Выполнение замысла

– Это ты хорошо придумала. Озаботься об индивидуальном подарке классной руководительнице, а об остальном сам позабочусь, - объявляю.

– Торт можешь заказать в нашей заводской столовой. Там вкусные торты пекут и дешевле, чем в Кулинарии, - подсказывает.
– А что купить Валентине Ивановне?
– озадачивается.
– Она тебя любит, - добавляет зачем-то.

По дороге в медпункт планирую свои дальнейшие действия. «Может заодно заказать тортики для своих подружек? Подсластить новость о расставании», - задумываюсь.

«Надо поговорить с мамой Андрюхи Малышева, заведующей столовой», - решаю. «Наверное, и Андрей приехал уже из Молдавии перед новым учебным годом навестить родных», - предполагаю. Поможет с тортами. Обрадую его переездом в Ленинград. Вероятно, единственный, кто обрадуется этим сообщением здесь в городе.

В медпункте медсестра, передавая конверт с запечатанной медкартой озадачила - необходимо маме забрать мои документы из городской поликлиники в связи с переездом в другой город.

«Обойдусь», - решаю. Пусть уж информация о моем сотрясении мозга, полученном в детстве «потеряется». Помню, сколько проблем эта запись о травме принесла при поступлении в военное училище. В Ленинграде новую книжку заведут, и начну жизнь с чистого листа, надеюсь.

По пути домой мама вспоминает:

– Когда соберешь все документы в школе, забери приказ о своем исключении, в связи с переходом в другую школу. А мне надо справку из жилконторы о твоей прописке забрать.
– Пойду сразу сейчас схожу, - решает.
– Что же подарить твоей учительнице?
– переживает.

Андрей.

Андрюха оказался дома, и как ожидалось, обрадовался моему сообщению. С удовольствием отправился со мной в столовую, по пути восторгаясь разнообразием, неисчерпаемости и вкусом молдавских вин и настоек. Планировал наши будущие похождения в Ленинграде, обещая познакомить с замечательными веселыми и доступными девчонками.

«И здесь одно и то же!» - мысленно в шутку сокрушаюсь. Мне бы с питерскими Галькой и Ленкой разобраться. Одноклассницы наверняка начнут интересоваться новеньким, предполагаю. Есть где развернуться! «Членом туда, членом сюда! Времени на учебу с тренировками не останется» - потешаюсь про себя. А тут еще спасение СССР! Где на все найти время? А сейчас предстоят разборки с Маринкой и Гулькой. Вот где ближайшая проблема!

В столовый тетя Люда (Андрюхина мама) огорчила. Торты сделают с удовольствием, но послезавтра. Необходимо добавить в суточную раскладку столовой продукты для заказа, выделить кулинара и множество других мелочей, требующихся в эпоху социалистического учета и контроля. Порекомендовала дополнительно купить для вкуса кондитерского изделия коньяк или марочное вино. «Это я удачно прихватил друга детства!» - с удовлетворением отметил и сунул тому «червонец». Заказал четыре торта - два в школу, один для соседей и последний на всякий случай. Моим девчонкам придется довольствоваться изделиями из Кулинарии, так как сейчас собираюсь к Маринке, в завтра к Гульке.

На пустыре напротив заводской столовой находилось заброшенное и разваливающееся здание пилорамы. Вспомнили, как в детстве, наевшись до отвала у тети Люды в столовой вечером, завернули сюда. На территории, засыпанной многолетним слоем опилок, разлилась необъятная лужа. Мы решили поплавать на валяющихся дверях, как на плотах, отталкиваясь от дна шестами. Так делали другие более взрослые пацаны до нас из Дашкина поселка. Несколько раз, окунувшись в черную от гниющих опилок воду, обнаружили, что вода теплая и стали просто купаться. Прибежала встревоженная тетя Люда и вытащила нас из этой грязи, навешав подзатыльников. (Не знала из-за «совковой» отсталости о толерантности и уважении прав и свобод детей!) Отвела нас, чумазых и в опилках домой. Моя мама - интеллигентная женщина, взяла дурной пример и добавила мне ремнем в целях воспитания. Теперь-то я понимаю, что в наших условиях, чтобы вымыть неразумное дитя, надо натаскать и нагреть воды дополнительно. А потом еще стирать черную от грязи одежду.

Дружно посмеялись. Затем Андрей вспомнил, как мы с ним соревновались вечером у его подъезда - кто громче заорет. На наши вопли в панике высочили полураздетые соседи и родители Андрея и опять нам «навешали» подзатыльников и по заднице. Потом все дружно ржали над своими страхами из-за двух неразумных малолетних соперников-друзей.

При расставании Андрей заверил, что доставит матери лучший коньяк из магазина для тортов и даже снимет пробу … с коньяка.

В Питер решили ехать вдвоем. Другу дома было скучно. Андрей, хоть и компанейский пацан, но почему-то не общался с бараковской и поселковой шпаной. Спортом или чтением не увлекался. Драться не любил. Никогда не видел его в драке. Кроме меня имел всего несколько друзей-одноклассников, да и тех уже не было рядом. «Вдвоем веселее будет тащить наши чемоданы и узлы!» - отмечаю с удовлетворением. Предполагаю, что нагружен он будет больше меня хлебосольной тетей Людой. «Надо бы чемодан нормальный купить!» - вспоминаю. Те убожества, что валяются дома и в гараже стыдно показывать на улице.

Решили ехать в начале следующей недели.

Окончание Главы 3.

Маринка.

Хоть и не хочется идти с плохой вестью к подружке, но причин откладывать неизбежное не осталось. Дома переоделся и отправился … в город. Решил купить на прощание ей сережки. «Сережки от Сережки!» - иронизирую мысленно. Заодно и тортик производства нашего РайПО прикуплю. Их продукция тоже популярна у разбирающихся любителей.

Через час звоню в знакомую дверь на пятом этаже. Дверь открывает Маринка. Радостно вскрикивает и бросается на шею. Некоторое время стоим, замерев, и целуемся до головокружения и напряга в штанах. Прихожу в себя и вспоминаю о вероятной конфузии из-за предательской эрекции. Даже боюсь оторваться от стройного тела и высматриваю из-за Маринкиного плеча посторонних в дверях. Никого! Трусливо прошмыгиваю в квартиру и в Маринкину комнату. Только устроившись в привычном кресле, перевожу дыхание. Вот это накатило! Обо всем на свете забыл!

Удивленная моим поведением подружка заходит следом и в ожидании, прикрыв дверь, прислоняется к ней спиной. Ни слова не говоря показываю бугор на джинсах, приподняв коробку с тортом и снова стыдливо прикрываю. Маринка понимающе прыскает, а потом хохочет, запрокидывая голову, и долго не может остановиться.

– Я … одна! … Никого … нет … дома! Ой, … не могу!
– еле выговаривает через смех.

Смущенно ожидаю, окончания веселья, а Маринка не унимается.

– Ты так и шел ко мне с этим наперевес, как в атаку, - начинает фантазировать и вновь хохотать.

– Нет, использовал для переноски коробки с тортом, чтобы руки свободными оставались, - отшучиваюсь, что вызываю новый повод для хохота.

Она не выдерживает и на подгибающихся ногах плетется ко мне и в изнеможении от смеха падает на мои колени. Еле успеваю выдернуть коробку из-под симпатичной попки.

– Ой, … прости! Не могу…. Наперевес … с коробкой …. Ой!
– не может успокоиться.

«Много смеха - к слезам!» - мысленно морщусь. Наконец она успокаивается и сообщает:

– Решила навести порядок на своих полках к учебному году, - кивает на стену.

Только сейчас замечаю, что на столе, кровати и полу стопками стоят книги, сложены папки для бумаг. На полу стоит ведро с водой, а хозяйка одета в старые треники и застиранную майку. На голове косынка.

– Чего ты так смотришь?
– беспокоится.
– Сейчас переоденусь, приведу себя в порядок, и пойдем куда-нибудь. Потом доделаю, - обещает.

– Просто я тебя в таком виде еще не видел, - признаюсь с улыбкой, - и мне нравится!

– Правда?
– недоверчиво заглядывает в глаза.
– А так?
– резко отстраняется от меня и вздергивает майку вверх, при этом в лучащихся глазах прыгают чертики.

А под майкой нет бюстгальтера, и задорно торчат холмики грудей с розовыми сосочками. Свободная рука сама потянулась к ним. Так захотелось их погладить и помять! Но Маринка прячет красоту под майкой и приникает ко мне. Разочарованный, вспоминаю анекдот:

«Жалко, что у женщин груди не растут на спине. Как бы танцевать приятно было!»

– Зачем тебе женщины, если у тебя есть я и все, что у меня - твое?
– притворно удивляется.
– Успеешь еще, - шепчет, лукаво улыбаясь.
– Мне надо привести себя в порядок. С утра этой уборкой занимаюсь, а конца не видно, - жалуется.
– Всегда так. Найду какую-нибудь свою старую книгу или свой дневник и увлекаюсь чтением или воспоминаниями о детстве. И выбросить не могу. Жалко! Как будто частичку себя собираюсь выбросить, - признается смущаясь.