Высокий глерд

Он поклонился и отступил, а я вернулся в донжон, еще раз осмотрел все помещения. Пожалуй, кабинет герцога больше всего подходит для моих пока еще непонятно каких трудов: солидное помещение, солидная мебель, солидный камин, где можно сжигать целиком дубы, массивная каминная решетка…

Я бы и спал здесь, будь здесь и диван, но такое в эти века не предусмотрено: рядом с кабинетом покои герцога, где в центре массивная кровать с балдахином на четырех точеных ножках, роскошные перины и зачем-то множество подушек разного размера.

Когда я разбирался с теми бумагами, которые герцог не взял с собой и не успел сжечь, по коридору протопали быстрые шаги, дверь распахнулась, Ювал согнулся на пороге в поклоне.

— Ваше глердство!

— Говори сразу, — велел я, — без этих… всяких. Ну ты понял!

Он сказал поспешно:

— Во дворе женщина. Прибыла на коне верхом одна. Потому ее впустили, но что дальше…

Я сказал недовольно:

— Надо было застрелить сразу! Женщина — всегда к неприятностям, не знали? Ладно, посмотрим…

Он заспешил за мной следом, сбежали в нижний зал, из холла я отворил дверь пинком, так больше выгляжу грозным хозяином, пусть боятся, для них это привычнее, демократию нужно вводить постепенно, а то сразу на голову сядут, чернь есть чернь, белой сразу не сделаешь, пока что придется долго осерять…

Во дворе народ собрался в широкий круг, посредине красивый и богато украшенный конь, которого держит под уздцы один из мужиков, и довольно богато и добротно одетая женщина, совсем еще юная девушка, с раскрасневшимися щеками, запыхавшаяся и чем-то испуганная.

Передо мной расступились, она обратила на меня взор, а когда я приблизился, не просто присела в поклоне, а встала на колени.

— Глерд, — сказала она раньше, чем я успел открыть рот, — прибегаю к вашей защите!

Я не знал, что надо отвечать и чем мне это грозит, но нечто древне-мужское, даже пещерно-самцовое каркнуло из меня громко и властно:

— Встаньте, глердесса!.. Разумеется, вы здесь под защитой.

Она поднялась, вскинула на меня робкий взгляд чистых, как у ребенка, глаз.

Мужик все понял, дернул коня за повод, понуждая идти с ним в сторону конюшни, а я сказал легко:

— Прошу вас вовнутрь, глердесса…

— Николетта, — подсказала она. — Николетта из рода Марлинг.

— Глердесса Николетта, — повторил я. — Вы расскажете, что случилось, а я подумаю, чем могу помочь.

Она воскликнула с чувством:

— Вы спасаете меня, благородный глерд!

Я перехватил встревоженный взгляд Ювала, рядом с ним хмурятся двое мужиков, чем-то недовольны, но помалкивают, и я ответил с той же легкостью в голосе:

— Я здесь человек новый, глердесса, мои возможности очень ограничены.

Она наклонила голову, понимая и принимая, я мог бы и вообще не дать ей убежища, кто знает, какие неприятности за нею тянутся, женщина даже во сне — к беде, если только не в эротическом, а красивая женщина точно беда.

В моих покоях я указал ей на кресло, сам сел не рядом, это неприлично, а в двух шагах повернул кресло в ее сторону и опустился со всем величием, на какое способен, в то же время стараясь не перебарщивать.

— Итак, леди Николетта?

Она подняла на меня взгляд прекрасных глаз, побледневшее было лицо снова начало стыдливо покрываться румянцем.

— Я убежала, — сказала она виноватым голосом, — потому что меня хотят похитить.

— Ого, — сказал я, — зачем? Простите, вообще-то я и сам бы вас похитил, это же понятно, вы просто восхитительны, но каковы мотивы ваших… предполагаемых похитителей?

Она опустила взгляд.

— Мотивы, как ни печально, самые что ни есть…

По коридору протопали шаги, дверь распахнулась, снова встревоженный Ювал, уже побледневший и взъерошенный.

— Хозяин!.. Там вооруженные всадники у ворот!.. Ругаются, грозятся!

Сердце сжалось, вот и неприятности, которые всегда следуют за женщинами, сразу же…

Я поднялся, оглянулся на глердессу Николетту.

— Ждите здесь.

Она пугливо пискнула:

— Да-да, жду…

Во дворе встревоженные мужчины и бабы гудят, как встревоженный улей, все развернулись в мою сторону, голоса стали тише, но не так, чтобы очень уж.

Ворота заперты, сверху двое мужиков, внизу испуганные бабы, оглянулись на меня с надеждой.

Мужик крикнул с ворот:

— Глерд Юджин, тут прибыли… Хотят говорить с вами!

— Калитку, — велел я. — Хотя нет, ворота. Мы никого не боимся.

Мужики переглянулись, с огромной неохотой вытащили бревно из петель, потащили створки на себя, открывая ворота во всю ширь.

Я вышел наружу, скосил глаза, ворота все еще открыты. Как ни страшно мужикам, но закрыть за хозяином не осмеливаются.

Всадников семеро, все в кожаных доспехах, у троих еще и кирасы из бронзы, а их вожак помимо кирасы еще и в металлических наручнях и поножах, красиво гарцует, горяча коня, поворачивается к воротам то одним боком, то другим.

Я сказал учтиво:

— Глерд Юджин к вашим услугам, дорогие гости.

Старший повернул коня в мою сторону, лицо гневно-веселое, подвижное, переспросил:

— Глерд Юджин?.. Не слыхал. А где же глерд Келлер?.. Впрочем, это неважно. Нам нужна беглянка, ее следы ведут к вашему замку. Как вы понимаете, глерд, даже если хотите оказать ей покровительство и защиту, ничего не получится. Со мной шестеро прекрасных воинов. А вы один. Вы в самом деле хотите дать ей защиту?

Я поинтересовался осторожно:

— С кем имею честь?

Он сказал раздраженно:

— Капитан Брит, начальник стражи глерда Финлея Барклема. Но важнее то, что у вас сейчас совершенно нет гарнизона.

Я покачал головой.

— Простите, глерд, но вы ошиблись. Есть я. Новый хозяин Остеранса.

Он вскинул брови, чуть откинулся в седле, рассматривая меня с веселым удивлением.

— Правда?.. Впрочем, нам все равно. Выдайте нам беглянку. Или вы предпочитаете ответить отказом?

Я покачал головой.

— Нет, конечно. Как правильный и законопослушный гражданин, я всегда на стороне власти. Власть почти всегда права, потому убегающего от рук ее представителей нужно хватать и отдавать властям.