Вынуждающие обстоятельства

Фигура волка стала прозрачной и пропала. Ягмур исчез из мира Спокойной Воды. Навсегда.

Ривелино буквально бежал по лестнице вверх, в сторону кабинета Ягмура, хотя лис понимал, что уже может быть поздно.

Лис движением лапы распахнул дверь кабинета. Да, он так и думал – Ягмур исчез. Подойдя к окну, он понял, что основатель, скорее всего, видел всю драку между Ривелино и стражниками Ягмура. Учитывая, что из башни был только один выход (если только Ягмур не озаботился созданием потайных ходов), то он никуда еще не ушел и находится в крепости. Впрочем, был еще один зверь, который мог помочь. Взмахнув своим плащом, Ривелино вышел обратно в дверь и начал спускаться по лестнице вниз.

Дарсар поспешно настрочил сообщение на клочке бумаги, стараясь писать коротко и ясно. Дописав текст, он снял с полки клетку, в которой, положив голову под крыло, спал белый голубь. Куница растормошила птицу, привязала к ее лапе послание, открыла окно и запустила почтальона. Сделав пару кругов над двором, голубь полетел в сторону основной части города. Дарсар успел выкинуть клетку в ров и закрыть окно. Оставалось только сбежать самому и надеяться, что Ривелино его не найдет.

Прорицатель начал поспешно собирать все бумаги со стола в свою сумку, не заботясь о том, чтобы их сложить, как полагается. Но только он собрался открыть дверь, как ее резко распахнули и трое рослых воинов отбросили Дарсара к стене, отчего из его сумки разлетелись все листы, которые он только что собрал.

Вслед за ними вошел тот, кого Дарсар меньше всего хотел видеть… Ривелино. Высокий рыжий лис с худыми чертами лица и глазами стального цвета, которые, казалось, высасывали жизнь из всякого, кто в них смотрел. И эти глаза смотрели на него, распластанного у стены:

– Дарсар, ты решил уйти от нас? Как невежливо. Ты забыл попрощаться со мной…

Воспоминания исчезли, и я снова проснулся, хотя у меня не было уверенности, что все увиденное было сном, особенно с учетом того, что я застал часть того видения, что было у меня в домике Эдны.

Вейлин и Ласса сидели там, где я видел их последний раз – на соседней кровати. Они продолжали что-то обсуждать. Ради интереса я прислушался к их разговору, не открывая глаз:

– Черношерстная, разговор есть на серьезную тему.

Раздалось фырканье Вейлин:

– Слушай, тебе не надоело постоянно меня подкалывать? Что я тебе такого сделала?

– Вот на эту тему и разговор. Как ты относишься к нашим самцам?

В ее голосе слышалась какая-то насмешка. Похоже, волчица не уловила скрытого смысла:

– А к чему вопрос?

– Ну… интересно.

Я тихо приоткрыл глаза, не выдавая того, что не сплю. Вейлин откинулась на стену за кроватью, глядя на Лассу прищуренным взглядом:

– Просто так такое не спрашивают. Кажется, я начинаю понимать, почему ты меня недолюбливаешь, пятнистая.

Ушки огневицы недоуменно наклонились:

– Почему?

Магесса подперла подбородок пальцами:

– Дай угадаю. Ты ревнуешь меня к Мирпуду?

Плечи Лассы поникли:

– Как ты узнала?

Вейлин негромко хохотнула:

– Это было несложно. Думаешь, я не вижу, какие взгляды ты на него бросала во время нашего путешествия?

Ласса сжалась в комок:

– Не надо, Вейлин, прошу…

Магесса подняла огневице голову кончиками пальцев:

– Что не надо? Если ты думаешь, что тебе придется делить Мирпуда со мной, потому что я в него тоже влюблена, то ты ошибаешься.

Ласса подняла морду с заблестевшим взглядом:

– Правда?

– Правдивей некуда, Ласса.

– Но почему? Разве он тебе не нравится?

Я замер, потому что сейчас мог услышать одну из главных вещей за последнее время. Волчица снова откинулась назад и обвела взглядом комнату. Показалось, что на мне ее взгляд задержался дольше обычного:

– Мирпуд… я бесконечно благодарна ему за то, что он выкупил меня из рабства, найдя ту огромную сумму, что за меня требовал этот пузан. Я знаю, что он пошел на риск, чтобы раздобыть их. Нельзя выразить словами то, насколько я признательна ему за это. Но, думаю, пока этим все ограничится. Но только пока. Может, в будущем мое отношение к нему изменится, но не сейчас, не в эту секунду. Он мне симпатичен как «рыцарь на коне», который спас меня из плена, но я его не люблю. И вряд ли полюблю когда-нибудь. Он просто не для меня.

– Почему? Считаешь себя недостойной его?

Волчица фыркнула:

– Нет. Никто из нас двоих не хуже другого и не лучше. Просто он другой, какой-то замкнутый в себе. Мирпуд и так узнал за последнее время слишком много нового о себе. Я не знаю, насколько высоко было его положение в родном мире. Уверена, что не самое высокое. А теперь он получил то, что у него никогда не было. Этот посох, эта магия, это осознание событий, эти видения, эти возможности – Мирпуд потерян, хотя держится молодцом и старается показать, что привычен ко всему, но мне-то видно, что для него все в новинку, все в первый раз.

Ласса покрутила в руках подол своего красного плаща:

– То есть, сейчас ты не испытываешь к нему ничего, кроме благодарности?

Вейлин сделала какой-то жест пальцами:

– Вот, ты подобрала самое точное описание того, как я к нему отношусь. Именно благодарность. Безграничная благодарность, но не любовь.

Огневица тронула волчицу за лапу:

– А ты сможешь его полюбить?

И снова взгляд волчицы задержался на мне:

– Сейчас – нет. В будущем – может быть. Да, именно так. Только в будущем, если пойму, что он именно тот, кто мне нравится до безумия.

Видимо, такой ответ удовлетворил Лассу, и на ее мордочку вернулась беззаботная улыбка.

Что же касалось меня, то со стороны могло показаться, что ничего не изменилось – я лежал все в той же позе, не меняя ее, но внутри у меня кипела работа мысли, и бушевали страсти, которые я с трудом сдерживал. Не такого ответа я ожидал от Вейлин, явно не такого. Но с другой стороны, она не сказала четкого «нет». Впрочем, еще в своем родном мире я ясно понял, что женское «позже» может означать чаще всего «никогда». Я не знал, действовало ли это правило в отношении магессы.

Краем уха я услышал, как открылась дверь в комнату. Мне лень было открывать глаза, поэтому я только слушал. Это был Рамзи:

– Девушки, Мирпуд спит, что ли?

Ласса зашикала:

– Не ори ты так. Что хотел?

Послышались шаги лап по деревянному полу, которые приглушились, когда Рамзи наступил на ковер:

– Я обещал научить его ездить верхом. Думаю, сейчас не самое плохое время.

Я открыл глаза и зевнул, делая вид, что только что проснулся, говоря нарочно сонным голосом: