскрытие не проводилось, женщину тихо похоронили. Вот и вернулся Васёк из армии в пустую квартиру, где его никто не ждал. Тогда я опять помог ему с трудоустройством, предложив ему работу шофёром в оперативной машине. Он согласился. Затем Василий обзавёлся семьёй, но уже без меня. Я уехал работать в Москву, на повышение. Вырастил дочь Ольгу, нашёл опытных столичных хирургов для больной жены Ларисы. У неё тяжёлый врождённый порок сердца...
– полковник замолчал, массируя грудь.