Вымышленные и подлинные истории Алекса

– Сын! Кого ты хочешь убить? Меня? Своего ребёнка? Катю? Кого, сынок? Что мы тебе такого плохого сделали? Скажи мне!
– в голосе матери звучали чуть ли не рыдания.

Осенняя стужа дурманила голову Зыбова всё сильнее. Неожиданно настала минута просветления, и Костя остановился, отшвырнув в сторону обломок от стула.

– Мама! Мамочка! Я не хотел! Прости меня!
– он упал на колени, обхватив пожилую мать руками, и зарыдал.

Внизу уже выла сирена вызванной соседями бригады «чумовоза». Зыбов снова вскочил и весь напрягся.

– Не поеду! Удавлюсь лучше, но не поеду! Живым не возьмёте!
– закричал он и, оттолкнув мать, побежал к кухне. Та едва не упала вместе с малышом на пол. Костя рвался к балкону.

Оставив маленького на кровати, Клавдия Васильевна бросилась за обезумевшим сыном, схватив и удерживая его изо всех сил у балконной двери.

– Костя, не надо! Прошу, сынок! Не губи себя! Костенька!

В квартиру врывались люди в белых халатах и вязками в руках. Зыбов, встав во весь рост, крикнул им:

– Что, шакалы, приехали? Ну давайте, вяжите меня!

Несколько человек скрутили Зыбова и повели к машине. Позади, вся в слезах, за ними вышла пожилая женщина, забыв о плачущем на кровати Никите...

– Что это за больничный у тебя такой, Константин?
– внимательно вчитываясь в листок бюллетеня, спросил Зыбова непосредственный начальник.
– Ну надо же, какая печать! Районная психбольница...

– Я болел, - тихо ответил Костя.

– Ну, никто не отрицает того, что ты был нездоров. Факт тот, что тебя не было на работе несколько месяцев. Почти полгода. Да ещё ты лежал в психиатрическом стационаре. Ты хочешь, чтобы мы вот так просто платили тебе больничный лист за полгода каждый раз, как тебе вздумается туда лечь?

– К-куда лечь?
– заикаясь от волнения, переспросил Зыбов. Он чувствовал, как холодный пот выступал по всему телу, а начальник сквозь очки смотрел на него совершенно спокойным, но в то же время пристальным взглядом.

– В психиатрическую больницу, - невозмутимо ответил Косте его шеф.

– Аркадий Семёнович! Выслушайте меня, я вас очень прошу...
– торопливо забормотал Константин.
– У меня жена, маленький сын. Он сроду слабоумный, очень нервный, понимаете... И мама, старенькая, тоже нездоровая.

– Понимаешь, Костя, принимая во внимание все твои доводы и твои проблемы в семье, мы все равно не можем тебя больше держать на рабочем месте!
– Аркадий повысил голос.

– Почему, Аркадий Семёнович?
– с дрожью в голосе спросил Костя.

– Да потому, что Игорь Витальевич нас всех с говном сожрёт! И меня, и тебя, и всю контору. К тому же мы в твоё отсутствие и так пошли на нарушение, взяли человека вместо тебя, прекрасно справляющегося с твоей работой. Так что пиши заявление об уходе задним числом. За два месяца тебе денег, разумеется, не полностью, может, и начислят. За остальное - извини.

– Как же я семью буду кормить?

– Поищи другую работу, хотя с твоим заболеванием я сильно сомневаюсь, что тебя куда-то возьмут. Знаю я твою болезнь, Зыбов. Шизофрения. Не так ли? Короче - заявление подписано, характеристику я тебе тоже написал на всякий случай. Можешь идти, получать деньги.

В отделении районной психбольницы снова много свободных шконок. Все хотят лечиться в областной - со всеми удобствами и лучшими врачами. В районную везут лишь местных или из деревень. Но и таких "желающих" находится немного. Поэтому больше стали направлять принудчиков, которые или совершили нетяжёлые преступления, или долечиваться на принудке после лечения в специализированных со строгим режимом психбольницах, откуда этапом направили Костю Зыбова.

До принудительного лечения Зыбов лечился в этой психушке всего три раза, став инвалидом второй группы. Что же натворил этот несчастный мужик, из-за чего теперь безвылазно лежит девятый год, потеряв навсегда мать, жену и сына?..

В истории болезни у заведующего отделением Куприянова Владимира Васильевича была выписка и заключение под нижней подписью председателя врачебной комиссии психиатров из города Сычёвка Смоленской области. Там было записано, что Зыбов Константин Олегович, находясь в невменяемом состоянии, совершил тяжкое преступление (ст.105 УК России): убийство с особой жестокостью гражданина Привольного Аркадия Семёновича, 16 ноября 1945 года рождения. Того самого непосредственного начальника, под чьим руководством был на последнем рабочем месте. А так ли это было на самом деле? Впрочем, психиатрам не было до этого никого дела. Есть следственные органы, психиатрическая экспертиза, судебные заключения. Больше врачей ничего не волновало. Их главная задача - лечить больных. Если принудительно – значит, таким путём. Здесь можно уже не выписывать совсем, лишь для видимости создавать раз в полгода (на деле значительно реже) врачебные комиссии, состоящие из начмеда психбольницы, заведующего отделением и лечащего ординаторского врача-психиатра.

Здесь, в районной психушке, лечащим врачом у Зыбова был Куприянов, а обязанности главного врача и начмеда исполняла заведующая третьим отделением - всё та же Быстрицкая. Так что все врачебные комиссии проводились ими на пару. Вдвоём они потом делили меж собой деньги, полученные в виде взяток от родственников больных, вдвоём решали дальнейшую судьбу больных, вдвоём они направляли Костю в эту страшную Сычёвку, откуда, казалось, не было возврата, и выходили оттуда немногие.

Однажды Зыбову приснился странный сон. Стоит перед ним его когда-то любимая Катя: красивая вся, одета в дорогое платье, шикарные туфли, модная причёска с чёлочкой набок, накрашенными ресницами и губами в ярко-красной помаде. Рядом с ней стоял подросший Никита.

– Что же ты, Костя, нас всех убил?
– с какой-то жалостью в голосе произнесла она. Сын стоял тоже с печальным взглядом.

– Да не убивал я никого! Не убивал!
– закричал во сне Костя и проснулся. Он уткнулся в подушку и заплакал.

– Зыбов, что орёшь? Снова в наблюдалку захотел?
– дежурная медсестра с неприятной физиономией зашла в палату.

– Совсем охренел, сука! Спать всем мешает, - пожаловался ей на Константина алкаш Федюшин.

– Костя, я тебя спрашиваю, - понизила голос медичка.

– Сон страшный приснился, - ответил Константин.
– У меня жена была, ребёнок. Сами всё знаете.

– Не нужно было нагружать себя на ночь мрачными мыслями, - ответила медсестра и ушла.

Обошлось, слава Богу! Не такая она уж и противная, эта медичка...

– Ещё раз выкрикнешь, падла...
– пытался пригрозить ему обросший уже Славка, но из-за угла последовала брань бывшего военного офицера:

– Заткнись сам, алкаш! Не для того ли я Родину защищал, чтоб такие выродки вроде тебя небо коптили? Ты чё, мразота, к парню этому прицепился? Ты знаешь его жизнь? Сам лакаешь, как последняя свинья, за стакан любого убить готов! Пойдём сейчас выйдем в туалет, разберёмся. Я тебе рыло твоё алкашиное начищу!

– Всё ништяк, старина!
– струсив немного, ответил Федюшин, уходя от конфликта.

– Смотри у меня!
– погрозил ему бывший вояка.

Зыбов больше не спал, снова погружаясь в свои воспоминания...

Получив расчёт, Костя не спешил домой к жене. Мало того, что Катерина не ладила с Клавдией Васильевной - ещё и он придёт с такой "радостной новостью". Мать, конечно, всё поймёт и не осудит, а вот Катя... Она плохо знакома с подобными заболеваниями, хотя когда жила в детдоме, почти с грудного возраста оставшись без родителей, не раз видела, как отправляли неуправляемых детей и подростков в психбольницу. Видеть видела, но не знала, с какими диагнозами. Их называли психопатами, эпилептиками, но маленькой девочке мало тогда было известно о психических расстройствах. А про шизофрению, даже когда Катя подросла и вышла замуж, узнала впервые, когда при ней первый раз попал в больницу её муж Константин Зыбов.