Вынуждающие обстоятельства
Шрифт:
Я закрыл дневник, потому что костер сгорел больше чем наполовину, уже не давая достаточного света для чтения. Глаза слипались, но мозг все еще продолжал работать, пытаясь понять и осознать прочитанное, применить его к нынешней действительности. «Нет, этот дневник явно стоил больше пятидесяти тоси», – с этой мыслью я заснул, свернувшись калачиком на земле возле костра.
Проснулся я оттого, что сильно замерз. Холод прогнал сон, и я заметил, что за ночь костер потух, а все мои спутники сжались практически в клубочек, пытаясь сохранить тепло. Торопливо растерев лапы, я послал небольшой огненный шар в костер, чтобы вновь зажечь его. Пламя начало весело пожирать оставшиеся дрова, и во все стороны вновь разлилось приятное
Я осторожно выглянул из-под кроны витиваетой ели. Наступал рассвет. Я до того момента ни разу не встречал восход солнца в местной реальности. Ни разу за более чем месяц пребывания. А описать его стоило.
Как я говорил еще в начале своего повествования, солнце в этой вселенной не отличалось от нашего – такое же желтое, такое же теплое, такое же слепящее, если смотреть на него. Но восход заслуживал отдельного упоминания. Представьте себе небосвод, охваченный огнем. Даже нет, пожаром. Лесным пожаром, занимающим огромную площадь. Представили? Вот так вы получите примерное представление о восходе в мире Спокойной Воды. Конечно, лучше один раз увидеть, чем прочитать несколько раз написанное, но других слов для описания рассвета я не найду. Все небо было окрашено в самые невероятные цвета оранжевого, красного и желтого, которые можно было бы создать только при помощи графического редактора. Казалось, что какой-то великий художник веками смешивал цвета на палитре, чтобы добиться идеального сочетания красок.
Закутавшись в черный плащ посильнее и вытянув лапы в черных носках, я наслаждался открывающимся видом, как вдруг почувствовал, что сзади меня кто-то движется. Я развернулся – и увидел, как ко мне подсаживается Вейлин, накинувшая себе на плечи любимый плед:
– Я думала, что встану первой, но ты меня опередил.
– А для тебя это было так важно?
Магесса вытянула лапы:
– Не то что бы. А ты чего здесь?
Я посмотрел на небо:
– Почему-то мне нравились всегда восходы, но по неизвестной мне причине мне еще не доводилось видеть его здесь. Вот теперь сижу, любуюсь.
Волчица посмотрела на небо:
– Скажи, а как выглядит рассвет в твоем мире? Есть ли он вообще?
Я сжал лапки под плащом:
– Конечно есть. У нас есть такое же солнце, как у вас, которое утром встает, а вечером садится. Более того, оно даже очень напоминает ваше. Конечно, рассвет нельзя сравнивать, потому что он красив в обоих мирах, но у нас он такого же оттенка, красно-оранжевого с примесью желтого.
Я собрался, было рассказывать дальше, как Вейлин задала вопрос, которого я от нее не ожидал в ту секунду:
– А ты скучаешь по своему дому? По своему миру? Каково тебе быть в другой реальности, где все иначе?
Я посмотрел на волчицу, думая, что она говорила это с улыбкой, но ее мордочка была абсолютно серьезной. Я вздохнул:
– Я уже как-то привык к местным реалиям. Я привык к своему телу, оно мне нравится. Я привык видеть вокруг себя мохнатых прямоходящих зверей. Конечно, в этом мире кучу своих недостатков, главный из которых – попытка поймать меня, из-за которой мы постоянно бегаем. А скучаю ли я по своему миру? Наверное, хотя я уже не знаю, что меня там будет держать. Мой лучший и единственный друг убит, моих родителей и брата с сестрой тоже нет в живых. Одна бабушка у меня и осталась. Наверное, только она еще как-то связывает меня с родным миром. Но я застрял тут неизвестно насколько, и у меня пока нет возможности вернуться обратно. Мне хочется верить, что за этот месяц или даже больше, у меня появились друзья, которым я готов и могу доверять. Я могу доверить свои тайны Рамзи, могу рассказать о многом тебе и Лассе. В Ландаре у меня остались мастер Гимеон и лар Фархад и, возможно, Молчаливый. В Ларродаге меня всегда будет ждать Бирн.
Думаю, не такое малое количество зверей за первый месяц.Вейлин подсела поближе, пряча задние лапки под плед:
– Да, ты прав, у тебя есть на кого положиться. Но скажи… Вот будет у тебя возможность вернуться в родной мир – ты воспользуешься ей?
Я хитро посмотрел на магессу:
– Безвозвратно или с возможностью вернуться?
– Давай рассмотрим оба варианта.
– С возвратом – конечно. Бабушку надо обязательно проведать. Конечно, у меня есть некоторый запас по времени, но есть маленькая проблема…
Вейлин заинтересованно подняла ушки:
– Какая же?
– Я не знаю, умер ли я в той реальности или нет. Если я умер – значит, там остался мой труп. Если он там остался – меня похоронят, а бабушку об этом известят, как единственную оставшуюся в живых родственницу. К сожалению, это сообщение наверняка сильно пошатнет ее здоровье, которое и так не самое крепкое. Если же я не умер – значит, для всех я буду пропавшим без вести. Наверняка и в таком случае мою бабушку известят о произошедшем. Конечно, это будет для нее меньшим шоком, но кто его знает? Поэтому мне обязательно нужно ее увидеть, чтобы успокоить. А безвозвратно…
Я посмотрел вперед, хотя краем глаза следил за Вейлин. Она выжидательно смотрела на меня. Только я собрался ответить на ее вопрос со всей откровенностью, как сзади раздался кашель и глаза открыл Рамзи, увидевший нас:
– О, а вы уже проснулись!
Вопрос так и остался без ответа, пока вся группа просыпалась после ночевки под елью и завтракала перед тем, как одолеть последние мили перед пограничной заставой. Цель была так близка, что и не верилось, что мы столько шли к ней. В предвкушении этого я собирал свои вещи и седлал Зогмо’са, ожидая других после завтрака.
Наконец, вся пятерка, включая меня, сели на выпасенных лошадей. Рамзи усмехнулся:
– Ну вот, мы почти приехали. До полудня уже достигнем заставы!
Мы тронулись в путь, оставив после себя небольшой след кострища под витиеватой елью.
По пути до границы слева от дороги мне попалось высокое здание из белого известняка с кирпичной крышей круглой формы. Такие попадались мне и раньше. Да, в местных реалиях были церкви, в которых проповедовались идеи архианства.
Конечно, церкви были и в Ландаре, да и в других городах, но в силу разных причин я никогда не заглядывал внутрь – только видел снаружи. Рамзи заметил направление моего взгляда:
– Святилище заинтересовало?
Я окинул взглядом здание:
– Знаете, хотелось бы побывать внутри, а то ни разу не доводилось.
Хорек оглянулся на Себастьяна. Крыс пожал плечами:
– Время есть, почему бы и нет?
От тракта в сторону церкви вела дорожка, на которой стояло около десятка лошадей и еще несколько повозок – наверное, кто-то тоже решил зайти в Святилище перед продвижением дальше.
Снаружи здание выглядело очень просто – представьте себе обычную белокаменную церковь. Представили? Замените кресты на вершине купола и на здании на символ клевера, прибавьте изображения фуррей в развевающихся одеждах – и вы получите представление о том, как выглядела церковь здешней религии. В общем, снаружи ничего необычного. Ах да, колокола здесь были, но они, опять же, имели форму клевера.
В саму церковь вели высокие дубовые двери, выполненные в виде половины арочного пролета каждая. По краям двери были обиты железом и виднелись клепки, держащие металл на дереве. На каждой двери был вырезан символ четырехлистного клевера, покрашенный в нежно голубой цвет. Дверь была приоткрыта, и я уже было собрался войти внутрь, как меня остановил Рамзи:
– Стой. В храм запрещено входить с оружием – это одно из самых тяжких оскорблений, которые можно нанести Арханису.
Я медленно взвесил посох в лапах и посмотрел на спутников: